Книга Красный вереск - Олег Верещагин

…Потом Олег часто вспоминал, как это было. Раздался противный воющий звук. Олег посмотрел на Йерикку, силясь вспомнить, почему этот звук ему знаком… Йерикка побледнел, а потом — над камнями с треском встал черно-рыжий куст, и Холод, взмахнув руками, покатился по камням. Подальше встал еще один куст… послышался грохот… еще… еще…

Артиллерия противника начала обстрел.

— Холод! — заорал Йерикка, вскакивая. Они с Олегом подбежали к мальчишке, который сел на камнях. По лицу у него текла кровь — Холод разбил себе лоб, пока катился. Он слегка растерянно посмотрел на друзей, попытался подняться, сел снова, держась за живот. — Ты что?! — подбежавший Йерикка положил ладонь на плечо Холода. Тот удивленно сказал:

— Йерикка, лезут они. Наружу-то…

— Кто лезет, боги?! — сердито, но с облегчением спросил Йерикка.

А Олег уже понял, КТО, и почувствовал, как слабеют ноги, по спине струится мерзкий липкий пот, а во рту появляется отчетливый вкус медной ручки. Холод держал ладони у живота, а из-под них вылезали дымящиеся синевато-красные внутренности.

Йерикка тормошил Холода, а тот, извиняющеся улыбаясь, продолжал сидеть и придерживать живот. Пока Олег не сказал хрипло:

— Эрик, у него…

Йерикка все сразу понял. Отступив на шаг, он закусил губу:

— Йо-ойаа… — сказал он, словно это его ранили.

— То что?! — Холод вскочил, и внутренности ПЕРЕПЛЕСНУЛИСЬ через руки на камни. — Уух! — вскрикнул мальчик, падая на колени и… заталкивая внутренности обратно. — Братцы, — он поднял большие глаза на Йериккку и Олега, стоявших рядом, — в обрат-то они не лезут. Что они не лезут-то?

— Конец, — отчетливо сказал Йерикка.

— Нет, — неверяще и тихо ответил Холод, — не хочу я! — протестующе добавил он. — Что ж вы стоите?!

Снаряд разорвался неподалеку. Мальчишки упали, вдавились в камни, вздрагивая — их подбросило еще одним взрывом, совсем близким, щебень забарабанил по спинам. Олега обрызгало чем-то теплым, что-то со стуком упало рядом, покатилось… Не поднимаясь, Олег скосил глаза.

По камням, подскакивая, катилась голова Холода, показывая то русый затылок, то идеально ровный срез шеи — ало-белый, то оставшееся испуганно-удивленным лицо. Тело по-прежнему стояло на коленях, и из обрубка шеи невероятно красиво била кровь — буквально какие-то две секунды. Потом Холод… то, что было Холодом, упало. Олег лишь теперь сообразил, что его милосердно обезглавил снарядный осколок…

— Вставай скорее! — Йерикка рванул Олега за плечо.

— Что случилось? — Олег поднялся, еще ничего не понимая.

— Ты что, не понимаешь?! Они сейчас наступают за огнем, бежим!

— О! — до Олега дошел весь ужас ситуации. Он побежал за Йериккой, который на бегу схватил пулемет и, обдирая локти, грудь, колени и живот, грохнулся на камни, выдвигая вперед оружие.

Цепочки стрелков быстро перемещались по камням. До них оставалось шагов триста, не больше.

— Суки, — процедил Йерикка. Олег никогда еще не видел у него такого лица. — Ну, сейчас…

— Ого, их много! — Олег перехватил автомат, нажал на предохранитель, ставя его на автоматический огонь.

— Бей, не считай! — крикнул Йерикка и нажал спуск, словно душил врага своими руками. — Вот нам наша земля! Вот вам наша свобода! Вот вам наши города, вот вам наше небо, вот вам наши девчонки, вот, вот, вот! — он молниеносно сменял магазин, дернул рукоятку и продолжал стрелять. — Жрите бесплатно, вот вам пять хлебов, вот две рыбы, на всех хватит, да ещё и останется, стадо!

