Книга Последний американец - Александр Богатырёв

Глава семейства, как и его жена, остались несколько отстраненными от остальных людей «Пегаса», хоть и изъявили желание лететь на Каллисто. Возможно, потому, что знали из рассказов о сосуществовании на Каллисто двух народов, ранее совместно заселивших и освоивших этот мир. И один из них, по сути, был для них родным.

* * *

Вообще, каждый эпопею со спасением целого кластера от катастрофы пережил по-разному. В том числе и потому, что в разной степени был вовлечен в дело. Но наиболее тяжко среди всех выживших из десанта на Йос пришлось Сергею Сотникову. Побывав в сердцевине Перехода, он еще тогда – когда мотались по космосу, пытаясь спасти хоть кого-то, – обнаружил, что несет в себе осколок Инфосферы. Как она к нему прицепилась – оставалось только гадать. Что она собой представляет, тоже было загадкой.

Сергей несколько раз пытался «взять» информацию из нее и каждый раз испытывал серьезный шок – слишком большой объем получал за раз. Тем не менее эта информация им все равно постепенно осознавалась. Стали полностью понятны рассказы свидетелей Перехода, циркулирующие по Великому Кольцу. Рассказы о бого-шоке. Особенно почему его и назвали бого-шоком.

* * *

И ирби, и «хоббиты» сами по себе тоже были интересны. Жаль, что настала пора возвращаться. Может, потом – через гипер – люди на Каллисто получат целевое послание от их планет. От друзей, которых они здесь завели. Хоть и заполнили они информационные накопители «Пегаса» информацией, которую смогли предоставить «хоббиты», – культурной и научной, – но живое общение все-таки было гораздо более привлекательным.

То же и с Ирби. До этого ни один из землян – ни с Прародины, ни с колоний наподобие Каллисто – никогда еще прямо не контактировал с этой широко раскинувшейся по галактике старейшей цивилизацией. Все, что приходило до этого от Ирби, приходило через третьи руки. А теперь, при самых неожиданных обстоятельствах, двум цивилизациям довелось-таки встретиться. А после преодоления катастрофы настала пора расставаться. Сергея сильно привлекали эти черные ящеры. Своей необычностью, древностью цивилизации. И то, что они уже столько тысячелетий по всей галактике самоотверженно зачищают последствия своей древней ошибки, внушало еще большее к ним уважение.

* * *

Где-то там, среди пояса орбитальных станций, спрятался «Пегас», который скоро понесет их домой. Двойственное чувство посетило каллистян. С одной стороны, они хотели вернуться, но с другой – друзей, которых они здесь обрели, не хотелось покидать. Да и прошлое все так же держало их. Не отпускало.

– Мы оба уже не прежние, – с небольшим сожалением произнес Сергей, пытаясь разглядеть то место на орбитальном кольце, где находился «Пегас», – хотя бы потому, что прошли через катастрофу, и потому, что несем в себе кусочки инфосферы Дальней. Я больше, ты – чуть меньше.

– А как ты определил? Я ведь этого никому не говорила, – удивившись, спросила Ситара.

– Просто. Инфосфера цепляется за того, кто к ней готов. Мы были готовы. Ты больше была на периферии ее. Меня же дальнийцы переносили в самую сердцевину. В эти свои параллельные реальности. Но мы оба были там.

– Так что мы – самый ценный груз на «Пегасе»! – шутливо заключила Ситара. – Всегалактического значения.

– Получается, так! – пожал плечами Сергей. Шутить на эту тему ему почему-то не хотелось.

– Но для меня самый ценный груз – ты! – заключил он и подхватил любимую на руки.

Некоторое время они кружили под звуки древнего вальса, принесенного с «Пегаса» для «хоббитов», пока не заметили выходящего на террасу Голковского с давней подругой Ситары – врачом экспедиции Лейлой. И Ситара, и Сергей до сих пор не виделись с ними. Пришлось временно поставить девушку на ноги.

– Сеня, здравствуй! Я очень рад, что ты и твоя служба успели удрать с Йос. Что вы уцелели, – поприветствовал Сергей психоскульптора.

– Взаимно. И тебе спасибо, что успел остановить Къери. – Ответил тот, крепко пожимая протянутую руку.

– Не я, а Сила их остановила. Почти Бог.

– Но именно ты побудил «почти Бога» на это деяние, – возразил Сеня.

– Жаль, не до того, как измененные къери добрались до Йос…

Голковский скептически посмотрел на Сергея. Была в его фразе, в том, как он ее произнес, некая неправильность.

– Ты как-то очень спокойно относишься к происшедшему. Уже переболело? Или кто-то помог?

– Нет. Все проще. И куда интереснее.

Сергей улыбнулся, зачарованно глядя на огромную туманность, раскинувшуюся на полнеба.

– Там, на Дальней, меня поразило даже не то, что они вот так запросто манипулируют пространством, – начал он. – Была одна фраза… Не верить я ей не могу. Там не лгут… Дальниец сказал, что они возродили всех, кто когда-либо умер на их планете. Всех, кого имело смысл. В этот перечень не попали только закоренелые лжецы, мерзавцы и прочие сволочи, наносившие при жизни вред окружающим. Ты представляешь?! Они все… все наконец встретились. Вместе. Встретили тех, кого потеряли, казалось бы, навсегда. Это ли не «рай на земле», обещанный религиями далекого прошлого?..

– Ты все-таки переживаешь за тех, кто не успел уйти с Йос… – кивнул Сеня.

– Да.

– Я тоже, – тяжело вздохнул Голковский. Он хоть и знал, что Сергей говорит абсолютную правду, но как-то не до конца в нее поверил.

– Но вот эта возможность… возродить когда-нибудь всех, кого потерял… Они по-настоящему становятся Богами из сказок древности! Поэтому я не теряю надежды. Мне кажется… нет, я уверен, что пройдут года, и кто-то – может даже и мы – поднимется до уровня Перехода. И тогда… Тогда мы возродим всех, кого когда-то потеряли. Всех, кто ушел в тот десант и не вернулся.

Голковский с сомнением посмотрел на Сергея, а потом перевел взгляд на Ситару. Та пожала плечами и кивнула. Но даже такого подтверждения для Сени не хватило.

Тем временем на террасе народа прибавилось. К беседующим звездолетчикам подошли два подростка. Один был из местных, а вот второй – каллистянин. Юнга Алексей Ивакин.

– Дядя Семен! А можно с вами поговорить? – требовательно спросил он.

– Конечно! – отозвался Голковский и тут же оживился, отвлекаясь от мрачных мыслей о потерянных друзьях.

Сергей слегка отстранился от беседующих. Ему самому очень интересно стало, о чем этот сверхлюбопытный юнга будет спрашивать у Голковского. Да и молодой «хоббит» тоже был весь внимание. Это было очень хорошо заметно по стоящим у него торчком ушам. Явно что-то на пару измыслили, но сами разрешить не смогли.

Он смотрел на двух подростков и вспоминал, как сам в их возрасте вот так любопытствовал. В детстве все воспринимается ярче, чем во взрослой жизни. И тот, кто ухитрялся сохранить эту чистоту восприятия, безудержность любопытства, был по-настоящему счастлив.

«Когда я впервые в раннем детстве узнал, каковы звездные пространства над головой, я испытал одновременно ужас и восторг, – думал Сергей. – И этот ужас пополам с восторгом теперь меня сопровождает по жизни. То, что мы первые и, возможно, последние земляне, рискнувшие пройти такое расстояние в галактике, только усилило это впечатление.