Книга Похищение Афины - Карин Эссекс

— Он принял предложение? — спросила Мэри.

— Похоже, что отклонил. Но парламент имеет другие планы. Некоторые из его членов задают вопрос о том, насколько законно были приобретены эти сокровища. Другими словами, люди выражают сомнение в том, что Элджин действительно является законным хозяином греческих мраморов.

И снова Мэри захлестнула буря смешанных чувств.

— Но я сама добилась получения фирмана от султана! Конечно же, эти статуи были приобретены законным путем. Наше правительство допускает мысль, что посол Британии тайком шарил в афинских развалинах и тащил, что попадется под руку?

— Именно это оно и предполагает, по крайней мере допускает такую мысль. Несколько греческих ученых отправили в печать письма со своими возражениями. Тебе это, конечно, известно?

— Да, да, — устало отмахнулась она, не вполне понимая, на чьей, собственно, стороне она находится.

— Боюсь, что в таком случае наш план претендовать на мраморы не сработает. Видишь ли, Мэри, Элджин полностью разорен, кредиты его исчерпаны. И он, возможно, будет только счастлив переуступить тебе право собственности на них.

Мэри в бессилии опустила руки. Она была так воодушевлена мыслью, что в самый напряженный момент сумеет перехитрить Элджина и получит своих детей. Но снова она была побеждена, а впереди еще предстоял бракоразводный процесс, для которого потребуется вся ее энергия.

— Элджину уже нечего терять. Он уподобился боксерам, выступающим у него на Парк-лейн. И не знаю, сумею ли я противостоять нападкам отчаявшегося и ожесточенного человека.

Роберт немедленно поспешил утешить ее.

— Нужно пройти через это, Мэри. Я на твоей стороне, и когда ты освободишься от этого тирана, мы поженимся. И для нас начнется новая жизнь.

— Единственное, что меня утешает, это его страдания и несчастья. Ему не оплатить этой выставки. Ему не оплатить даже расходов по содержанию своего дома, который он когда-то рисовал в мечтах образцом великолепия. Кто бы ни приобрел эти мраморы, покупателю придется заплатить за их перевозку, потому что у Элджина нет такой возможности. О, я будто вижу его перед собой, измышляющим разные хитрости и увертки, чтобы решить эти задачи. Владение мраморами обернулось для него тяжким ярмом. И я надеюсь, что он наденет на шею веревку, другой ее конец привяжет к какой-нибудь статуе и прыгнет в море.

Эдинбург, 11 марта 1808 года

Настала девятая годовщина их свадьбы. И именно на этот день было назначено слушание в эдинбургском суде дела о разводе Томаса Брюса, лорда Элджина, с его женой, леди Мэри Элджин, на основании нарушения последней супружеской верности. Усилия Элджина — как выяснили адвокаты — были направлены на доказательство того, что такое аморальное, безответственное существо, как его супруга, игрушка в руках мужчин, не может нести ни материнские обязанности в отношении своих детей, ни финансовые по управлению средствами и земельными угодьями, которые могут перейти к ней по праву наследования.

Когда намерения Элджина стали окончательно ясны, Мэри смогла только хлопнуть себя по лбу и воскликнуть:

— Ну конечно же!

Деньги были единственным, что интересовало Элджина, когда он вступал с нею, Мэри Нисбет, в брак. Утверждение, что человек не в силах изменить своей природы, конечно, досадный трюизм, но это так. Элджину, может, и удалось бы найти другую женщину, которая станет рожать ему детей, но ему необходимы деньги Нисбетов, чтобы из разорившегося и сомнительного шотландского аристократа превратиться в выгодного жениха.

— Не забывай, он нуждается в твоих деньгах потому, что британское правительство не торопится признавать выдающуюся ценность его мраморов, — объяснял ей Роберт. — Не имея средств, он будет вынужден продать их за бесценок, о чем правительство и мечтает. Понимаешь?

Мэри ожидала, что предстоящий день будет мрачным, но все же, проснувшись поутру и увидев затянутое тучами небо, ощутила укол злой радости. Лил дождь, холодный не по сезону. Она вспомнила, как отвратительно всегда чувствовал себя Элджин в такую погоду, и счастливо улыбнулась.

Но дождь не смог разогнать столпившихся людей. Едва Мэри и ее родители прибыли к зданию суда, как их буквально оглушили возгласы разносчиков газет: «Лорд Элджин требует развода у своей неверной жены! Читайте подробности ее похождений!»

В помещении суда угрюмые пожилые присяжные — двадцать один человек, — по возрасту годящиеся ей в деды, уже занимали свои места. Седые парики украшали их, без сомнения, лысые головы, глаза с костлявых лиц уныло смотрели перед собой, и она безуспешно попыталась встретить взгляд хоть одного из присяжных. Мэри старалась ни в коем случае не улыбнуться, чтобы не быть ославленной вертихвосткой, которая не может не заигрывать с мужчинами.

Когда в зале появился Элджин, у нее перехватило дыхание. Он выглядел много, много старше своих лет. На лицо его была надета новая гигиеническая маска, возможно, потому, что предыдущие оказались малы для разросшейся раны. Когда-то подтянутый, теперь он казался оплывшим, а прежняя прямая осанка сменилась заметной сутулостью. Едва ли не сочувствие проснулось в ее душе.

«Нет, — напомнила себе Мэри, — перед тобой тот, кто пытается погубить тебя, и в твоей душе не должно быть места жалости».

Тем не менее злорадство при виде его ужасной внешности сменялось воспоминаниями о его прежней красоте.

Одно дело готовиться услышать о себе злые вымыслы и совсем другое — слышать их своими ушами. Когда свидетелей обвинения стали подводить к присяге, Мэри чувствовала себя так, будто ее заставили присутствовать на чудовищном спектакле, рассказывающем о ее собственной жизни. Были вызваны все, никого не забыли. Прибыли даже Дафф, Мэри Рупер и Томас Уилли, лакей, которого она в Лондоне уволила за пьянство. Все они явились сюда, чтобы обратить против Мэри ее доверие. Адвокат Элджина сумел добиться даже заявления от мисс Гослинг, сделанного буквально на смертном одре доброй леди[68]. Прислуга посольства, сопровождавшая новобрачных в Константинополь, была также вызвана в суд для дачи показаний о недостойном отношении леди Элджин к мужу.

Слушания открыл один из адвокатов Элджина. В бесконечно длинной речи он рассказал об их браке, сделав акцент на любви и заботе, которыми благородный граф Элджин окружал жену. Адвокат подробно описывал их жизнь в Турции, путешествия и несчастное заключение, которому подвергся Элджин во Франции. Он рисовал такие блистательные картины счастливого союза, что Мэри даже усомнилась, знает ли этот человек, что его задачей является выдвижение обвинений против нее. Но беспокоиться об этом ей не следовало. Материалы суда над Робертом и компрометирующие доказательства скоро появились на свет.

Адвокат стал зачитывать показания Гамильтона, Морьера и других, данные ими во время процесса в Лондоне. Мэри пожалела, что не прочла своевременно бумаг, которые приносил ей Роберт. Он был прав, настаивая на этом. Если бы она уже была знакома с этими ужасными рассказами, они бы не произвели на нее такого тяжелого впечатления. Она сумела бы остаться безучастной к мнению других о ее поведении и супружеской жизни.