Книга Civilization - Виктор Коллингвуд

ждал полуморион ахайров, представители Компании Южного моря и наш посол в Ниланде. Сойдя на каменистый, поросший пальмами берег, я первым делом сменил одежду, — моя уже много дней была мокрой от соленых брызг моря. Мне подали палантин, запряженный, наверное, полусотней рабов. До резиденции Первой леди надо было еще доехать!

Сидя в палантине, я наблюдал за хорошо возделанными полями ямама, сого, фиено, ананасов, сахарного тростника и каких-то еще овощей и фруктов, названия которых я не даже знаю. За мною двигалась охрана из ахайров, а спереди дорогу разведывал отряд всадников — атлассцев. Сидящий напротив посол Данак рассказывал мне о стране, деятельности нашей компании в ней, и, разумеется, все, что он знал о цели моего визита — Первой леди канаков.

Итак, зовут ее Джилли. Она живет в горах, в нескольких фарсангах от столицы страны — Джафриланда, и никогда не выбирается оттуда. Использует базовый цикл капсулы, двадцать лет/двадцать дней. Вышла из стасиса два дня назад, и ей уже доложили, что я еду к ней.

Несмотря на такое затворничество, она пользуется уважением аристократов и достаточно крепко держит власть в своих руках. Как я понял, основа ее власти — как и у меня, религиозная. Она пытается привить в стране христианство, и весьма небезуспешно.

Узкаяя дорога становилась все круче и каменистее. В таких местах палантин с рабами полезнее чем что-либо, запряженное животными — люди хотя бы понимают, что груз надо держать ровно даже на самом крутом склоне. Сначала мы шли практически в джунглях, затем по мере подъема все выше флора сменилась — появились хвойные, давно не виданные мною деревья, — сосны и кипарисы.

Путешествие уже начало утомлять меня (мы шли с раннего утра без перерыва), когда, уже под вечер, среди деревьев показалась гладь горного озера и большой бревенчатый дом. Охраны не было видно, но, несомненно, она была рядом.

На террасе сидела невысокая полноватая женщина европейского вида, лет пятидесяти с лишним, с четко очерченным, тяжеловесным подбородком типичного англо-саксонским лицом. Седые волосы собраны в аккуратный пучок, а одежда заставляет вспомнить библейские истории. Серые глаза настороженно смотрят на меня сквозь очки в толстой оправе. Этакая миссис Даутфайер в стиле кантри.

Глава 44

— Добрый вечер, мэм.

— Здравствуйте, мистер Константейн. Как вы доехали? О, вижу, с комфортом! Пройдете в дом?

Я вошел вслед за хозяйкой. Дом из толстенных бревен выглядел атмосферно, и очень подходил к этой горной местности. Из огромного количества полезной и бесполезной информации, полученного мною из файлов капсулы, я помнил, что такой стиль называется то ли «тимберлейк» то ли «тимберфрейм».

— У вас прекрасный дом, мэм.

— О, можете звать меня Джилли. На самом деле, это детище Джеффа. Я бы предпочла что-то более традиционное, может быть, обычный фрейм, но Джефф так хотел дом именно в этом стиле! Говорил, что любой другой вариант для Северного Вайоминга не подойдет, испортит весь пейзаж. Он был страшный идеалист. Присаживайтесь! И она указала на кресло у камина.

Сев в него, я осмотрелся. Над камином висело несколько фотографий. Самая большая стояла в рамке на каминной полке — на сильно выведшем снимке угадывалась Джилли, моложе лет на 20, с прической в стиле «рэйчел», и рядом с ней высокий бородатый мужчина с клетчатым пиджаком, перекинутым через плечо.

— Это ваш муж, миссис… Джилли?

— Да, мы тут с Джеффом после концерта Синди Лаупер. Боюсь, фото скоро совсем выцветет!

— Попробуйте залить смолой. Со временем должен получится янтарь.

— Спасибо за совет, но, пожалуй, не рискну. А у вас хороший английский, мистер Константайн!

Соврала. Откуда он у меня? Я уже столько лет не практиковался. Хотя, если сравнивать с канаками, чей язык скорее напоминает английский, чем им является, то да, на их фоне, наверное, и я неплох.

— Спасибо!

— Не могу сказать того же о манерах.

— Простите?

— Я не ожидала вас увидеть здесь. Ни вас, ни ваши войска. Не могу сказать, что я действительно рада такому визиту.

— Я уже объяснил ранее в письме. Я покину Ниланд сразу же после нашей беседы.

— Даже чаю не попьете? — спросила она ехидно.

— А есть чай?

— Нет.

— ОК, значит не попью.

— Найдете — пришлите мне. И шоколад, обязательно, шоколад!

— Не уверен, что у меня получится…

— О, будьте спокойны. С вашими талантами вы определенно вас ждет успех. Разыщите какао и сделаете его крайне маржинальным товаром.

Хм, почему-то это прозвучало, совсем ни как комплимент.

— Вы против торговли?

— Ни в коем случае!

— Ну, тогда я полагаю, что все ОК?

— Вы убили моих людей. Это то, о чем я на самом деле хотела с вами поговорить, мистер Константайн. И это далеко не «ОК».

— Я сожалею. В своем письме я все объяснил и извинился. Если его вам не передали…

— Моя страна потеряла три армии и два города. Десятки тысяч молодых людей погибли. Вы полагаете, что можно просто извиниться?

— Люди умирают каждый день. Сегодня они все уже были бы мертвы, даже если бы их не убили.

— Так можно оправдать все что угодно, вы не находите?

— Мы не можем ничего изменить в этой ситуации. Фарш не провернуть назад. Я сожалею, что так произошло, но, черт возьми, давайте двигаться дальше!

Она посмотрела на меня как-то испуганно — враждебно.

— Куда мы двинемся дальше вместе с чертом?

Ну вот, пожалуйста. Она еще и религиозна.

— Мы здесь, для того чтобы способствовать прогрессу. Я всячески пытаюсь построить более развитое общество.

— Пока у вас получилось построить как можно более кастовое общество, насколько я знаю!

— Прогресс не всегда идет прямым путем.

Она скорбно посмотрела на меня.

— Хотите манговый сок?

Похоже, она решила снизить градус дискуссии.

— Конечно.

Она кивнула девушкам, стоявшим поодаль,

Я тоже решил для разнообразия поговорить на отвлеченные темы.

— Джилли, а почему вы носите очки? Меня капсула излечила сразу же!

— У вас, вероятно, была близорукость. Машина распознала и откорректировала ее. А у меня старческая дальнозоркость. Медицинское оборудование капсулы, очевидно, приняло ее за норму. С возрастом очень многое меняется, мистер Константайн. И здоровье, и взгляды на жизнь. Вам еще только предстоит ощутить это!

— Я понимаю.

— Вы понимаете, но не о щ у щ а е т е. Это разные вещи!