Книга Я научу тебя любить - Мария Акулова

Аня смотрела на колени и свои раскрытые, лежавшие на них, ладони. Несколько секунд туда, не моргая, потом повернула голову, глядя на Корнея… Снова влажными глазами, уже без стекла. Живыми.

— Я очень хотела, чтобы ты всё понял и спас меня. Я не могла об этом попросить. Но я очень хотела… Я же жить хочу… Просто не знаю, как… А ты сказал когда-то что всегда… По жизни… Я к тебе могу… Я запуталась, Корней… Я очень сильно запуталась… — Анин лоб опустился на плечо Корнея, его рука — на волосы. Туда же нос и губы. И в комнате снова тишина… Её немые слезы. Его немые думы… — Кошки же из дому умирать уходят… Вот и я, кажется, уходила умирать… Просто заглянула напоследок… Ведь… А вдруг…

— Тише, Ань… Тише, родная… — Аню снова начали душить всхлипы, Корней снова пытался успокоить. Дождался, пока она задышит ровнее, в висок поцеловал… — Кошка… Умирать… Маленькая моя… Ты жить будешь. Хорошо жить. Счастливо. Долго. Со мной. Я хочу, чтобы ты от меня услышала. Я говорил то, что говорил, чтобы эта тварь испытала боль. Чтобы поняла, какой ничтожный она человек. Дело не в деньгах, родная… Мне не жалко никаких денег, чтобы ты была счастлива. Я покупал твое спокойствие. Жадность и страх не должны были дать ей к тебе подойти. А тебя невозможно купить. Ты бесценна. Для меня — абсолютно бесценна. У каждого человека есть что-то важнее мечты. Для меня — это ты. Важнее всего на свете. Мне без тебя не нужен Лондон. И строить я ничего без тебя не хочу. Ты же не пила таблетки, правда? — спросил, касаясь Аниного подбородка, прося поднять голову, посмотреть на него.

— Нет, я… Я бросила. Неделю, как бросила. Надо было купить. А я подумала… Какой смысл, если…

— Это хорошо, Ань… Это очень хорошо… — говоря, Корней приближался к ее лицу, прижался легко к губам, чувствуя соль даже на них… — Я тебя не пущу больше никуда. Я зря улетел тогда. Нельзя было. Вообще нельзя тебя оставлять. Ни на минуту нельзя. И думать о тебе, как обо всех, нельзя. Но мы иначе поступим, Ань… У нас все получится…

— Ты не мог не лететь… Мир же не останавливается, потому что мне плохо… Потому что я не справляюсь…

— Мой останавливается. — Корней отстранился немного, долго смотрел в глаза, потом потянулся к ее щеке… — Мы все исправим. У нас будут свои ладошки, Аня. Они тебя не пустят. И меня за тобой.

Глава 40

Корней проснулся один. Как-то резко. Будто вытолкнули из глубокой черноты. Повел рукой по постели, понял, что Ани нет.

Повернул голову, убедился… Почувствовал, что сердце бьется в горле.

Потянулся за телефоном, проверил время… Очень много пропущенных звонков и сообщений. Позднее утро. Он не выключал мобильный вчера, но поставил на беззвучный и отключил вибрацию. Это мешало бы им с Аней. А ничто не должно было помешать. Ей выговориться. Ему выслушать.

Она рассказывала страшные вещи. Она снова погружала его в свою параллельную реальность. Ту, которую стоило бы предполагать, зная ее… Ту, которую он не увидел, пока она сама к нему не пришла. Пока не понял, что прощаться.

Его маленькая кружевная девочка. Сотканная из любви. Слишком тонко. Так, что то и дело где-то рвется…

Решившая, что должна сама. Пришедшая за помощью, не справившись, за шаг до того, как…

От мысли о том, что могла не прийти, что мог проворонить, от собственной слепоты и из-за того, как неправильно воспринял каждое ее действие, до сих пор становилось откровенно страшно. Наверное, еще страшнее вот сейчас, когда чуть поутихло, когда легче мыслить здраво. Он хотел защитить её от матери. Но выбранный метод… В этом была бы его вина. И он бы тоже с ней не смог. Впрочем, как и без Ани.

