Книга Благословенные монстры - Эмили А. Дункан

– Я хочу, – продолжила Надя, пользуясь его молчанием, – узнать больше о моей магии. Правда ли она такая особенная или на свете существуют записи о чем-то подобном и нам осталось только их отыскать?

Он сразу же оживился, и она не смогла сдержать улыбки.

– Я хочу помочь Серефину заключить мирный договор, даже если на это уйдут годы. Я хочу многого, но в основном чтобы все было тихо и спокойно. Я хочу тебя.

В его выражении промелькнуло что-то уязвимое. Надя этого не ожидала.

– Ты бы вернулась в Транавию вместе со мной?

Она заправила прядь волос ему за ухо.

– Думаю, да.

– Я все еще Черный Стервятник.

– Знаю.

– Я солгал, когда сказал, что оставлю Стервятников.

Надя рассмеялась.

– Знаю. Но ты бы сделал это, если бы я попросила?

Малахия практически не колебался:

– Если бы ты попросила, то да.

В ее груди разлилось приятное тепло. Она с трудом удержалась от того, чтобы притянуть лицо Малахии поближе и поцеловать его в губы. Она провела большим пальцем по его щеке, прямо возле глаза, который возник всего на мгновение, моргнул и снова исчез.

– Какая жалость, что я люблю каждую отвратительную часть твоей сущности: Черного Стервятника, бога хаоса и все остальное. Я не буду просить тебя меняться.

– Все мои части и правда отвратительные. А еще я бы не смог измениться, даже если бы захотел, поэтому я рад, что ты об этом не просишь.

Тогда она действительно его поцеловала. Медленно и нежно, потому что теперь у них было время. Потому что она могла целовать его, когда хотела, и это было волнующее ощущение. Она могла запустить пальцы в его волосы, не боясь, что через мгновение он перестанет быть собой.

Он вздохнул.

– Я никогда не думал, что ты покинешь Калязин.

Надя не могла отрицать, что эта мысль причиняла ей боль. Но мысль о том, чтобы расстаться с ним, была еще хуже.

– В Транавии совсем не осталось церквей. Наверное, тебе будет их не хватать?

– Не знаю! Я посвятила всю свою жизнь этой проклятой церкви. И, как оказалось, напрасно.

Малахия взял Надю за руку, целуя ее пальцы.

– Не напрасно. Ты остановила древнего бога.

– Мы заточили старого бога, – поправила она.

– Мы убили Нирокшу.

– О, так эту победу ты тоже присвоил себе?

– Это сделал один из моих Стервятников, – сказал он с легким самодовольством.

Надя вздохнула. Она понимала, что ничего не будет легко. Ей предстояло примириться со своей истинной природой. Ей предстояло научиться жить с грузом своих ошибок и поступков.

– Пойдем домой вместе со мной, – сказал он, сжимая ее ладони в своих руках. – Я буду безжалостно преследовать Пелагею, пока она не научит меня этому странному трюку с телепортацией. Поверь, ты еще не раз увидишь Калязин.

– Она никогда не научит тебя этой магии.

– Я буду таким убедительным, очаровательным и милым, что она просто не сможет отказаться. Надя, на свете так много магии, о которой мы ничего не знаем! Я хочу исследовать ее вместе с тобой.

Другое место, другой Малахия, тот же умоляющий взгляд. И когда ему надоест изучать магию?

– Кто-то должен посадить тебя на цепь, – сказала Надя с мягким смехом. – Иначе ты снова загоришься какой-нибудь идеей и начнешь новый апокалипсис.

Что-то в его лице дрогнуло. Он решил, что она отказывается.

– Я все еще удивлена, что тебе все-таки удалось его побороть.

– Его место занял Вецеслав, – торопливо сказал Малахия.

Что? Она попросила Вецеслава помочь, но не ожидала такого поворота событий.

– Я согласился.

– Ты?

Малахия тихо рассмеялся.

– Возможно, я кое в чем ошибался. И к тому же у меня не было выбора.

– Кто ты такой и что ты сделал с Малахией Чеховичем?

Он вздрогнул при звуке своего имени. Видимо, это уже никогда не прекратится. На его коже все еще открывались глаза, его руки все еще дрожали. Может, Малахия и освободился от Чирнога, но он никогда не избавится от последствий собственного саморазрушения.

– Я не знаю, как быть лучше. Не думаю, что когда-нибудь смогу, правда, но… Я устал от смертей.

– Тогда тебе точно нужно домой, в Соляные пещеры, где ты будешь снова казнить людей.

– И как ты умудряешься все испортить каждый раз, когда я пытаюсь быть откровенным?

– Это мой особый талант.

Их ленивые, беззлобные споры казались благословением, о котором Надя не смела и мечтать. Малахия поцеловал ее в щеку, пробормотав что-то о чае, и вышел из комнаты.

Может быть, она поедет в Транавию. Париджахан собиралась уехать вместе с Малахией, а Рашид непременно последует за ней. Надя не могла спокойно наблюдать за тем, как ее друзья уезжают за тридевять земель и оставляют ее одну.

Но она не будет одна. Несмотря ни на что, у нее будет Анна. Когда она заговорила о возможности отъезда, монахиня подняла бровь и сказала: «Конечно, я поеду с тобой».

Последние, кто выжил после нападения на их монастырь, собирались обосноваться в самом сердце Транавии.

Остии пришлось тяжелее всех. Надя так и не узнала, каким образом Катя смогла убедить транавийку вернуться домой вместе с Серефином.

И Серефин, юноша, за которым она наблюдала с другого конца двора, пока он сжигал ее дом. Теперь она наблюдала за ним через всю комнату, пока он читал отчет при свете камина. Кацпер спал рядом, положив голову ему на плечо.

Серефин оторвался от отчета и встретился с ней глазами. На его губах появилась едва заметная улыбка. Пусть они больше никогда не окажутся по разные стороны баррикад.

Битва еще не закончилась. Надя присутствовала на некоторых встречах Серефина и Кати до того, как они переходили к выпивке, а Кацпер принимался обсуждать актуальные вопросы с Миломиром, и они были далеки от мира. Они были далеки от взаимопонимания.

Возможно, ей тоже никогда не удастся достигнуть взаимопонимания с Церковью. Или хотя бы понять, почему Матриарх так сильно ее ненавидела. Вдруг это было нечто большее, чем обстоятельства Надиного рождения и ее странная магия, которую было так трудно объяснить. А может, она просто стала козлом отпущения, потому что не вовремя попалась под горячую руку.

Жанетта сидела в углу комнаты вместе с Анной. Надя заметила, что они проводят много времени вместе, и, возможно, это было пустяком, но она втайне радовалась, что девушку, которая так старалась отвратить ее от Малахии, тянуло к Стервятнице.

Катя и Остия играли в какую-то игру с замысловатыми плитками, которая часто заканчивалась тем, что они просто начинали оскорблять друг друга после каждого хода.