Книга На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин

На фронте установилась почти месячная передышка. Несмотря на множество тревожных звоночков, начинавших звучать в ушах высших германских военачальников, они с маниакальной твердостью продолжали добиваться решения войны новыми наступательными операциями. Кстати, оставались при своем мнении и после войны. «Мы, – писал Людендорф, – должны были сохранить инициативу, которую захватили в свои руки, и за первым большим ударом при первой же возможности нанести второй». Гинденбург просто требовал: «расшатывать вражескую постройку частичными боями, расшатывать до тех пор, пока она не рухнет». А что еще оставалось им делать? Только наступать.

План наступления строился на решении прежней задачи – разгрома англичан. Но наступать во Фландрии или в Пикардии не представлялось возможным из-за сосредоточения здесь союзниками огромных сил и резервов. Тогда Людендорф, как он считал, «пошел на хитрость». Перед ударом во Фландрии он решил организовать наступление далеко на юге на реке Эн, между Реймсом и рекой Уаза, чтобы опять же отвлечь союзные силы и резервы на это направление, а потом уже ударить по ослабленным английским войскам. Велика хитрость. В этом направлении германские войска вновь нацеливались на Париж, что само собой заставляло союзников перебросить для спасения французской столицы все, что только можно. «Я надеялся, – писал Людендорф, – что этот удар обусловит такой расход сил неприятеля, который даст нам возможность продолжить наступление во Фландрии». Вроде бы все стройно, логично, за исключением одного – не было у Людендорфа достаточных сил и для успешного первого удара, а тем более для последующего наступления на англичан. Но упорству этого военачальника можно только позавидовать. Наступление на реке Эн предполагалось осуществить последовательно на трех отдельных участках, перебрасывая артиллерию и части резерва с одного направления на другое. И ведь знал же, к чему уже приводила подобная последовательность. Но другого-то ничего и придумать невозможно.

Всю операцию должны были осуществлять войска кронпринца Вильгельма – 18-я, 7-я и 1-я армии. Первой 27 мая удар должна была нанести 7-я армия и правый фланг 1-й армии между Лельи и Брионом. Затем через четыре дня 30 мая после переброски артиллерии наступление продолжает правое крыло 7-й армии при поддержке 18-й армии, которая будет наступать в направлении на Компьен.

В целом операция германских войск на реке Эн проходила как под копирку предыдущих операций, что стало уже общим местом всех последних наступательных операций германцев на Западном фронте. Одна и та же методика, один и тот же алгоритм борьбы и очень похожие результаты. Поэтому позволю себе остановиться только на особо важных, отличительных моментах операции.

Как и прежде, германское командование сосредоточило в районе наступления значительные силы – 34 дивизии, 5263 орудия, в том числе 1631 большой и особой мощности, 1233 миномета и около 500 самолетов. Противостоящая 6-я французская армия имела только 11 пехотных дивизий, усиленных 31 территориальным батальоном и 27 пулеметными ротами, 1400 орудий и около 200 самолетов. То есть на участке прорыва германцы опять имели двойное превосходство в личном составе и четверное в артиллерии.7-я германская армия готовилась атаковать силами 25 дивизий против 9 французских, при 3955 орудиях против 1030. А на направлении главного удара армия имела 16 дивизий против 3 и 2608 орудий против 621. Это, конечно, сразу давало германцам тактическое преимущество. Новизну вносили изменения в правила ведения наступления и организации войск.

Прежде всего, уточнения заключались в еще большем разряжении пехоты, в возрастании значения тактики небольших ударных групп и усовершенствовании согласования работы пехоты с артиллерией. Головным пехотным батальонам придавались артиллерийские взводы. Пехотные роты к уже имевшимся четырем легким пулеметам получили еще один и улучшенные ручные гранаты. Пулеметами были вооружены обозы и транспорты для защиты от авианалетов. Впервые германские пехотинцы получили противотанковые ружья с расчетом из двух человек. Все эти кажущиеся мелочи значительно увеличивали пробивную мощь германских войск.