Чтобы хотя бы где-то… Ходила. Улыбалась. Играла на своей гитаре. Чтобы кудрявые волосы развивались. Чтобы хлопала в ладоши от восторга. Чтобы объясняла, как должно быть в мире.

Корней сначала порывисто сел, а потом поднялся с кровати. Заглянул в ванную — Ани там не было. Почувствовал, что холодеет. В гардеробной тоже. Вышел в коридор…

Выдохнул. Прикрыл на секунду глаза, сглотнул…

— Привет… — она сидела за кухонным столом в его футболке, ела…

Похудела за это время. Он еще ночью разобрался. А сейчас только убедился сильнее. Немного осунулась. Глаза ещё больше стали на фоне впалых щек.

— Я просто вчера… Даже не завтракала. А сегодня проснулась и так захотелось… Желудок в баранку скрутило. Но боялась тебя разбудить. Встала, полезла в холодильник, а у тебя пусто… Думала, в магазин спуститься, а потом поняла, что нельзя. Ты проснешься, меня рядом не найдешь… Решишь… Заказала доставку. Вот привезли только… Тут и тебе есть. Я голодная такая. И жадная такая. Всего-всего заказала. Иди сюда…

Аня протянула руку, улыбаясь, Корней подошел к ней. Почувствовал, что девичьи пальцы скользят по голой спине, Аня сначала прижимается ненадолго к груди, а потом подставляя для поцелуя щеку.

— Доброе утро, зайка, — немного краснеет, слыша его приветствие, не отпускает тут же… Отрезает вилкой кусок своего пирога, на нее же накалывает, несет к его губам. Следит, как Корней жует.

— Ты же тоже плохо ел… Я уверена, что плохо…

— Я ждал, что ты придешь и накормишь.

Врать Корней не видел смысла, ответил честно, чувствуя как-то неожиданно, что ее улыбка отзывается его ответной. А вчера ведь казалось, что они долго еще не будут улыбаться. Страшно было, что никогда вообще не будут…

— Садись, я сейчас тебе…

Аня подскочила, понеслась к одной из тумб, достала тарелку, вилку, побежала назад…

Видела, конечно, как Корней скользит взглядом по голым ногам, растрепанной голове, худым рукам…

Опустила на стол, достала из пакета такой же кусок пирога, каким сама поделилась. Дальше — к кофемашине…

Повернулась к Корнею спиной, задрожала, когда он прижался сзади…

— Ты как себя чувствуешь? — мужчина спросил тихо, можно было и не уловить из-за шума работающей кофемолки, но Аня всё слышала. Всегда и всё, что он говорил. Будто на него настроена.

— Хорошо. Очень хорошо. Я давно проснулась. На тебя смотрела и думала… Вот я дура… Вот я дура, Корней… Как можно было от тебя уйти куда-то… Как можно было…

— Ты запуталась, родная. Такое бывает. Мы тебя обидели все вместе. Мы тебя запутали. Я тебя не понял. Но ты пришла. Ты нас спасла. Ты снова нас спасла.

— Это ты нас спас, Корней.

Аня развернулась, положила руки на мужские плечи, посмотрела в глаза, говоря чистую правду. Если бы не он… Ее уже не было бы. По глупости. От отчаянья.

Корней же сделал контакт теснее. Прижал ближе. Положил подбородок на ее плечо, обнял, обхватывая до хруста в ребрах. Так, что невозможно чувствовать себя ненужной. Бракованной. Испорченной. Вещью.

— Ты не представляешь, как испугала меня, Ань. Я думал, что хуже, чем слушать, как ты рыдаешь ночь, быть просто ничего не может. А потом… Моя любимая девочка приходит ко мне прощаться. Не плачет, но я вижу, что ей плохо. Мне что-то не дает покоя, я не хочу, но знаю, что должен отпустить, что права держать не имею… А в какой-то момент осознаю…