Книга Оборотни космоса - Александр Белаш

Медеро фыркала и ерошилась. Вот пристала: какой, какой...

Вечером в квартале устроили пир в честь такого события: перекрыли входы, вытащили и расстелили на полу в коридорах циновки, расставили еду — у кого что нашлось. Мамаша Родон чуть с ума не сошла — это был её триумф. Медеро, преисполненная уверенности в себе (после личной беседы с Сёганом она ничего не боялась), как большая, сидела рядом с квартальным старшиной и изящно потчевала его, наливала составные напитки со словами:

— Пожалуйста, не погнушайтесь нашими скромным угощением.

Все ели, смеялись и пели. Детишки ползали по циновкам между блюд, цапая сладости и полоски мяса. Молодёжь устроила танцы в спортзале; там на правах старшей сестры героини верховодила неугомонная Олес.

В конце торжественного ужина старшина с жестом глубокого почтения обратился к мамаше Родон:

— Драгоценная хозяюшка, не отдадите ли вы мне когу Медеро в приёмные дочери? пока — на испытательный срок, но я убеждён, что она прекрасно поладит с моими домашними. У вас много детей — вам не будет скучно и одиноко. Пусть кога живёт у нас, мы будем любить её, как родную.

Медеро и дышать перестала.

Мамаша Родон аж всплеснула руками. Никто не умел так плескать руками, как мамочка Меде! иным актрисам у неё бы поучиться.

— Ах, старшина, от сердца отрываю деточку! Но ради уважения к вам... ладно! быть по сему! — Широко, душевно повела она рукой, прикидывая про себя — кровать освободится, мальчишек наверх. Пора малыша Буна от груди отлучать и переводить на мясную пищу, хватит ему в корзинке спать, как лемуриду. Сколь тактичен старшина — ни словом не упомянул её стеснённые жилищные условия! Ой-е, наш квартальный — мужик с двумя хвостами, обоими добро в дом заметает. Присмотрел себе в семью умницу-красавицу...

Теперь Медеро осваивалась на новом месте. Своя кровать, свой шкафчик, столик и место для учёбы! Свой флорариум; там среди камешков и суккулентов живут светлячки и поющий сверчок. Ей купят любую свинку. Даже пуховую, шерсть за которой стелется мягким шлейфом. Но Медеро ещё не выбрала. Точнее, её пока не выбрали. Она ходила на выставку Общества, но ни один зверёк не глянул на неё особым взором — тем лиловым отблеском, за которым следует любовь.

Сердечко её сладко ныло и томилось; Медеро вспоминала глубокий синий цвет зрачков коя Гиры. Обходительный мальчик. Если захочет, он её когда-нибудь найдёт.

«А не захочет — я сама его найду», — твёрдо задумала она.

Но сейчас надо отбросить все мечтания и засесть за учёбу. Глядите: вы заполучили в дом не лентяйку! Если поднажать, можно поступить в школу второй ступени, а там... главное — не теряться. Окончив вторую ступень, станешь не бурильщицей в шахте и не контролёром схем на заводе, а диспетчером в метро или оператором на трубопроводной станции. Такой должности надо добиться! Из семьи старшины можно высоко скакнуть, почти до радуги.

Значит, она шла правильно и считала верно. И пусть теперь не говорят, что приметы обманывают. Приметы верные! Встреча с Рослым всегда приносит удачу!

Планета Ньяго, град Эрке

Местное время — 08.35,

ночь 26 луны 11, 326 год Мира

Федеральное время — 06.32,

среда, 13 мая, 6248 год

— Капитан Кермак, погрузка закончена!

— О'к, ребята. Я пошёл оформлять вылет. Суперкарго! где он?

— Здесь, капитан!

— Пройди ещё раз по отсекам.

