Книга То время с тобой - Анна Джолос

Невыносимо произносить это, но кто-то из нас двоих ведь должен внести ясность в происходящее.

— Так, — по её лицу катятся слёзы.

— Скажи сама, — заставляю её я, в то время как боль острыми когтями раздирает мне сердце. Возможно, если это произойдёт, меня отпустит и я, наконец, вздохну свободно.

— Всё кончено, — кричит мне в лицо. — Теперь ты доволен?

Её изумрудные глаза фокусируются на мне. Она может говорить что угодно, но к счастью или к сожалению, я вижу там гораздо больше, чем слышу в эту минуту…

Раздаётся короткий стук в дверь, и это выдёргивает меня из зелёного омута. Отхожу от неё, и она тут же устремляется в ванную.

Не здороваясь, забираю у работника гостиницы еду и напитки. Достаю деньги, расплачиваюсь и невежливо захлопываю дверь перед длинным носом.

Стою, привалившись к ней спиной. Слышу, как Роуз копошится в ванной и терпеливо жду, подозревая, что наш разговор окончен.

Так и есть. Вылетает оттуда уже одетая, но платье до конца так и не просохло. Останавливается на минуту у зеркала, а потом направляется в мою сторону.

— Отойди, я ухожу, — решительно произносит она.

За окном гремит гром. Стихия разошлась не на шутку.

Я отталкиваюсь от двери и делаю шаг навстречу.

— Прощай? — не то спрашиваю, не то утверждаю.

— Прощай, — смотрит так пронзительно, что кровь стынет в жилах.

Сглатываю судорожно, когда обходит меня, снимает сумку с крючка и устремляется к выходу. Сжимаю челюсти до зубовного скрежета.

Плевать, пусть проваливает… Не стоило вообще сюда приезжать!

Но уже спустя секунду я противоречу сам себе: захлопываю входную дверь и хватаю её за плечи.

Плачет, отворачивается. Через силу разворачиваю её к себе.

— Дай мне уйти, — пытается вырваться из моих рук, но я только сильнее придавливаю её своим телом.

— Успеешь, — сжимаю её плечи и медленно, словно мазохист, наблюдаю за тем, как солёные слёзы скатываются вниз, к искусанным от волнения, губам. Мне кажется я даже помню их вкус.

Вдох. Выдох.

Меня так накрыло, что в какой-то момент я припадаю к ним: жадно и остервенело. Хотел сделать это ещё там, в аэропорту, но вовремя сдержал неуместный порыв.

Роуз пытается прервать поцелуй. Мычит, толкает меня в грудь и дёргается. Делает вид, что отвечать не собирается. А я, словно под кайфом, сминаю её губы, оттягиваю, кусаю, настойчиво ласкаю языком её рот.

— Не надо, — выдыхает шумно. — Перестань.

Я не обращаю внимания на её протесты до тех пор, пока не слышу фразу: «не хочу».

Улыбаюсь, и от неё не укрывается этот жест. Злится, начинает повторять, что мы расстались, не вместе и что всё кончено… Лупит руками и просит остановиться.

Но я пока не намерен.

Не могу…

От её близости разом обостряются все чувства. Её тело, вкус, запах, мокрое от слёз лицо. Это бешеный коктейль для такого больного психа как я.

Она такая красивая и желанная… А я раздражён, измучен тоской по ней и весь горю. Голоден. Настолько, что возбуждение затмевает разум.

Мёртвой хваткой стискиваю тонкие запястья. Страстно целую её шею. Сильно и почти наверняка оставляя отметины. Не до нежностей. Я с ума схожу после двух бесконечно долгих месяцев разлуки.

Она сладко стонет, дрожит подо мной и извивается так, что, клянусь, у неё нет шанса отсюда выйти. Не сегодня.

— Не хочешь, — напоминаю я горячим шёпотом.

— Не хочу, — не своим голосом произносит она.

— Ты лжёшь, — пальцы зарываются в густые волосы, и я тяну за них, запрокидывая голову. Набрасываюсь на её губы, рот. Дразню до тех пор, пока она не вовлекается в эту мою извращённую игру. Поцелуи: дикие, страстные, неистовые, разжигающие пожар между нами…

Мои руки сжимают её хрупкую фигуру: спина, талия, ягодицы. Притягиваю её бёдра к себе, и она рвано выдыхает. Чувствует как сильно я хочу её сейчас.

— Картер…

Отстраняюсь и смотрю в её горящие глаза.

— Зелёный цвет глаз — цвет жестокой суки, — говорю я ей, не отрывая взгляда.

Эти глаза меня и сгубили…

Расстёгиваю пуговицы на платье. Одну за другой.

Молчит.

Касаюсь ладонью девичьей груди, упрятанной в тонкое чёрное кружево. Роуз не может восстановить дыхание, а я ощущаю, как быстро бьётся её сердечко. Замечаю свой крест на цепочке. Дотрагиваюсь до холодного металла и невольно вспоминаю тот злополучный день в Блу Бэй.

И всё… как кирпичом по голове.

Вздыхаю вымученно и отступаю. Чем, конечно, несказанно удивляю её. Ищет объяснение происходящему, детально изучая моё лицо. А я просто отпускаю её и иду искать сигареты. Тело всё ещё требует продолжения, но я не собираюсь делать то, о чём завтра пожалею. Мог бы… она плавилась как воск в моих руках, но я вдруг осознаю: этого мне мало.

Чертовски мало…

Не за этим я ехал сюда.

Оседает на пол и пытается успокоиться.

— Нет смысла начинать то, что не будет иметь продолжения, — возвращаю её фразу и не могу сдержать горькую усмешку.

Затягиваюсь. Роуз только коротко пожимает плечами. Полагаю, в её голове сейчас та же неразбериха, что и в моей. Она в смятении, растеряна, напугана и не уверена в своём решении. Одно дело — сказать, и совсем другое — сделать. Разрубить этот узел раз и навсегда.

— Прости, что не звонила. Я… не должна была так поступать.

Мне нечего ответить. Зачем она произносит это сейчас? Сделала так, как посчитала нужным. Смысл теперь об этом говорить?

Я курю. Мне надо хоть немного успокоить раскалённые нервы. Всё идёт совсем не так, как представлялось.

— Когда летел сюда… знал? Знал, что всё так будет? — шмыгая носом, спрашивает она.

— Предполагал, — дым заполняет лёгкие, но ему не удаются прогнать нахлынувшую тревогу.

— Я не могу вернуться в Блу Бэй, — после минутной паузы произносит она. — У меня здесь учёба, тренер, шанс попасть в сборную и продвинуться дальше. Бросить всё сейчас я не могу!

Я итак это знаю. Ожидаемо.

— Понятно, — устало потираю глаза, и в памяти как назло возникают озвученные Хейли предположения. Словно в воду глядела. Она ведь именно об этом мне и говорила. — Будет поздно, вызывай такси сейчас.

Непослушными пальцами застёгивает пуговицы. Вытирает слёзы и какое-то время просто стоит молча у двери. Прижимает ладони к шее, а потом решается и хватает сумку с пола.

Грудь словно полосонули ножом. Боль разъедает меня изнутри. Ломает, уничтожает и я понимаю: сейчас, в эту секунду, она уйдёт…