Книга Вид с метромоста - Денис Драгунский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Была у нас на курсе одна девочка. Красивая, но несчастная.
Это я потом понял, что несчастная. А так она была ой-ой-ой. Смотри – очень красивая, без дураков, шесть-ноль, люди оборачиваются. Способная в смысле профессии. И еще внучка знаменитого скульптора. И дочка художника, тоже известного, ныне покойного. Упакованная. Квартира на Масловке. Дача, естественно. Ну, не у нее, а у мамаши, но всё равно, она же там живет, она же наследница. Вот она куда-нибудь заходит, и прямо видно, какая она непростая, и все прямо ахают».
– Ларка Шерман, что ли? – спросил я.
– А ты ее знаешь? – он на меня подозрительно посмотрел. – А…
– Бэ, – сказал я. – Я ее пару раз видел, мельком. Почему она несчастная? По-моему, жутко самодовольная. Такая вся, сияющая.
Сева Шатурин махнул рукой и продолжал:
«Потому несчастная, что хотела хорошо выйти замуж. Что такое для нормальной девочки хорошо выйти замуж? Чтоб был хороший перспективный парень. А если он уже чего-то достиг, то вообще.
Но ей-то этого мало было. Она ведь сама была ой-ой-ой. Ей надо было супер. Вот она и крутила – то внук члена Политбюро, то советник немецкого посольства, то замминистра иностранных дел. Внук оказался алкаш, она сама с ним развелась через годик. Немец – педик, она это только в койке узнала. А замминистра в последний момент отказался разводиться со своей женой. Хотя обещал. Хотя у нее полтора года на него ушло. Потом вцепилась в Петьку Софронова. Ну, тот ее просто бил. Я, говорит, гений, меня на Сотбис за полмиллиона продают, а у тебя ногти на ногах некрасивые! Два года прожили. Потом он ушел к Лиззи Майерс. Слава богу, детей не было».
– Откуда такие подробности? – спросил я.
– Она сама рассказала. Мы случайно в театре встретились, – сказал он.
«Пошли ко мне. Выпили. Она только что с Петькой рассталась. Вся на нервах. Всё мне выложила. Но не плакала. Вот так, строго и мужественно, как товарищу. А потом… ну, понятно, в общем.
В общем, утром просыпаюсь, а рядом Ларка Шерман. Фантастика. Мог ли я пять лет назад такое вообразить? Когда в коридоре смотрел ей вслед. Когда она мне снилась… Бедная Лара, как она намучилась, я буду ее беречь и лелеять, и она будет со мной счастлива.
Вдруг она открывает глаза и говорит:
– Я счастлива. Могла ли я пять лет назад такое вообразить? Я в коридоре смотрела тебе вслед. Ты мне снился…
И целоваться лезет. А я не могу».
– Почему? – спросил я.
– Потому что она соврала! – заорал Сева Шатурин. – Зачем врать?!
– Это не вранье, – сказал я. – Это у нее такая формула счастья.
– А ты откуда знаешь? – он опять насторожился.
– Я просто сделал такой вывод из твоего рассказа, – успокоительно сказал я.
– Точно? – спросил он.
– Клянусь! – сказал я.
Соврал, конечно.
слова и смыслы
Прежде, давно, в лета моей юности, был у меня приятель Боря Кузнецов. Боб, как мы его звали. Старше меня, студент третьего курса. А я только первую сессию сдал. Но мы общались. Мне нравилось бывать в его компании. Там было много девушек. Они прямо кружились вокруг Боба.
Один раз я был у Боба в гостях, там было много народу, и была одна девушка, Галя. Худая, с большими серыми глазами. Тоже с третьего курса. Она мне сразу понравилась, но мы с ней буквально двумя фразами обменялись. Потому что я не знал: а вдруг это его девушка?
Потом Бобу кто-то позвонил, и мы все поехали на другой конец Москвы, в другие гости. Не все, конечно. Четыре человека. Боб, я, еще один парень и эта Галя. Ну, думаю, это явно его девушка, раз она с нами в такую даль потащилась.
Там была какая-то странная компания. Нам с Бобом не понравилось. Решили смыться и поехать ко мне. Боб, я и Галя. Тут уж я точно понял, что она его девушка.
Приехали. Втроем сели на кухне, выпили чуть-чуть, закусили яблоками. Боб вышел из кухни позвонить. Потом вернулся и сказал, что у него срочное дело, надо бежать.
И пошел в прихожую. Я пошел за ним. А Галя осталась.
Я спросил его, когда он надел плащ:
– А как же Галя?
Боб развел руками, усмехнулся и ушел.
А я вернулся на кухню.
Мы с ней долго болтали. Потом она сказала, что устала на табурете сидеть. Пошли в комнату, в папин кабинет. Она села на диван и сказала, что не любит яркого света. Я выключил люстру и зажег настольную лампу. Она сказала, что лампа светит ей прямо в глаз. Сняла ботиночки и забралась на диван с ногами.
Я погасил свет и сел рядом. Взял ее за руку. У нее были горячие тонкие пальцы. Я поцеловал ее руку. Потом щеку. Она придвинулась ко мне. Я стал целовать смелее. Но при этом продолжал что-то рассказывать. Про греческую философию. Вдруг она перебила меня:
– Я хочу рассказать тебе один секрет.
– Давай, – сказал я.
Она прошептала мне прямо в ухо:
– Мне очень нравится один человек. Я разрешаю ему делать всё, что он хочет.
Я ошарашенно спросил:
– Это Боб?
– Нет, – сказала она.
– А тогда кто? – спросил я.
– Ну, всё тебе рассказать… – протянула она. Помолчала. Спустила ноги с дивана. В темноте я услышал «вжик, вжик» – это она застегивала молнии на своих ботиночках. Потом сказала: – Зажги свет. Пойдем чаю попьем. Или нет. Я лучше домой поеду.
– Поздно, метро не ходит, оставайся, – вежливо сказал я.
– Я поймаю такси. У меня есть деньги.
– Ну, смотри, – сказал я.
Посадил ее в лифт.
Не хотелось ее задерживать, а тем более провожать. Ну, зачем она мне в такой момент сказала, что ей «очень нравится один человек?» И что она ему «всё разрешает?»
Дура!
происшествие необыкновенное, истинное
В Москве, почти в самом центре, но в тихом переулке, стоял дом. С гранитным цоколем, колоннами, эркерами и прочими излишествами.
Генеральский дом, как говорили в те времена.
Конечно, в этом доме жили не только генералы, но и разные другие начальники. Так вот, в одной из квартир жил довольно крупный начальник со своей супругой и не очень молодым – лет тридцати – неженатым сыном.
Начальник ездил на черной «Волге» к себе в ЦК КПСС, а его супруга вела светскую жизнь. То принимала гостей, то ходила в гости. И часами щебетала по телефону с подругами – женами замминистров, генералов и народных артистов.
