Книга Танец богов - Норма Бейшир

— Рад тебя видеть, Александр, — сказал Караманлис по-английски. Голос его звучал глухо и устало.

— Это моя жена Мередит, — холодно сказал Александр. — Мередит, позволь представить тебе Перикла Караманлиса, друга моего отца. — Он произнес эту фразу с нескрываемым сарказмом.

Караманлис, любезно улыбаясь, пожал Мередит руку, затем снова обратился к Александру:

— Ты меня разочаровал, — промолвил он. — Я был уверен, что ты приедешь раньше.

— Неужели? — холодно спросил Александр.

Караманлис сделал вид, что не заметил презрения, которого

Александр даже не пытался скрывать.

— Садитесь, пожалуйста, — предложил он. — Выпьете что-нибудь?

— Нет, пить мы не хотим, доктор, — отрезал Александр. — Я должен получить от вас кое-какие сведения. — И он уселся на диван рядом с Мередит.

— Разумеется, — засуетился Караманлис. — Что тебя интересует? — Он сел в кресло лицом к Александру и Мередит и невольно подумал, что манерами и голосом Александр удивительно напоминает Константина Киракиса.

— Меня интересуют сведения об одной американке, — начал

Александр. — Актрисе. Ее зовут Элизабет. Элизабет Уэлдон-Райан.

Караманлис дернулся, словно наступил на скорпиона. Он попытался сделать вид, что ничего не случилось, но это ему не удалось.

— Вижу, вы её знаете, — зловеще промолвил Александр.

— Я о ней слышал, — поправил его Караманлис. — Мы никогда не встречались.

— Расскажите, доктор, что вы о ней знаете, — попросил

Александр.

— Память у меня уже не та, что прежде, — пожаловался Караманлис срывающимся голосом. — Возраст, понимаешь ли, берет свое. Но, насколько я помню, она приезжала в Грецию, чтобы сняться в каком-то фильме. И её малолетний сынишка погиб в результате несчастного случая.

— В Иоаннине, да? — спокойно спросил Александр.

— Не знаю…

— Нет, доктор, я уверен, что вы помните, — жестко прервал его Александр. — Елена рассказала мне, что именно вы в свое время выхаживали меня после того, как жертвой несчастного случая едва не стал я…

— А какое отношение это имеет к Райанам… — запинаясь, начал было Караманлис.

— А это, любезный доктор, я хочу услышать от вас! — рявкнул

Александр. — Я знаю, что в детстве серьезно пострадал, причем дело было в Иоаннине. А сын Райанов там же погиб в результате какого-то несчастного случая. Нам обоим было по четыре года.

— Это вовсе не значит, что эти два случая связаны между собой… — пролепетал Караманлис.

— Прекратите мне врать, доктор! — взорвался Александр, вскакивая. Вытащив из большого конверта какие-то бумаги, он швырнул их на стол перед Караманлисом.

— Вот, полюбуйтесь, — процедил он! — А потом — скажите мне правду! Всю правду.

Караманлис внимательно ознакомился с документами. Со свидетельством о рождении, медицинскими справками и выписками. Приближалось мгновение, которого он так безумно страшился все эти годы. Более тридцати лет. И сейчас, изучая документы, он невольно вспоминал события более чем тридцатилетней давности. Два мальчика родившихся в одно и то же время, оба — с уникальной группой крови. Совпадение? Разве что для людей, которые, в отличие от Перикла Караманлиса, не знали правды.

— Объясните мне это, доктор, если можете, — едко попросил

Александр.

Караманлис потряс головой.

— Александр, ты не понимаешь… — начал он.

Но Александр, не выдержав, схватил его за грудки и рывком выдернул старика из кресла.

— Хватит с меня вранья, Караманлис, — угрожающе заговорил он. — Всю жизнь мне все вы лгали. Теперь я хочу знать правду, и я узнаю её, чего бы это мне ни стоило!

Мередит тоже вскочила, готовая вмешаться, если Александр в своем усердии зайдет слишком далеко.

— Я не знаю… — проскрипел Караманлис.

Мередит испуганно охнула — ей показалось, что Александр сейчас ударит старика. Однако её муж сдержался.

— Правду, доктор! — прорычал он. — Или вы забыли, что я теперь распоряжаюсь судьбой некоего весьма богатого фонда, который мой отец передал в ваше управление? Я вас уничтожу, Караманлис, по стенке размажу.

Перикл Караманлис понурил голову.

— Сядь, Александр, — сказал он срывающимся голосом. — Я тебе все расскажу. Жаль только, что они сами не послушали меня и не рассказали тебе все много раньше.

Александр опустился в кресло; ему вдруг показалось, что у него подкашиваются ноги.

— Я слушаю, — спокойно произнес он.

Караманлис с усилием встал, медленно подошел к окну и с минуту смотрел на морской простор, словно пытаясь почерпнуть у моря силы.

— Я знал твоего отца с детского возраста, — начал он. — Мы выросли с ним в Пирее. И были закадычными друзьями. У нас были одни стремления, одни мечты. Мы были неразлучны. Его роман с Мелиной развивался у меня на глазах. Потом, когда они поженились, я предупреждал Мелину — детей вам иметь нельзя! Однако Мелина была упряма и своевольна — ты и сам это прекрасно знаешь. — И он рассказал, как у Мелины один за другим последовали три выкидыша. — Потом умер и Дэмиан. В это время Мелина опять была беременна, однако и этим родам не суждено было стать благополучными.

Тут Мередит не выдержала и впервые заговорила:

— Вы хотите сказать, доктор Караманлис, что у неё был и четвертый выкидыш? — глаза её округлились.

Караманлис тяжело вздохнул, потом ответил:

— Да. — Голос его звучал еле слышно. — Она была на пятом месяце. Оба они почему-то были абсолютно уверены, что она разрешится в срок, что беременность протекает совершенно нормально. — Он покачал головой. — Потеря четвертого ребенка сразила Мелину наповал. Эта трагедия почти уничтожила их с Константином. Оба мечтали о большой семье и не могли даже представить, как им жить без детей. Мелина мечтала об усыновлении, но… — Караманлис печально покачал головой. — Константин и слышать об этом не хотел. Он был дьявольски горд и упрям. Он хотел иметь своих детей, сыновей, которым мог бы оставить в наследство не только фамилию и состояние, но и дело…

— Тогда почему…

— Закон об усыновлении в нашей стране крайне строг, Александр. Стоило Мелине лишь заикнуться о том, что она хотела бы взять приемного ребенка, как она сразу натолкнулась на множество препятствий. — Караманлис возвел глаза к потолку, вспоминая. — Закон устанавливает великое множество бюрократических рогаток. Процедура усыновления растягивается порой на годы. Ребенка нельзя усыновлять, пока ему не исполнится хотя бы две недели. Там, где на карту поставлено благополучие приемного ребенка, суды взвешивают все, от религиозных убеждений до психологической совместимости. Изучаются причины, толкающие приемных родителей на усыновление. Если ребенок законнорожденный, то для его усыновления требуется согласие обоих биологических родителей. Однако главным препятствием для Мелины оказался её возраст. Тут уж судьи были предельно жестки: по их единодушному мнению, Константин и Мелина были уже слишком стары, чтобы усыновлять ребенка.