Но главное отличие операции на реке Эн заключалось в том, что германцам удалось полностью сохранить в тайне место и время начала наступления. Союзники знали, что у германцев еще достаточно сил для наступления и они будут наступать, но предполагали начало такого наступления не раньше июля месяца. А уж в каком месте, даже по расположению резервов судить было невозможно. Фош отвлекся. Приняв командование над всеми войсками во Франции и Италии, он сам начал готовить наступательную операцию в районе Мондидье на реке Лисс, для установки контроля над жизненно важной для страны областью и связи с англичанами дорогой Париж – Амьен. Германцы же готовились к наступлению так же, как в свое время готовился Брусилов. Дивизии, занимавшие передовые позиции, выдвигались в районы развертывания только ночью и непосредственно перед началом атаки. Организовывались ложные передвижения войск и артиллерии в тылу группы армий кронпринца Руппрехта. Там даже объявили ложный приказ о предстоящем наступлении на англичан. Фош со своим штабом проморгал германские приготовления к наступлению. Не сумел он, уже не по своей вине, и перестроить тактику французской обороны с сознательным отводом передовых частей с передовых позиций. То, что сам предлагал еще в начале года. Ему просто не хватило времени. Только утром 26 мая допрос двух немецких пленных показал, что завтра начнется наступление на реке Эн. Имея в запасе меньше 12 часов, Фош приказывает начать немедленную переброску резервов на фронт 6-й армии, а саму армию приводить в полную боевую готовность.

27 мая в 2 часа германская артиллерия открыла огонь из всех орудий и минометов по давно опробованной эффективной системе. Через 2 часа 40 минут поднялась германская пехота. В отличие от предыдущих операций сопровождавший ее огневой вал был двойным. Главный артиллерийский гений Германии Брухмюллер запишет: «Впереди главного огневого вала, непосредственно предшествовавшего пехоте и состоящего исключительно из осколочных снарядов, двигался второй огневой вал из химических снарядов, который должен был загнать противника в его убежища». И далее все пошло по той же опробованной победной схеме, с единственной разницей в силе самого удара, намного превосходившей все предыдущие атаки германцев. Эффект превзошел все ожидания.

Уже к 11 часам войска 7-й армии, практически не встречая сопротивления, пройдя 8 км, вышли на реку Эн и захватили на ней мосты. Командующий 6-й французской армией отдал приказ об их взрыве сразу после начала германской атаки, но немецкая пехота опередила и саперов. Переправившись на южный берег, она широким фронтом двинулась на юг. К концу дня немцы достигли реки Эль, с ходу форсировали ее, прорвав французскую оборону на всю глубину – 20 км. За несколько часов – это что-то невероятное. Фош подгонял резервы, которые уже спешили из Фландрии и Пикардии.

9 пехотных и 4 кавалерийских дивизии 5-й французской армии из Пикардии уже 27 мая вступили в бой, но германцы, казалось, их не замечали.

28 мая 7-я германская армия вышла на высоты южнее реки Вель и остановилась в соответствии с планом операции. Но в Берлине уже ошалели от невиданного успеха, и в 14 часов 30 минут войскам отдается приказ продолжать наступление в южном и юго-западном направлении на Реймс, Дорман, Суассон, Компьен, Дорман. Это уже Марна, а Суассон и Компьен – прямая дорога на Париж. Гинденбург и Людендорф, казалось, забыли, что задача операции выполнена – резервы союзников уходят из Фландрии и Пикардии. Теперь они задались новой целью – выиграть как можно больше пространства в направлении Парижа, а может и ворваться в него. В какой уже раз они наступали на одни и те же грабли, напрочь забыв даже старую истину – близость к Парижу удваивает упорство французов. И оно действительно удвоилось, как и непрестанно увеличивалось число бросаемых в сражение резервных дивизий союзников.