Книга На полпути к себе - Вероника Иванова

— Смотри, что мне привёз отец! — странно, но в его голосе мне не удалось расслышать гордости или радости. Одно только напряжение.

— Хороший клинок! — похвалил я. — Гномья работа?

— А то чья? Клеймо не узнаёшь?

Я пригляделся. Фрэлл! Точно такое же украшает лезвия моих кайр...

— Говорят, один из лучших мастеров, — продолжал Кьез.

— Могу подтвердить, — киваю.

— Надёжный... Острый... Режет всё, что пожелаешь... — я не успел охнуть, как кончик кинжала упёрся мне в живот.

— Что ты делаешь?

— Сколько тебе заплатил мой отец?

— За что?

— За услуги!

— Какие?

— Тебе виднее! — в тёмно-серых глазах сверкнуло безумие. И тут я испугался, потому что противник, потерявший способность здраво оценивать события, очень опасен. В первую очередь, тем, что не считается с риском.

— Кьез... Я не понимаю...

— Это он тебе клинки купил, да? Какому-то бездельнику — такое сокровище, а родному сыну — жалкий кинжальчик?!

— Он вовсе не покупал...

— Ну не сам же ты их приобрёл? На ТАКОЕ денег не у всякого герцога найдётся!

— Кьез... пожалуйста, успокойся... Ты что-то напутал...

— Я всё знаю! Отец послал тебя, чтобы выяснить мою причастность к нападению, да?

— Какая чушь! Меня вообще не волнует...

— Не верю ни единому слову! Сколько он тебе заплатил?

— Хочешь перекупить? — не удержавшись, вступаю в Игру.

— А ты согласишься?

— Смотря, сколько отсыплешь!

Он удовлетворённо улыбнулся:

— Вот ты себя и выдал... Нет, мне перебежчики не нужны. Сейчас сдохнешь, и ничего не успеешь рассказать своему хозяину!

— О чём?

— О том, как я желал, чтобы папуля вернулся домой! Только в виде трупа.

Ай-вэй, ну и дела... Значит, заказчиком нападения был Кьез? Как печально... Так вот, почему Ксаррон скривился, когда я назвал своего нового знакомого «симпатичным»... Знал, зараза, и ни словом не намекнул... Ничего, вот получит бездыханное тело родственника и будет знать, как опасно скрывать от меня информацию... Правда, сие знание мне уже помочь не сможет. Начинаю дрожать... Неужели, от страха? Нет, как ни странно, я не боюсь. От холода? Тоже рано... Чем же вызвана эта липкая дрожь?

Чем-чем... И я ещё спрашиваю? Где-то в глубине тела свихнувшегося от злобы вельможи прячется штучка, имеющая непосредственное отношение к волшбе. Крохотная. Почти незаметная. Неровно пульсирующая. Угрожающая? Понятия не имею. Впрочем, мне и не должно быть никакого дела до намерений клочка чар, а это значит...

Жаль, что нет времени на познавательную беседу с Мантией. Попробовать дотянуться самому? Но как? Двигаться — нежелательно, потому что кинжал, неуютно подрагивающий под рёбрами, может в любой момент проткнуть... Кинжал! Я чувствую его холод, и этого достаточно, чтобы...

Позволить Пустоте ворваться в сталь.

Проскользнуть по венам лезвия.

Сотнями голодных пастей впиться в пальцы, мёртво сжимающие рукоять.

Двинуться дальше — туда, где заходится в агонии неминуемой гибели волшба...

Это совсем не сложно. Я даже могу поддерживать беседу в прежнем тоне:

— Зачем ты хотел смерти отца? Ведь ему наследовал бы старший брат, а не ты...

— Льюс единственный знал, куда уехал отец, и подозрение пало бы на него!

— А ты... Откуда ты узнал?

— Есть добрые люди среди магов, которые...

Он не успел договорить. Вздрогнул. Открыл рот. И рухнул, харкая кровью. На меня. То есть, на меня полетела и кровь, и сам Кьез. Всей тяжестью придавливая к стене. Кинжал скользнул по планкам корсета и каким-то чудом запутался в складках маади, даже не задев кожу. Я оттолкнул от себя тело, по которому проходили волны судорог, но это усилие почему-то оказалось чрезмерным: к горлу подступила тошнота, а ноги начали безвольно подгибаться — пришлось сползти на землю, скользя спиной по каменной кладке. На землю, которая вдруг встала на дыбы и задёргалась в сумасшедшей пляске. Глаза зажмурились раньше, чем разум подтвердил: это наилучший способ борьбы с приступом головокружения...

Представляю, как всё происходящее выглядит со стороны: двое мужчин, застывших в нелепых позах. Пятна крови и какие-то ошмётки, подозрительно напоминающие лёгкое — на одежде и покрытых инеем камнях мостовой. И расползающаяся во все стороны немота потрясённых зрителей. Что же никто не спешит прийти на помощь? Или я тоже похож на мертвеца?...

Душа Кьеза вскрикнула в последний раз — отчаянно и обиженно — и растворилась в клочьях снежных облаков.

Плохо мне, ой, как плохо... Нет, не физически, хотя... Чего греха таить? Проталкивание Пустоты через живую плоть оказалось слишком неприятным делом. Гадливым. Мерзким. Почти непристойным. Впрочем, гадливость — не боль. Если понадобится, Пустота пройдёт этот город вдоль и поперёк, но... Но что делать, когда всё внутри тебя кажется грязным, словно наглотался болотной тины? Какая пакость...

Кровь отчётливо пахнет мёртвой магией. И заклинание не пришло извне — я бы заметил... Очень похоже на взрыв «звёздной пыли», а эти чары достаточно легко получить, видоизменив... Фрэлл!

Когда я дотронулся до царапины на его щеке — тогда, в утро несостоявшейся дуэли — моё прикосновение заставило «осколок», попавший в рану, углубиться в тело. Бежать, чтобы не быть уничтоженной — так поступает любая магия при столкновении с «проплешиной»... Я убил Кьеза в тот самый момент. Не несколько мгновений назад, а именно тогда... В то утро, когда легкомысленно решил, что нашёл друга. И тут же приговорил этого самого друга к смерти. Чудовище...

Я сидел на корточках, опираясь спиной на стену и прикрыв глаза, но вовсе не «уходил в себя», поэтому вовремя заметил тянущиеся к рукоятям кайр, выглядывающим из складок накидки, дрожащие пальчики...

Достаточно было одного быстрого движения, и Курт замер на месте, затравленно глядя в сторону и не смея пошевелиться, чтобы моя рука на его горле не усилила захват.

— Пришёл поживиться?

— Г-господин... я...

— Нет, чтобы позвать на помощь... Решил обокрасть умирающего? — я разогнул колени, поднимаясь.

— Я не...

— Только не говори, что хотел нащупать пульс! Сам сообразил за мной шпионить или кто подучил?

— Господин...

— Клинки мои заинтересовали? Внезапно? Раньше ты на них и внимания не обращал... Сведущие люди вразумили?

Парень чуть не плакал, а я был зол, как тысяча... Нет, как тысяча и один фрэлл!

— И кому ты их надеялся продать? А? Отвечай!