Книга В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок

Большинство источников сходится на том, что желание королевы, чтобы после смерти ее не вскрывали и не «извлекали внутренности», хотя и считалось очень необычным, было исполнено. Венецианский посол писал о том, как бдительно охраняли тело Елизаветы ее фрейлины, и, «наряду с тем, что тело покойной королевы, по ее же приказу, не вскрывали, его, более того, не видела ни одна живая душа, кроме трех ее приближенных дам» – графини Уорик, Елены, маркизы Нортгемптонской, и Элизабет Саутуэлл.[1373]Джон Чемберлен просто написал, что ее тело «не вскрывали, но завернули в саван и приложили средства, предохраняющие от гниения».[1374]Сохранившиеся финансовые отчеты за 1603 г. также указывают на то, что тело Елизаветы набальзамировали, завернули в саван, запечатали в свинцовый ящик, который затем поместили в деревянный, «пышно подбитый алым бархатом и закрепленный позолоченными гвоздями».[1375]Абрахаму Грину, «паяльщику», заплатили за «запаивание в свинцовый ящик» и «положение тела ее величества в гроб в Ричмонде».[1376]

Хотя Джон Мэннингем также пишет, что тело Елизаветы не вскрывали, он предполагает, что люди, отвечавшие за подготовку трупа к похоронам, возможно, не исполнили свою задачу как положено: «Доподлинно известно, что королеву не вскрывали, но завернули в саван, однако плохо, из-за их жадности, так как они обманом присвоили себе часть ткани, которую выдали им для этой цели».[1377]Саван, навощенная ткань, стоил очень дорого; для того чтобы завернуть как следует труп, требовалось несколько ярдов.

Впрочем, одна очевидица противоречит остальным, утверждающим, будто тело королевы не вскрывали, и ее слова нельзя отмести. Элизабет Саутуэлл, которая охраняла тело королевы после ее кончины, описала, как, после того как члены Тайного совета вышли из опочивальни, чтобы провозгласить королем Якова, Роберт Сесил отдал тайный приказ хирургу вскрыть королеву.[1378]Элизабет Саутуэлл в марте 1603 г. было восемнадцать или девятнадцать лет, она приходилась внучкой графу и графине Ноттингем и была одной из крестниц королевы. Через четыре года после смерти Елизаветы Саутуэлл обратилась в католичество и, общаясь с иезуитами, в том числе с отцом Робертом Персонсом, написала или продиктовала свои воспоминания о смерти Елизаветы. Ни один другой отчет не подтверждает слов Саутуэлл о том, что тело королевы вскрывали; и в архивах Тайного совета не упоминается такой приказ, ни прямо, ни косвенно.[1379]

Не допустив вскрытия и бальзамирования трупа королевы, скорее всего, ее камер-фрейлины желали положить конец вопросам о девственности Елизаветы. Своими действиями и они, и члены Тайного совета, возможно, приносили последнюю дань верности своей королеве-девственнице, позволив ей остаться regina intacta. Кроме того, советники наверняка хотели избежать неопределенности с вопросом престолонаследия, избежав ответов на неудобные вопросы, которые могли возникнуть после вскрытия ее тела, о возможных незаконнорожденных наследниках.

В ночь на субботу 26 марта, через два дня после смерти Елизаветы, факельная процессия из барок, обтянутых черным, перевезла гроб с телом королевы в Уайтхолл. Елизавету в последний раз сопровождали фрейлины, джентльмены-пенсионеры и дворцовые служащие, а также ряд членов Тайного совета.[1380]Когда процессия поравнялась с дворцом, гроб перенесли в королевскую опочивальню, которую сплошь – стены, потолок и пол – завесили черной материей.

Гроб поставили на кровать, покрытую черным бархатом, отделанным тафтой, и увенчали его огромными связками страусовых перьев.[1381]

В последующие дни и ночи тело королевы не оставалось в одиночестве, ее фрейлины постоянно дежурили возле него.[1382]Элизабет Саутуэлл утверждала: во время своего дежурства у гроба она слышала треск; опустившись перед гробом на колени, она поняла, что разлагающийся труп взорвался, расколов «гроб-камеру» и выпустив «дыхание» трупа.[1383]В этом нет ничего невозможного. Тело было запечатано в свинцовый ящик, где вследствие скопления газов мог произойти взрыв. Кроме того, если приказ Елизаветы выполнили и ее тело не вскрывали, разложение произошло быстрее, чем у выпотрошенного и набальзамированного трупа. Однако ни один другой отчет не подтверждает рассказа Саутуэлл; разумеется, никто не рассчитывал, что о таком событии будут повсеместно рассказывать.

После Саутуэлл уверяла, что «никто не смел говорить о том публично», боясь Роберта Сесила, который занимал главенствующее положение при дворе в дни до и после смерти Елизаветы; он же руководил вступлением на престол Якова I. Страх «вызвать неудовольствие секретаря Сесила», возможно, заткнул рты другим очевидцам. Однако какие-то слухи все же просочились, судя по письму Джона Чемберлена Дадли Карлтону от 30 марта. Чемберлен писал: «Даже здесь паписты рассказывают странные истории, совершенно лишенные правды, гражданской честности и человечности». Возможно также, что непристойность взорвавшегося трупа и явный намек на нравственное разложение объясняет, почему в других отчетах о происшествии не упоминается. Однако, скорее всего, рассказ о взорвавшемся трупе намеренно сочинен Саутуэлл после того, как она перешла в католичество. Ее свидетельство снабдило Рим окончательным подтверждением врожденной порочности и нравственного разложения Елизаветы.[1384]

В 1608 г. Роберт Персонс написал «Суждение англичанина-католика, жившего при запрете его религии». Трактат был издан в нарушение присяги на верность, которую навязал своим подданным новый король Англии Яков I.[1385]Персонс уверял, что Якова ввели в заблуждение дурные советники и заставили его ввести присягу, которая требовала от католиков отрицать супрематию папы. Сторонники присяги изображали Елизавету доброй государыней, которая правила милосердно, по Божьей воле, и наказывала католиков только за измену, а не за их веру.[1386]Персонс считал, что Якова ложным образом поощряли следовать примеру своей предшественницы, и поэтому он продолжал просвещать его относительно характера Елизаветы и некоторых подробностей ее правления. Елизавета, по утверждению Персонса, была безбожницей-тираншей, которая преследовала верных католиков за их веру. В доказательство он сосредоточился на обстоятельствах смерти Елизаветы.