Книга Тактика победы - Михаил Кутузов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После сего позвали его к Государю. Выходя из кабинета Его Величества, генерал Кутузов мне сказал:
– Дело решено – я назначен главнокомандующим обеих армий. Но, затворяя уже дверь кабинета, я вспомнил, что у меня ни полушки нет денег на дорогу, я воротился и сказал: «Mon maitre, je n’ai pas un sou d’argent. [«Государь, у меня нет ни копейки денег»]. Государь пожаловал мне 10 000 рублей.
Простясь со мной, генерал Кутузов уехал, и мне более не случалось уже с ним никогда видеться.
Мне довелось видеть князя накануне его отъезда. Это был старец весьма любезный в обращении; в его лице было много жизни, хотя он лишился одного глаза и получил много ран в продолжение пятидесяти лет военной службы. Глядя на него, я боялась, что он не в силе будет бороться с людьми суровыми и молодыми, устремившимися на Россию со всех концов Европы.
Но русские царедворцы, изнеженные в Петербурге, в войсках становятся татарами, и мы видели на Суворове, что ни возраст, ни почести не могут ослабить их телесную и нравственную энергию. Растроганная покинула я знаменитого полководца. Не знаю, обняла ли я победителя или мученика, но я видела, что он понимал величие подвига, возложенного на него.
Перед ним стояла задача восстановить добродетели, насажденные христианством, защитить человеческое достоинство и его независимость; ему предстояло выхватить все эти блага из когтей одного человека, ибо французы, немцы и итальянцы, следовавшие за ним, неповинны в преступлениях его полчищ. Перед отъездом Кутузов отправился молиться в церковь Казанской Божией Матери, и весь народ, следовавший за ним, громко называл его спасителем России.
Какие мгновения для простого смертного! Его годы не позволяли ему надеяться пережить труды похода, однако в жизни человека бывают минуты, когда он готов пожертвовать жизнью во имя духовных благ.
Минута радости была неизъяснима: имя этого полководца произвело всеобщее воскресение духа в войсках, от солдата до генерала. Все, кто мог, полетели навстречу почтенному вождю принять от него надежду на спасение России. Офицеры весело поздравляли друг друга со счастливою переменой обстоятельств; даже солдаты, шедшие с котлами за водой, по обыкновению вяло и лениво, услышав о приезде любимого полководца, с криком «ура!» побежали к речке, воображая, что уже гонят неприятелей.
Тотчас у них появилась поговорка: приехал Кутузов бить французов!.. Старые солдаты припоминали походы с князем еще при Екатерине, его подвиги в прошедших кампаниях, сражение под Кремсом, последнее истребление турецкой армии на Дунае – все это было у многих в свежей памяти. Вспоминали также о его чудесной ране от ружейной пули, насквозь обоих висков.
Говорили, что сам Наполеон давно назвал его старой лисицей, а Суворов говаривал, что Кутузова и Рибас не обманет. Такие рассказы, перелетая из уст в уста, еще более утверждали надежду войск на нового полководца, русского именем, умом и сердцем, известного знаменитостью рода, славного многими подвигами – одним словом, с приездом в армию князя Кутузова во время самого критического положения России, когда провидение наводило на нее мрачный покров гибели, обнаружилось явно, сколь сильно́ было присутствие любимого полководца воскресить упадший дух русских как в войске, так и в народе.
Что любовь войска к известному полководцу есть не мечта, а существенность, проводящая чудеса, то показал всему свету незабвенный для славы России Суворов, с горстью сынов ее.
Князь Кутузов, приехавши к армии, узнал, чего желают нетерпеливо русские. Для утоления жажды их мщения он видел необходимость дать генеральное сражение, но равнины за Вязьмою не представляли удобств расположить выгодным образом все рода войск, и потому он решился отступить еще далее, приняв уже грозный вид защитника России.
Наполеон в Вязьме узнал о прибытии к нам нового главнокомандующего; он вспомнил о старой лисице и, кажется, взял более предосторожности в наступательном действии, позволив нам 18-го августа иметь дневку.
20-го августа, отойдя верст 5 за гор. Гжатск, стали мы в боевую позицию при д. Дурыкиной. Квартирьеры, в числе которых и я находился, занимали места тут в ожидании решительного боя.
Мы узнали, что Наполеон, занявши Гжатск, остановился с войсками, чтобы дать им отдохнуть и освежиться для генерального сражения, которого ожидал от князя Кутузова. Нас порадовало еще другое известие – о прибытии к армии современника Суворова, русского витязя генерала Милорадовича с 15 000 молодого войска. Все принимало лучший вид, приходило в надлежащий порядок; все обновлялось. Уже стали слышны в биваках песни и музыка, чего давно не бывало. Несмотря на то, что отступление продолжалось, мы думали идти навстречу французам. Столько присутствие князя Кутузова воскресило дух во всех войсках.
Михаил Илларионович Кутузов
Назначение Кутузова главнокомандующим произвело общий восторг и в войске, и в народе. До этого еще времени без всякой взаимной смолвки, в один и тот же день, то есть июля 15-го, был он избран в начальники ополчения и на берегах Невы, и на берегах Москвы-реки.
Госпожа Сталь, гонимая Наполеоном за резкие и смелые отзывы, находясь тогда в Петербурге, явилась к Кутузову, преклонила перед ним чело и возгласила своим торжественным голосом: «Приветствую ту почтенную главу, от которой зависит судьба Европы». Полководец наш ловкий и на поле битв, и в обращении светском, не запинаясь, отвечал: «Сударыня! Вы дарите меня венцом моего бессмертия!»
Некоторые это иначе высказывают: но тут дело не в словах, а в том, что дочь того Неккера, который 1789 года почитался решителем судьбы Франции, как будто бы свыше вызвана была на берега Невы вестницею о новом жребии и Франции, и Европы. Петербург, Москва, Россия ожидали от Кутузова новой славы, новых побед, а усердные родные заранее венчали его и славою, и победами. На все приветствия опытный полководец отвечал: «Не победить, а дай Бог обмануть Наполеона!».
Барклай-де-Толли
Кутузов и обманул, и провел Наполеона, затерявшегося в прежнем Наполеоне Бонапарте; а на челе Барклая-де-Толли не увяла ни одна ветка лавров его. Он отступал, но уловка умышленного отступления – уловка вековая. Скифы Дария, а парфяне римлян разили отступлениями. Не изобрели тактики отступлений ни Моро, ни Веллингтон.
