Книга Русские горки. Конец Российского государства - Дмитрий Калюжный

Нет контроля над вырубками деловой древесины, которую в массовом количестве вывозят за границу в виде круглых брёвен. Сведения, идущие из лесных районов России — Дальнего Востока, Сибири, Коми, Карелии — говорят о том, что хищнически вырубаются леса, даже не достигшие зрелости, но оказавшиеся в пределах транспортных возможностей заготовителей.

На зарубежные рынки идёт всё: от лома цветных металлов до продукции алмазных карьеров и дальневосточной рыбы. Рыбные ресурсы страны вообще изводятся под корень. Весь бюджет Приморского края составляет 9 миллиардов рублей, и в то же время только в Японию и только контрабандной рыбы и крабов, доставляемых российскими добытчиками, за год поступает на 2 миллиарда долларов. И это обычные масштабы разворовывания национального богатства. Ежегодно из страны незаконно вывозятся суммы, достигающие по величине четверти российского бюджета. Точно сказать, сколько вывозится, никто не может, и это ещё одна характеристика строя, который создан у нас в стране.

В то же время почти все готовые товары, от которых зависит жизнеобеспечение страны, теперь Россия ввозит из-за границы. От шурупов и гвоздей до иностранных самолётов в небе — всё российское экономическое пространство или уже занято, или победоносно осваивается иностранными компаниями. В 1997 году были зафиксированы случаи ввоза в Москву немецкого бензина!

Более половины сельскохозяйственной продукции мы теперь закупаем за рубежом: мясо, растительные масла, сахар, порошковое молоко, кондитерские товары, табак, алкоголь и прочее. Страна утратила продовольственную независимость.

Катастрофически упал жизненный уровень населения.

Вот мнение о проведённых в России реформах лауреата Нобелевской премии профессора Колумбийского университета Джозефа Штиглица (Joseph Stiglitz), высказанное им в газете «The Guardian» 9 апреля 2003 в статье «Разрушение России» («The ruin of Russia»):

«Длящийся два десятилетия переходный период, в течение которого значительно увеличиваются бедность и социальное неравенство, когда немногие богатеют, а все остальные нищают, нельзя назвать победой капитализма или демократии. Более того, прогнозы на более долгосрочную перспективу далеки от розовых: при уровне инвестиций всего 10 % от уровня 1990 года, даже если эти инвестиции и будут лучше распределяться по отраслям, как можно обеспечить устойчивый рост экономики?

Неолибералы по типу тех, что сидят в Международном валютном фонде (МВФ), пытаются сейчас интерпретировать нынешнюю ситуацию как запоздалую победу. По их мнению, период экономического спада, наблюдавшийся до 1998 года, отражал затормозившийся процесс перехода, тогда как рублёвый кризис, наконец, пробудил власти к действию, и в результате претворения в жизнь далеко идущих реформ наступило оздоровление экономики.

Однако действительное объяснение заключается в другом — и оно гораздо проще. До 1998 года цена рубля была завышенной, в силу чего внутренние производители были лишены возможности конкурировать с зарубежными. МВФ не хотел, чтобы Россия девальвировала свой рубль, и давал миллиарды долларов, чтобы поддержать обменный курс рубля. МВФ и министерство финансов США опасались, что любые изменения обменного курса приведут к новому витку инфляции, потому как у России практически не было резервных производственных мощностей».

Это — достойное свидетельство зарубежного специалиста. Получается, что чиновники МФВ и Минфина США вели целенаправленную политику разрушения экономических возможностей России — и вели они её через российских чиновников-«реформаторов». Они игнорировали данные микроэкономики, из которых следовало, что фактически имеется избыток производственных мощностей; они также игнорировали анализ Всемирного банка (ВБ), показывавший, что новые займы МВФ не приведут к восстановлению темпов экономического роста, а лишь увеличат внешний долг страны. Что, как пишет далее Джозеф Штиглиц, и произошло:

«Эти результаты были вполне предсказуемыми: попытки финансового вливания в 1998 году ни к чему не привели, а вот девальвация рубля дала результат. Оказалось, что в России существуют огромные излишки производственных мощностей, и вскоре началось замещение импорта, хотя финансовые волнения ещё не успели улечься. Через год после девальвации показатели импорта упали почти на 50 %, поскольку потребителей вынудили покупать продукты питания и товары российского производства».

Иначе говоря, советы МВФ были в течение долгого времени прямо противоположными тому, которые следовало давать. Случайно ли это?.. Позднее возросшие мировые цены на нефть обеспечили дальнейший бум в экономике, позволив создать фонды для инвестиций и расширения производства. В целом хоть какого-то экономического роста удалось достичь только благодаря таким переменам в экономике, которые Россия осуществила сама, не прислушиваясь к советам иностранцев.

Но у власти оставалась всё та же элита, строившая свой собственный капитализм вопреки всему, что известно мировой экономике.

Джозеф Штиглиц видит это:

«…Имеется и другой взгляд на рыночную экономику, базирующийся на большем равноправии, использовании силы рынков для того, чтобы обеспечить процветание не немногим гражданам, но всему обществу. То, что Россия в переходный период не сумела этого достичь, не должно вызывать удивления. Эта цель реформаторами и не ставилась. Величайший парадокс в том, что их взгляды на экономику были настолько неестественными, настолько идеологически искажёнными, что они не сумели решить даже более узкую задачу увеличения темпов экономического роста (выделено нами. — Авт.). Вместо этого они добились чистейшего экономического спада. Никакое переписывание истории этого не изменит».

Если так оценивают деятельность наших «экономистов-либералов» их западные коллеги, что же это за экономисты, и в интересах какой страны они работали?] Очевидно, что не России.

Их деятельностью исторический путь России, описанный нами как «русские горки», был искусственно прерван. Необходимость перехода к мобилизационному периоду ради рывка в постиндустриальный мир, в эру информационных технологий совершенно очевидно назрела, но российская государственность не состоялась — она закончилась как российская, перейдя к колониальному типу правления, обслуживающему интересы иностранных государств.

При отсутствии достойной власти идёт быстрая деградация и дегуманизация общества. Его широко захлёстывают потрясающее невежество, преступность, наркомания, алкоголизм, всеобщая апатия.

Но, на наше счастье, единственный ресурс социально-политической устойчивости этой системы — высокие мировые цены на нефть и газ. Упадут эти цены — возможно, изменится и наша жизнь: власть, потеряв источник дохода, сбежит; народ воспрянет и выберет новую власть; после некоторого периода нестабильности появится возможность возрождения России как великого государства. К такому развитию событий есть и социальные предпосылки, свидетельством чему — всё чаще практикуемое народом голосование на всяческих выборах во власть «против всех». Народ осознаёт, что голосовать «за» представителей элиты, «за» высосанные из пальца программы партий, созданных элитой, — не только безнравственно, но и опасно.