Книга Проклятая и безликая - Ермак Болотников

признаться они волновали меня меньше всего. Медведь умер, стая волков бежала, судя по тем остаткам что напали на нас около башни, защищённые сталью солдаты должны без труда вернуться. Куда сильнее мне было жаль за охотников и бортников, которых отправил по нашим следам староста. За их жизни я действительно беспокоилась. Центурион взывал к нашей совести, указывая на то, насколько же мы поступили безрассудно, никого не предупредив и неизвестно куда бежав. Учитель истории крайне настойчиво требовал от нас объяснения по поводу артефакта и руин, до которых мы так и не дошли из-за поднявшегося гама и шума вокруг. Аколит обучающий Гвин хмурым взглядом сверлил мне душу, практически ничего не говоря, но также выявив желание поговорить с Гвин после выговора. Его хмурое выражение лица и прикрытые окровавленной повязкой глаза доставляли мне беспокойство и сбивали с мыслей, он словно пытался пробиться в мой разум, но что-то, что исходило не от меня, препятствовало ему, не давай подчинить себе. Почему-то, мне стало казаться что диалог с Гвин будет вестись обо мне, но я не придавала этому сильного значения, в какой-то момент полностью перестав обращать на него внимания. Все же, вряд ли он имел на Гвин такой уровень влияния, чтобы в чём-то убедить девушку или настроить ее против меня. По крайней мере, я искренне хотела в это верить. Постепенно все сходило на нет, шутки Ворона смогли снять напряжение, несколько раз я даже видела улыбку у старосты и учителя истории, которую они старались вмиг скрыть. Аколит смогла унять недовольство остальных, во время перебивая и задавая свои вопросы. Все оборвалось достаточно резко. По заявлению Дерека, который все время хитро улыбался, сверкая глазами-угольками, письмо к отцу с вестью о пропаже так и не покинуло стен имения, оставшись нетронутым. Это было встречено недовольным шепотом и даже несколькими обвинениями в адрес ворона. По словам старосты, он отдал письмо Ворону еще утром этого дня, и он должен был отнести его в голубятню еще до обеда. Дерек лишь пожал плечами, сказав, что всегда доверял чуйке и сегодня тоже решил повременить с отправкой. По мере дальнейшего разговора о наших злоключениях, Ворон единственный кто засмеялся, когда услышал, что мы пошли охотиться на медведя, его даже не смутило, что во многом, это была его вина, он слушал наш рассказ с неизменной, насмешливой улыбкой, которая не сползала даже на самых важных и опасных моментах. Когда я рассказала, как ходила на тропы, мне удалось заметить как вздрогнул юноша Аколит, невольно потянувшись к оружию и как девушка рядом с ним благосклонно улыбнулась, склонив голову к груди. Остаток рассказа, они никак не показывали своих эмоций, стоя в отдалении, в тени, даже не пытаясь что-то сказать. Когда рассказ подошел к концу, Дерек похлопал нас по плечам поздравив с победой и удачным находкам, после чего выскользнул за дверь, не обращая ни на какого никакого внимания.

Наказание было крайне щадящем, но только от того, что рассказ шокировал собравшихся достаточно сильно, чтобы полностью сбить их с праведного гнева, во многом благодаря нашим защитникам. Начальник стражи пообещал отправить к месту крушения башни солдат, староста выявил желание обсудить с отцом и возможно первым Канцлером восстановление деревни, которая, как оказалось, удобно связывала наш особняк с городом, имеющим выход к главной артерии Империи, Слезной реке. Учитель истории взахлеб слушал о странном подземном склепе, престарелый центурион не мог поверить в существование клинков, которыми Гвин сразила демонов, а вот существование магических мечей подтвердил, сказав что такие порой применяют на фронте. По итогам, наши учителя ограничились условием, что о всех злоключениях мы расскажем родителям лично, когда те явятся обратно из столицы… и разумеется, вся вина ляжет исключительно на нас никак не перекинувшись на наставников. Когда все было окончено, Аколит положил мне руку на плечо, отводя в сторону от Гвин, рядом с которой возникла темная фигура юноши. Кажется, обговорить случившееся нам не удастся... Что не могло не печалить, я не хотела расставаться с Гвин так скоро, но Аколит казалась непреклонной, как и ее брат, который уже уводил Гвин куда подальше от меня.

- Пройдем за мной, Лиз, думаю, нам есть что обсудить… - Заставив бегать по телу мурашки, прошептала мне Аколит, ее голос казался необычайно воодушевленным, я никогда не слышала ее в подобном радостном настроении. Ее пальцы сжали мое плечо, явно давая понять, что никакой просьбы здесь не было, только приказ, казалось, что ее наслаждение исходило из чего-то темного, неправильного. Я ощутила на ее руках липкие остатки крови, которые отпечатались на чистой одежд, вымытой лишь недавно самими Близнецами. Она молилась… я ощущала биение силы вокруг ее тела, в кончиках пальцев и в глазах, скрытых под алой повязкой, она звала к Мириану, донося радостную весть либо до него... Либо до кого-то, кто стоит подле ангела крови. - Думаю… Мой брат тоже желает поговорить о чем-то с госпожой Грау, не будем же мешать им, Лиз... Сегодня знаменательный день.

Мне не дали выбора, даже не разрешили попрощаться с Гвин, которую тоже за собой уволок юноша. Аколит без каких-либо пререканий вела меня за собой из опустевшего зала, бесшумно перемещаясь по каменным плитам, ступая по ним босыми ногами и шугая слуг, которые смотрели на нее взглядом, полным страха и отчаяния. Мне стало страшно, неприятно и больно, казалось будто она... Одержима, или нечто подобное, поскольку иной причины для подобного я найти не смогла. Аколит никогда не причиняли мне осознанной боли, была добра настолько, насколько было вообще возможно, учитывая, чем она являлась и чему обучала. Бесспорно, некоторые занятия оставляли на мне раны, причиняли боль, нельзя было обучаться магии и слову Близнецов, не проливая кровь и слезы, но сегодня, я ощущала как она использует власть, чтобы вести меня за собой. Ро сейчас, я не хотела думать о том, что она смогла ощутить нечто такое, что заслуживает кары и избавления, она не могла вести меня в свою келью, чтобы очистить от ереси... Я не была готова ни к обрядам, ни к пыткам, которые могут быть уготованы для меня, но которые я, по своему собственному мнению, абсолютно не заслужила. Мы все двигались и двигались вперед, не останавливаясь ни на секундус девушка молчала, ее глаза затянула мгла, она словно слушала нечто... Внимала незримому мне голосу,