Книга Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы - Питер Вронский

когда они были детьми и их страшные замыслы лишь зарождались.

Знаменитые серийные убийцы «золотого века» – такие как Банди, Гейси, Хуан Корона, Анджело Буоно, Генри Ли Лукас, Кэррол Эдвард Коул, Джерри Брудос, Дин Корлл, Патрик Кирни, Роберт Хансен, Гэри Хейдник, Лоуренс Биттакер, Артур Шоукросс, Рэнди Крафт, Кристофер Уайлдер, Пол Джон Ноулз, Ричард Коттингем, Уильям Бонин, Оттис Тул, Деннис Рейдер, Герберт Баумейстер, Герберт Маллин, Джерард Шафер, Эдмунд Кемпер, Дуглас Кларк, Гэри Риджуэй, Роберт Берделла, Джеральд Гальего и Родни Алькала – родились либо были детьми в 1940-х; в 1950-х появились на свет Ричард Чейз, Уильям Сафф, Джозеф Франклин, Джеральд Стэно, Кеннет Бьянки, Роберт Йейтс, Карлтон Гэри, Дэвид Берковиц, Карл Юджин Уоттс, Дэвид Гор, Бобби Джо Лонг, Дэнни Роллинг, Кейт Джейсперсон, Элтон Коулмен, Уэйн Уильямс и Джоэль Рифкин.

Поэтому важно не только то, как те времена повлияли на серийных убийц, которые были еще детьми, но и что пришлось пережить их отцам. Поколение отцов, растивших этих мальчиков в 1940–1950-х, сильно пострадало от хода истории. Сначала Великая депрессия 1930-х лишила достоинства и уверенности целое поколение мужчин, приученных к тому, что они должны быть кормильцами семьи. Многие мужчины и многие семьи так и не оправились от Великой депрессии либо вообще ее не пережили. За этой социальной катастрофой последовала Вторая мировая война – самая зверская и самая смертельная из всех, развязанных человечеством. В «Сынах Каина» я говорю о том, что мы по сей день недооцениваем травму, полученную нашими солдатами на той войне – что они были вынуждены совершать в ответ на беспрецедентно жестокие действия своих врагов, нацистской Германии и империалистской Японии, и на какие преступления некоторые из них втайне пошли, находясь на чужой земле. Некоторые возвращались психически покалеченными, не имея даже возможности укрыться за диагнозом ПТСР, который возник только в начале 1980-х годах. Вернувшиеся солдаты получали медаль и банковский чек, а потом отправлялись домой – в одиночку разбираться со своими травмами.

О подлинной степени примитивной жестокости Второй мировой – «последней настоящей войны» – заговорили лишь недавно, равно как и об изуродованной психике наших «хороших парней», которые солдатами выполняли свой долг на этой самой грязной из войн. Чем больше я изучал серийных убийц «золотого века», тем больше натыкался на рассказы об отцах, пришедших с войны «не такими, как прежде», мрачных и молчаливых, вечно отсутствующих. До 2000-х годов многие темы, связанные с той войной, были табу – включая изнасилования американскими солдатами местных жительниц на территориях, которые они освобождали, некрофилию, выражавшуюся в калечении трупов врагов, и массовые казни военнопленных. Например, криминальный социолог Университета Северного Кентукки Дж. Роберт Лилли обнаружил некогда засекреченные документы, касающиеся изнасилований, совершенных американскими солдатами в Британии, Франции и Германии. Ко всеобщему ужасу, Лилли заявлял, что американские «освободители» изнасиловали от четырнадцати до семнадцати тысяч женщин в период с 1942 по 1945 год только в трех этих странах265. То, что наши отцы и деды в худшем случае делали, а в лучшем наблюдали на «последней настоящей войне» – это одно из «последних настоящих табу» нашей эпохи.

