Книга Восточный рубеж. ОКДВА против японской армии - Евгений Горбунов

И еще один документ. Это спецсообщение ГРУ Генштаба за № 138561 от 20 июня 1942 г. Первый раздел документа с тем же названием: «Подготовка Японии к войне с Советским Союзом». Руководство военной разведки сообщало членам ГКО, что в течение мая и июня в ГРУ Генштаба поступило большое количество донесений от различных источников о намерении Японии напасть на СССР в течение лета 1942 г. При этом подчеркивалось, что значительная часть сообщений по этому вопросу исходит из американских, английских и китайских источников. Вполне понятно, что в этих странах очень хотели, чтобы Япония открыла новый фронт, так как это значительно ослабило бы накал борьбы в Бирме, Китае и на островах Южных морей. Но одновременно с этим сообщением в документе отмечалась встреча принца Такамацу, брата японского императора, с командующим Квантунской армией генералом Умедзу. По агентурным данным из Токио и Харбина, принц посетил Маньчжурию в период с 25 мая по 3 июня. Во время бесед с Умедзу он указал генералу на необходимость отложить нападение на Советский Союз до более благоприятного момента. Конечно, принц действовал не по собственной инициативе, и его указание было равносильно приказу, отданному самим императором. Естественно, что такая информация перечеркивала все сообщения о намерении Японии напасть на Советский Союз летом 1942-го. Поэтому в выводах спецсообщения, подписанного начальником ГРУ генерал-майором Панфиловым и военным комиссаром ГРУ бригкомиссаром Ильичевым, уже ничего не говорилось об угрозе нападения, а только отмечалось небольшое усиление Квантунской армии.

К каким выводам можно прийти, анализируя такие документы, как спецсообщения Разведуправления по Востоку? Какими источниками располагала на Дальнем Востоке военная разведка, кроме разгромленной группы «Рамзай»? В спецсообщении от 3 ноября говорится об агентурной информации, полученной из Шанхая, в спецсообщении от 5 ноября упоминается агентура Разведупра, связанная с английскими и японскими источниками, отмечается сообщение английского консула из Дайрена. В спецсообщении от 9 ноября говорится о донесении советского военного атташе в Токио и об информации, исходящей из немецкого источника, который довольно точно указал дату начала военных действий на Юге — середина декабря и отметил, что Япония начнет операции против Филиппин, к которым готовится флот и десантные войска. В спецсообщении от 16 декабря говорилось о документальном материале, полученном от японского источника и касающимся подготовки военного нападения на СССР. Эта трафаретная фраза «по агентурным данным, исходящим из японского источника» присутствует почти во всех спецсообщениях Разведупра за первую половину 1942 г. В документе от 31 января 1942 г. отмечалось, что, по агентурным данным, исходящим из японских источников, на заседании японского кабинета в докладе начальника генштаба был изложен план войны против СССР. Очевидно, японский источник был весьма солидным, если сумел получить такую ценную информацию. В спецсообщении от 12 мая отмечались донесение военного атташе в Токио, донесения наших советников из Китая и агентурная информация из Токио, Харбина, Сеула и Дайрена.

Конечно, это не полная и отрывочная информация об источниках военной разведки на Дальнем Востоке. Но ясно одно. Агентурные источники были в Японии, Корее, Маньчжурии. Советники в Китае и сотрудники военного атташата в Токио работали с полной нагрузкой. И обширная территория маньчжурского плацдарма была под пристальным агентурным наблюдением. О том, что там происходило, т. е. о перемещении частей и их усилении, своевременно докладывалось Москве. Это касалось также и основных событий в Токио. Очевидно, не одна группа «Рамзай» работала в Токио. При этом, как свидетельствуют недавно рассекреченные документы, военная разведка к концу войны имела в Японии широко разветвленную мощную сеть резидентур, которые давали информацию самого высокого качества (16).

Другой вопрос, насколько информация разведки влияла на принятие стратегических решений советским руководством. П.А. Судоплатов считает мифом то, что советская военная разведка и внешняя разведка НКВД своей деятельностью в Японии и Китае обусловили решение Ставки о переброске войск с Дальнего Востока на советско-германский фронт под Москву в трудные дни октября 1941 г. (17).

Насколько оправдан такой подход?

Случай с майором Райхелем

О том, как Сталин относился к донесениям разведки, свидетельствует следующий случай.

19 июня 1942 г. майор Райхель, офицер-оператор немецкой 23-й танковой дивизии, вылетел на фронт в одну из частей на передовой. Вопреки всем режимным правилам он взял с собой весь комплект подробных приказов на всю готовившуюся операцию немецких войск по прорыву обороны советских войск и их окружению в большой излучине Дона. Самолет был сбит над немецкими позициями, и советские солдаты успели первыми обыскать его и забрать документы Райхеля до подхода немцев. Узнав об этом, Гитлер был взбешен и потребовал отдать под суд командиров дивизии и корпуса, где служил Райхель.

Но по иронии судьбы Сталин, когда ему доложили о захваченных документах, сразу же отмел их, как фальшивки, несмотря на возражения командующего Брянским фронтом Голикова, который считал их подлинными. Он отказывался верить всему, что противоречило его убеждению, что Гитлер снова нанесет удар на Москву. И в очередной раз просчитался. 28 июня 4-я танковая армия Гота нанесла удар в направлении на Воронеж, а не на Москву, а 30 июня перешла в наступление 6-я армия Паулюса. Начались ожесточенные бои в большой излучине Дона. План «Барбаросса» получил свое новое, трагическое для Красной Армии продолжение и только благодаря титаническим усилиям всех без исключения — от рядовых красноармейцев до Верховного главнокомандующего — войска Германии и ее союзников удалось остановить под стенами Сталинграда, а затем нанести им сокрушительное поражение.

И снова, как в 1941 г., встал вопрос о переброске дивизий с Дальнего Востока и из Забайкалья. Как пишет Д.А. Волкогонов в своей книге «Триумф и трагедия», когда к июлю 1942 г. создалась критическая ситуация, Сталин, посоветовавшись с Молотовым и Берией в отношении планов Японии, был вынужден еще раз снять с Дальнего Востока крупные силы. После того как Молотов заверил его, что «Япония завязла в Юго-Восточной Азии», Сталин тут же позвонил Василевскому, который с июня 1942 г. возглавил Генеральный штаб, и потребовал снять 10–12 дивизий с Дальнего Востока.

Всего в июле-сентябре 1942 г. из Забайкалья и Дальнего Востока под Сталинград было переброшено 11 дивизий, из них: с Дальнего Востока — 7 сд, из Забайкалья — 4 сд (18). И снова, как и под Москвой, эти дивизии прекрасно проявили себя.

История повторилась с точностью до мелочей. С одним только «но»: Япония к тому времени действительно «завязла» в боях в зоне Тихого океана, поэтому прогнозировать ее действия было гораздо легче, чем в 1941 г.

Почему Разведуправление продолжало предупреждать о возможном нападении Японии?

Так все-таки, являются ли продолжавшиеся предупреждения военной разведки относительно возможного нападения Японии доказательством того, что информация Зорге не имела влияния на решения, принимавшиеся руководством?

Действительно, как указывалось, Разведуправление продолжало предупреждать о возможном нападении Японии на СССР в 1941–1942 гг. При этом даже после нападения Японии на Пёрл-Харбор опасность ее выступления против СССР оценивалась как реальная.