Книга Охотясь на Аделин - Х. Д. Карлтон

много чего могу ему сказать, если он умрет до того, как ему исполнится девяносто лет.

Этот засранец из кожи вон лез, чтобы заполучить меня, так что теперь ему придется мучиться со мной всю жизнь.

Я никогда не пойму, почему люди боятся смерти, ведь время гораздо страшнее нее. В конечном итоге оно и приводит нас к гибели, потому что время – единственное, что делает нас по-настоящему смертными. Мы заперты в иллюзии, из которой нет выхода.

Но, черт, я так хочу выбраться из нее.

Заметив меня, он на мгновение замирает, а затем вздыхает.

– Ты все еще не спишь.

– А ты от меня прячешься, – отвечаю я.

Он невесело усмехается.

– Я маньяк, детка. Я всегда от тебя прячусь.

– Перестань, – огрызаюсь я.

– Чего ты хочешь, Аделин? – резко спрашивает он, и его раздражение усиливается.

– Черт возьми, Зейд, я хочу тебя. Мне жаль, что Рио останется в живых, ясно? Господи, это одна из немногих вещей, над которыми ты позволил мне иметь власть, но заставляешь меня чувствовать себя виноватой из-за моего выбора…

Мой голос срывается, когда он бросается ко мне, потому что страх тут же забивает мне горло. В считаные мгновения он оказывается передо мной, сжимает мою челюсть в своей руке и поднимает меня так, что мои колени едва касаются кровати.

Я визжу, хватаюсь за его руку, но он не успокаивается.

– Тебе нравится притворяться, что ты такая чертовски беспомощная, словно маленькая мышка, попавшая в ловушку. Если ты хочешь быть такой, то я могу показать тебе, что значит быть беспомощным на самом деле. Показать, что значит быть мной.

Мои глаза расширяются в недоумении, а ногти впиваются в его кожу глубже.

– Тобой?! – повторяю я, потрясенная его заявлением.

– Да, мной! – кричит он. – Я не могу себя контролировать, когда дело касается тебя. Я потерял власть в тот самый момент, когда увидел тебя в том книжном магазине, и так и не смог ее вернуть. Думаешь, мои действия были чем-то контролируемым? Пить из твоего тела, несмотря на все твои слезы? Думаешь, она есть у меня? – рычит он, тряся мою голову, чтобы акцентировать свои слова.

Его глаза пылают, полные ярости и чего-то еще, такого сильного, что это сжигает меня заживо.

– Ты сама сказала, что я могу пользоваться твоим телом для своего удовольствия, но чего я никогда не смогу отобрать у тебя? Чего я больше всего хочу от тебя, Аделин?

– Моей любви, – шепчу я, и на мои глаза наворачиваются слезы, которые проливаются.

– Именно так. Твоей любви. Это единственное, что мне когда-либо было нужно от тебя. Так что это ты обладаешь властью, просто ты никогда не знала, что, черт возьми, с ней делать.

Проходит несколько мгновений, но постепенно меня осеняет. Его слова наконец-то пробиваются сквозь толстый череп, которым проклял меня Бог.

Зейд поддавался каждому из своих темных инстинктов, потому что никогда не контролировал себя, не в силах остановиться. Он брал, брал и брал, потому что это было единственным, что он мог делать. Но это никогда не делало его сильным – это делало его беспомощным.

До сегодняшнего дня я все никак не могла понять, почему он всегда делал то, что хотел. Преследовал меня, ласкал, трахал когда вздумается. Не важно, сколько протестов срывалось с моих губ или сколько раз я сопротивлялась ему.

Он преследовал меня, когда я убегала, прижимал к себе, когда я отталкивала его, и все же он готов был поклоняться мне, если бы я попросила его об этом.

И наконец я понимаю почему. Нельзя обладать силой, если не можешь контролировать ее.

– Рад, что ты заняла свой трон, – бормочет он, разочарованно глядя на меня своими немигающими глазами.

Я качаю головой, убираю ногти с его руки и осторожно отстраняю его пальцы от своей челюсти. Он отпускает меня, кипя от едва сдерживаемого гнева.

– Я не занимаю трон, Зейд. Мой трон – это ты. Ты всегда был моей опорой, и мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы это понять.

Его взгляд отчаянно ищет в моих глазах любой намек на ложь. Для него это все равно что найти заложенную бомбу. Как только он обнаружит ее, она разорвет его на куски.

Я медленно поднимаюсь с кровати, отодвигаясь от него, пока не встаю на обе ноги. Он не оставляет мне места, но оно мне и не нужно.

Мое сердце колотится, и я опускаю глаза, наблюдая, как моя рука поднимается навстречу его разгоряченной плоти. Она почти обжигает меня, и никогда в жизни мне так не хотелось быть охваченной огнем.

Я провожу кончиками пальцев по его рельефным мышцам, красивым татуировкам и белым шрамам, пересекающим разные части его торса. Мои колени слабеют, и я сосредоточиваюсь на драконе, извивающемся по его груди.

Боже, если это существо не олицетворяет стоящего передо мной мужчину, то я не знаю, что еще оно может олицетворять. Огнедышащий дракон, способный заставить меня воспарить ввысь.

Положив ладонь ему на живот, я отталкиваю его, почти очарованная тем, как он без сопротивления уступает мне.

– Сними, – приказываю я, бросая взгляд на полотенце, и мой голос трепещет от желания.

Он смотрит на меня, и его молчание – громкое и хаотичное, но он выполняет мой приказ.

Я пытаюсь сглотнуть, пока он медленно и методично распутывает полотенце, дразня меня и не сводя с меня своих глаз цвета инь-ян.

Мне кажется, что в моем желудке вращается целая галактика. Черная дыра, поглощающая все чувства и разум. Солнце, посылающее яркие вспышки по всему моему телу и согревающее меня изнутри, которое опускается все ниже и ниже, к самой вершине моих бедер. И сверхновая, которая вот-вот взорвется.

Он распускает узел, и полотенце с тихим шелестом падает на пол.

Черт меня побери.

Его член уже тверд, головка покраснела, а вены заметно проступают под кожей, и я едва не падаю на колени с молитвой на устах. Он чертовски великолепен, и мое сердце разрывается от осознания того, что этот мужчина – нет, этот Бог – мой.

Он выпрямляется, и я пытаюсь заставить себя упиваться им медленно.

Маленькими глотками, Адди. Смакуй его.

Но я не могу сдержать своего жадного взгляда, который пожирает его тело, особенно задерживаясь ниже талии.

Я не забыла, как грозен член Зейда. И все же каждый раз, когда я вижу его и понимаю, что он обязательно окажется во мне, меня словно пронзает током.

Мой рот наполняется слюной, когда я вспоминаю боль от того, как он