Шум, звон, свист, шипение — это космопорт, тут тихо не бывает. Механизмы с поддержкой гравиторов размещают трейлеры в грузовых кабинах. В борт судна вставлены пучки энергопроводов — но вот заправка завершена, кольцо с гранёным стержнем отмыкается и уплывает на подвеске. Вслед за ним отходит внешняя водная магистраль; со слабым облачком тумана отделяется толстый «хобот» подачи водорода, покидают свои гнёзда штекеры закачки масел и хладагента.

Глубокая осень. Темнота стоит почти полуночная, но на востоке, у окоёма, забрезжила полоска синевы — минует неполных три часа — и взойдёт Юада. Небо ясное — хотя над коммерческими космодромами безоблачное «окно» искусственно поддерживается службой инженерной метеорологии.

«Немного времени я здесь провёл, но столько всего пережил — не каждый год бывает этакая коловерть событий! Надо постараться в ближайшие несколько лет не встревать ни в какие истории и не подписываться на расследования».

Ощущение у Форта было странное — словно он побывал дома. Ему бывало неплохо и в других мирах, однако нигде его не записывали навсегда (слово, достойное киборгов и богов) в друзья свинок и не принимали в Общество, в котором состоят правители планеты, главы спецслужб, магнаты... а заодно домохозяйки, шахтёры, младшие офицеры, школьницы и вагоновожатые. В смысле любви к свинкам Ньяго — самый демократичный мир.

Разве что Джифара может потягаться с Ньяго почётом, оказанным пилоту Кермаку, — там он был зачислен в царскую фамилию. Тоже приятно.

Легко ли солдату второй степени выбить из своего клана бессрочный отпуск? особенно когда его осаждают и обхаживают, как вам и не снилось. Деньги, квартира (не нора!), быстрое производство в офицеры, карьера эксперта (прилипло!) и место во вновь создаваемом управлении по сквозному оружию.

«Нет, нет и нет! Не соглашусь ни за какие подарки, даже от Сёгана. Всё, чего я хочу, — своё судно, лично выбранный мной экипаж и работа вольного шкипера. Те, кого предоставил Ониго, — толковые парни и девчата, но они все из его ведомства. По существу, охрана на случай, если пираты попытаются найти меня и отомстить — что ж, пусть рискнут. Люгер приписан к Эрке, по разрешению града на нём стоит пара бластеров. Добро пожаловать! С пиратами у меня разговор короткий».

Люгер пока без названия, только с номером. А бортовых свинок (это их официальный статус!) зовут Тотон и Чипа. Водить придётся осторожно; свинки — звери нервные. Да, ещё пришлось разориться на гибернатор для мелких животных. Вы представить не можете, какая дороговизна в местных зоомагазинах!..

«Итак, пара чистых зверей на судне есть. Осталось подыскать ещё шесть пар, плюс семь пар нечистых... псей и викусов, что ли?.. и Ноев ковчег укомплектован. Если позволит сектор акклиматизации и интродукции при Совете Нижнего Стола, я выпущу свою живность на подходящей планете, благословлю её и скажу: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, а люди здесь сами заведутся».

Ёмкости заполнены, груз в трюмах, пора стартовать.

«Жалко мне оставлять этот мир — но, ребята, иногда просто неловко вертеться в обществе, где так жёстко хранят верность слову. С вами порой не знаешь, как себя вести, — ждёшь подлости, а с тобой по-честному, ждёшь обмана, а тебе как на духу. У нас проще. Полечу-ка я в родную Федерацию! С нашими мошенниками обходиться не в пример легче. Уж как встретишь какую-нибудь образину, так на ней крупным кеглем означено: «Проходимец, палец в рот не клади». Вот это я понимаю! Туда, туда, в вертеп свободы, в пучину рынка! Поверьте, мне неуютно процветать и нежиться в раю — лучше быть бодхисатвой в царстве смятения, чтоб люди хоть от меня узнали, что где-то есть вера и правда, честь, принципы, порядок и прочие диковинные вещи. Может, кому-то это западёт в голову и даст ростки. Может быть. По крайней мере, стоит попытаться».