Книга Водопад грез - Джоан Виндж

Она кивнула, и я понял, что она поверила ему, хотя не ответила, хотя никогда не простит.

— Мы должны позаботиться о твоей сестре, — пробормотал он. — До того, как вернутся земляне и попытаются забрать ее тело. — Я понял, что тела Боросэйжа здесь уже не было. Должно быть, службисты унесли его.

— Что вы сейчас собираетесь делать? — неловко спросил его Перримид. — Могу ли я вам чем-то помочь? — Он не стал предлагать это мне или Мийе. Он избегал наших глаз. Возможно он понимал, что нам нельзя помочь.

— Мы перенесем ее через реку, чтобы соединить с землей, — сказал Хэньен, скрывая чувства за формальными словами.

— Я пошлю за Воуно, чтобы он перевез вас…

— Мы не нуждаемся в этом, — мягко ответил Хэньен. — Но спасибо тебе, Дженас. — Он сделал поклон — знак почтения и уважения, который не был бессмысленным на этот раз. — Ты стал адвокатом и преданным другом, каким и должен быть.

— Каким я всегда должен был быть, — пробормотал Перримид, опуская глаза. — Каким, на самом деле, я всегда хотел быть. — Он снова поднял голову, обводя нас всех взглядом.

Я повернулся к нему спиной.

— Я хочу пойти с тобой, — сказал я мягко Мийе. — Позволь мне пойти с тобой. — Я перевел взгляд с Мийи и Хэньена на неподвижное тело Наох.

— Кот… — начал было Перримид, и, обернувшись, я заметил в его глазах страх, что я уйду надолго. Что мой гнев или гнев Мийи может снова нарушить непрочный баланс, который только что установился между гидранами и людьми.

— Заткнись, — сказал я, глядя на него. — Мне нужен шанс сказать «прощай». Вы должны дать мне его… дать время. Я не причиню неприятностей. Я сделаю то, что вы хотите. Но вы должны дать мне время. Я прошу только об этом.

Перримид глубоко вздохнул, соглашаясь.

Хэньен кивнул с серьезным выражением лица, что могло значить что-то, а могло и не значить ничего. Он мысленно перекинулся парой фраз с Мийей, а затем сказал Перримиду вслух:

— Мы завтра вернемся.

Перримид молча наблюдал, как Хэньен и Мийа готовят себя к сложному прыжку. Я почувствовал, как рука Мийи сильнее сжала мою руку, как ее мысли окутали мой мозг. Перримид и Гнездо начали таять и пропали в абсолютной темноте.

Внезапно мы оказались на речном берегу, вокруг нас вздымались затененные рифы. Я помотал головой, вытрясая из нее последние отзвуки Гнезда, взглянул на Мийю, сообразив, что мы вернулись к шуи, куда однажды перенесла нас Бабушка, чтобы мы нашли ответы, которые уже были в нас.

Мийа и Хэньен опустились на колени на камни берега рядом с телом Наох, словно молясь. Но единственный звук, который слышал я, был звуком текущей мимо реки.

Я подошел к Мийе, сделав несколько тяжелых человеческих шагов, и прикоснулся к ней.

Она не вздрогнула, не пошевелилась, а лишь взяла мою руку. Между нами протянулась нить мысленного контакта, и я почувствовал, как текут в мою голову слова, заполняя мои мысли Песней Завершения, звучащей горем/сожаление/желанием, и, наконец, облегчением, что завершилось еще одно путешествие по спирали Пути, и душа отправилась к своей начальной точке, к первому дню следующего путешествия.

Моя собственная свежая, неожиданная потеря разодрала мое внимание на мелкие обрывки. Я взглянул вдоль берега. Поплывем ли мы на лодке в скрытое сердце рифов? Как гидраны хоронят своих мертвых? В священном месте я видел только старинные вещички — и ни следа их владельцев. Ни следа.

Я бросил взгляд на рифы и снова обернулся к телу Наох, к Мийе и Хэньену, в то время как их молитвы заполняли мой мозг, подобно безголосой песне ангелов или предков. На этот раз я нашел в себе мужество слушать, позволяя словам касаться себя, а трауру — обрести форму.

Водопад грез и воспоминаний Мийи падал тихо и мягко внутри меня, пока я не запутался, гляжу ли я на нее или на себя. Но вот маска смерти, которую я видел каждый раз, смотрясь в зеркало, стерлась, а тени стали светом, и я увидел, как наши лица превратились в одно.

«Намастэ», — пробормотал Хэньен. Мийа эхом ответила ему, и я вторил ей: — «Мы едины». — Молитвы по умершей были окончены, в наступившей тишине мои мысли взорвались от вспышки пси-энергии, и стало темно в глазах.

Когда мой взор прояснился, Мийа и Хэньен все еще стояли на коленях на камнях, но пространство между ними было пустым. Наох ушла.

До того, как я успел спросить куда, появился ответ. В рифы. Чтобы соединиться с плотью своих предков и мыслями облачных китов. Эта традиция вытекала сама собой из жизни гидранов.

Наконец Мийа подняла взгляд. Ее глаза были совсем чисты, пока не встретились с моими.

И когда она посмотрела на меня, я понял, что она могла остановить сестру. Она защитила себя и меня от эха желания смерти Наох. Но она могла сделать большее. Она могла остановить это желание так же свободно, как остановить сестру от шага с обрыва.

И все же она не сделала этого.

Я не стал спрашивать ее почему. Я знал это. И был уверен: у нее был выбор, и она сделала его.

Она коснулась моей щеки, и ее глаза снова наполнились слезами. Я поднял руку, с удивлением обнаружил, что мое лицо влажно и полосы от слез горят на холодном ветру. Я не помнил, чтобы плакал.

«Намастэ», — подумала она, и слезы ее стали чаще.

Хэньен остался стоять на коленях на пустом берегу. Он поднял глаза ровно настолько, чтобы я ощутил его чувство вины, его гнев/смятение перед судьбой — чувства, которые никогда не позволят мне ненавидеть его за то, что он сделал. Он снова опустил глаза, выкладывая камешками узоры. Я не знал, было ли это заключительной частью ритуала или же он пытался дать нам уединение, которое его присутствие делало невозможным.

Но это не имело значения, как неважно было то, понимает ли он, что мы чувствуем. Сейчас важным было только то, что я завтра покидаю Убежище более безвозвратно, чем Наох, и я не знал, как сейчас вынесу это.

«Намастэ», — подумал я, а слезы продолжали бежать по моему лицу, поскольку это слово было ложью.

Глава 31

Когда мы вылетели из Тау Ривертона, я выглянул из широкого окна флайера, разглядывая захватывающую панораму рифов: отвесные скалы, сверкающую нить реки. Я вспомнил, что видел такую же картину, когда мы прибыли из Первого Падения. Мой мозг тогда был как чистый лист, для меня это был красивый вид и ничего более. Сейчас мне казалось невозможным то, что я мог быть таким наивным, таким слепым лишь несколько недель назад.

«Кот». — Мийа возникла в моем мозгу.

«Мийа». — подумал я, обнимая ее мысленно, как мне хотелось обнять ее этим утром на открытой площади у ждущего флайера, когда все они смотрели на нас: Хэньен и Перримид, Санд и Натаза. Киссиндра держала руку Воуно мертвой хваткой, словно боясь того, что та же невидимая сила, которая оторвала меня от Убежища, может внезапно обратить свое внимание и на нее.