Олег присоединился к нему — расстояние было самое то для «калаша». Стрелки, рассыпавшись за камни продолжали двигаться, прикрывая друг друга огнем. Олег выпустил два осколочных тромблона, кто-то еще стрелял неподалеку, но врага это не останавливало уже, он рвался вперед…

Грохот «утёса» перекрыл пальбу обеих сторон. Видно было, как падают наступающие, бегут назад и тоже падают, как пули высекают искры и крошку из камней. Пулемёт бил, пока стрелки не оказались вне пределов досягаемости огня, оставив на камнях трупы.

— Я думал, не отобьёмся, — Олег не сразу попал направляющими тромблона в нарезы ствола и засмеялся: — Руки трясутся, прикинь?!

— У меня тоже мелькнула такая мыслишка, — нервно согласился Йерикка. — Вовремя проснулись пулеметчики!

Они разом вспомнили о Холоде и оглянулись. Его тело по-прежнему лежало на камнях.

— Что ж, повезло, — почти равнодушно сказал Йерикка. — От такой раны он бы не скоро умер, да еще и замучился бы…

— Морок сойдет с ума, — вздохнул Олег, — они ж душа в душу жили… Надо его отнести отсюда, пошли?

— Пошли, — Йерикка встал…

…В этом было что-то дико-сюрреалистическое. Йерикка и Олег несли под мышки и за ноги тело, на животе которого лежала голова, изумленно глядевшая на мир. Выглядело бы даже смешно… если бы не выглядело так страшно.

Следы обстрела были везде. В основном — выбитые в камне воронки, но в одном месте среди щебня, искрившегося свежеотбитыми краями, лежал невероятно обезображенный труп мальчишки — в дымящихся лохмотьях, разбитый. Олег смотреть не смог, а Йерикка подошел и сказал, что это Яромир. Взять его, конечно, было нельзя — оба решили, что вернутся позже или кого пришлют. В другом месте снаряд угодил в человека — от него остались ошметки мяса, костей и одежды, да клочья металла от оружия, но рядом стоял и плакал Резан, суровый и решительный Резан — становилось ясно, что убит был его брат Данок.

— Похоже, нам досталось, — сказал Йерикка. Олег только сопел — говорить не имело смысла, все и так на виду…

…Места, где располагался штаб, Олег не узнал. Каменного козырька не было. Он лежал грудой глыб и щебня. Святомир и Ревок возились там, на разостланном плаще лежал… ЛЕЖАЛО ЧТО-ТО, на что Олег один раз глянул и больше не захотел смотреть. Гоймир сидел на том самом камне, где Олег его оставил и держал на весу разбитые, окровавленные руки, которые бинтовал ему Хмур.

А Гостимир лежал рядом с расколотым фонариком. Видно было, что к нему даже не притрагивались, и это становилось понятно сразу. Осколок разворотил ему грудь вместе с кольчугой, другой снес юному певцу левую сторону головы.

"Вот так, — бухнуло в голову Олегу. — Ну и что я скажу Бранке?"

Они опустили труп Холода наземь. Йерикка спросил угрюмо:

— Где Морок? Тут его брат…

— Мороку-то уж поровну, — ответил Святомир, выпрямляясь. Скула у него была разодрана, висел чёрный лоскут снизанной кожи. И тут до Олега дошло, что раздавленное, лежащее на плаще — это и есть Морок. Против своей воли он повернулся туда. Под горло подкатило — смотреть оказалось трудно даже для повоевавшего человека. Очевидно, на Морока упал обломок скалы, раздавив ему грудную клетку и живот — внутренности вылезли через рот и лопнувший пах, обломки ребер пропороли грудь, глаза были выкачены и налиты кровью.