Наконец, третьим элементом дьявола в культуре был поток иллюстрированных журналов, пропагандировавших образный язык похищения, связывания, пытки, изнасилования, калечения и убийства похищенной женщины. Детективные журналы (которые я упоминаю в этой книге) и мужские журналы о приключениях публиковались с иллюстрациями, где женщин-жертв, тела которых блестят от пота, пытали и убивали. Сами по себе эти журналы не порождали серийных убийц, но вдохновляли и «оформляли» их фантазии, сея зерно патологии в будущих преступниках. То, что эти серийные убийцы станут делать с женщинами (и мужчинами) в 1970–1980-х, подробно описывалось в журналах, которые они читали в 1950–1960-х. Десятки журналов об изнасилованиях и убийствах продавались на одних полках с «Лайф», «Тайм», «Популярной механикой» и «Нэшнл Джеографик». Их можно было купить где угодно, от аптеки до супермаркета; они стопками лежали в парикмахерских и залах ожидания автосервисов, в столовых на заводах и в других местах, где собираются мужчины. Вовсе не обязательно было тихонько бегать в магазин для взрослых и просить, чтобы вам продали их из-под прилавка. В пуританской Америке запрещалось публиковать фотографии обнаженной женской груди на страницах «Плейбоя», и одновременно иллюстрации с избитыми, окровавленными девушками в порванных платьях и колготках, привязанными к станкам для пыток, украшали обложки и развороты множества журналов, которые стояли на каждой полке.

Журнальные истории об изнасилованиях и похищениях перестали быть мейнстримом в начале 1990-х, отчасти из-за социального отвержения, отчасти из-за падения прибыльности бумажных изданий. Сегодня те же изображения циркулируют в Интернете, став еще более доступными. Мы дошли до того, что обсуждаем этичность видео с «зомби-похищением» или «сексом во сне», где мальчики-подростки обзаводятся девушками-зомби, которых используют как секс-рабынь266.

Возможно, снижение количества серийных убийц объясняется тем, что их представителей из послевоенного поколения бэби-бумеров либо поймали, либо они слишком постарели, чтобы убивать и дальше. У следующего поколения мужчин, вернувшихся с войны во Вьетнаме и растивших своих детей в 1960–1980-х, была хотя бы возможность обратиться за помощью с ПТСР: их травмы признали и широко обсуждали, в отличие от травм, полученных солдатами Второй мировой, которые справлялись сами, храня молчание. Хоть некоторые и утверждают, что серийных убийц породила сексуальная вседозволенность 1960-х, скорее всего, на них повлияла жестокая сексуальность журналов, которые они читали, будучи подростками. Начиная с 1960-х годов феминистским ценностям удалось проникнуть в мужскую культуру; в этом смысле нам предстоит еще долгий путь, но об изнасилованиях уже громко заявляют в современном движении #MeToo.

Сейчас, в 2019 году, когда я пишу эти строки, меня больше всего беспокоит сходство нынешней исторической динамики с той, которая наблюдалась в 1930–1940-х годах: финансовый кризис 2008-го, как и Великая депрессия, обезглавил сотни тысяч семей, оставив целое поколение сломленных и несчастных детей расти в бедности; поколение, у которого не только отцы, но и матери ведут войну с террором, но не могут говорить вслух о своем опыте из-за подпольного характера этой войны. На фоне современной жестокой порнографии, распространяющейся в Интернете, детективные и приключенческие журналы из прошлого кажутся безобидней «Сказок матушки Гусыни». Если в ближайшем будущем нас ждет волна серийных убийств, то она наступит, когда дети 11 сентября и 2008 года, насмотревшиеся некропорнографии и видео с изнасилованиями, достигнут статистически вычисленного среднего возраста в 28 лет, когда серийные убийцы совершают свое первое преступление.

Повторю Джона Фогерти: «Похоже, погода портится… восходит плохая луна»267. Или Леонарда Коэна: «Я видел будущее, крошка, там убийство»268.

Воссоединение с «моим» серийным убийцей: Ричард