Книга Шторм войны - Виктория Авеярд

– По-моему, ты ошибся, – говорю я, наполовину искренне. Джон вздрагивает, и шея у него хрустит, когда он резко поворачивается в мою сторону. – Или этот путь тоже изменился?

Хотя мне ненавистны его глаза, я заставляю себя заглянуть в них. В поисках лжи или правды.

– Я что-то изменила?

Он медленно моргает.

– Ты ничего не меняла.

Так хочется врезать ему локтем в горло, или в живот, или в висок. Но вместо этого я откидываюсь назад и задираю голову, чтобы посмотреть на небо. Джон наблюдает за мной, тихо посмеиваясь.

– Что? – сердито спрашиваю я, глядя на него.

– Восстань, – бормочет он, указывая на долину в тысяче футов внизу. Потом на меня. – И восстань одна.

На сей раз я слабо хлопаю Джона по руке, жалея, что не могу причинить ему побольше боли.

– Я знаю, что ты не имел в виду подъем на гору, – ворчу я. – Это уже не молния, а шторм. Шторм, который поглотит весь мир.

Он лишь расправляет плечи и снова смотрит на горы. Его дыхание струится в морозном воздухе.

– Кто знает, что я имел в виду…

– ТЫ знаешь.

– И я буду нести это бремя сам. Другим оно ни к чему.

Я усмехаюсь.

– Похоже, тебе нравится распоряжаться нашими судьбами.

Прикусив губу, я вновь оцениваю свои шансы. Один его намек может оказаться бесконечно ценным или губительным. Джон в состоянии толкнуть меня туда, куда ему нужно. Мне придется рискнуть – и отнестись к тому, что он говорит, достаточно критически.

– Может, снизойдешь еще до парочки намеков?

Уголок губ у него приподнимается, но глаза увлажняются, становясь почти печальными.

– Твой друг умеет рыбачить лучше тебя.

Холодный воздух обжигает мне горло, когда я делаю резкий вдох.

– Что тебе известно про Килорна? – спрашиваю я, и мой голос взмывает на октаву.

Килорн никто для Джона, он не движет королевствами и судьбами. У него нет причин занимать место в голове Джона, по сравнению с тысячами опасных и ужасных вещей, которые там хранятся. Я пытаюсь схватить ясновидца за руку, но он ловко уклоняется.

Красные глаза, похожие на две капли крови, смотрят на меня.

– Он ведь сработал первопричиной всего этого, не так ли? Во всяком случае, в том, что касалось твоего участия. Бедный парень, обреченный на призыв. И только ты могла спасти его…

Джон говорит медленно и внятно. Обдуманно. Чтобы я успела сложить кусочки головоломки. Но я упрямо отрицаю истину, которая скалится мне прямо в лицо.

Я хочу убить Джона. Разбить ему голову о камень. Но не могу двинуться с места.

– Потому что он потерял работу, – говорю я, дрожа. – Хозяин Килорна умер.

– Хозяин Килорна упал с лестницы и умер.

Это не вопрос. Джон прекрасно знает, что случилось со Старым Калли, рыбаком, у которого работал мой лучший друг. Калли был самый обычный человек, преждевременно поседевший, как мы все. Мои глаза наполняются слезами. Я слишком долго плясала под чужую дудку, даже дольше, чем сама думала.

– Ты его столкнул.

– Я толкаю многих. Разными способами.

– Ты убил невинного человека? – в гневе спрашиваю я.

Что-то мелькает в нем, как будто включается и выключается лампочка. Взгляд провидца устремляется вдаль. Джон подбирается, шевелит носом, и его голос начинает звучать ясно и мощно. Как будто он обращается к целой толпе солдат, а не к одной мне.

– Озерные скоро нападут на Археон, – произносит он. – Через две-три недели. Пока мы разговариваем, они готовятся, доводят армии до совершенства. Тиберий Калор слаб, и им это известно.

Нет ни желания, ни сил спорить. Он прав, а у меня голова идет кругом.

– Если они возьмут город, Тиберий не вернет себе Норту. Ни в этом году, ни в следующем. Ни даже через сто лет.

Я сжимаю зубы.

– Может, ты врешь.

Не обращая на меня внимания, Джон продолжает:

– Если столица попадет в руки Озерной королевы, путь станет долгим и кровавым, хуже, чем до сих пор, – он сплетает лежащие на коленях пальцы; костяшки белеют на фоне серой одежды. – Даже я не в силах увидеть конец этого пути. Но знаю, что он ужасен.

– Я не желаю быть твоей пешкой.

– Каждый – чья-то пешка, Мэра, сознаем мы это или нет.

– А ты чья?

Он не отвечает и поднимает глаза к ясному холодному небу. Вздохнув, Джон поднимается, и камушки сыплются из-под его ног по склону.

– Торопись, – говорит он, указывая вниз.

– Чтобы передать твое послание? – с горечью спрашиваю я.

Меньше всего мне хочется подчиняться приказам Джона, пусть даже он прав. Я лучше замерзну здесь, чем доставлю ему такое удовольствие.

– Чтобы избежать вот этого, – отвечает он и кивком указывает на север, где над горными пиками собираются тучи. – Грозы здесь движутся быстро.

– Я умею управлять грозами.

– Делай как знаешь, – пожав плечами, говорит Джон. И плотнее запахивает куртку. – Мы больше не увидимся, Мэра Бэрроу.

По-прежнему сидя на земле, я гневно усмехаюсь.

– Вот и хорошо.

Он не отвечает. Развернувшись, Джон лезет выше.

Я наблюдаю за тем, как уменьшается его фигура – серый человек на фоне серых камней, – пока он не пропадает из виду.

Восстать, и восстать одной.

Гроза разражается, как только я оказываюсь под защитой деревьев. Они укрывают меня от завывающего ветра и ледяного дождя. Вниз идти почти так же мучительно, как наверх, – в коленях вспыхивает резкая боль при каждом шаге. Нужно быть аккуратной и смотреть, куда ступаешь, чтобы не сломать ногу на скользких камнях и сосновых иголках, которыми усыпана тропа. Надо мной, близ вершины, раздается низкий рокот грома, живой, как мое собственное сердце.

Я добираюсь до Асцендента, когда солнце скрывается за пиками по ту сторону долины. Пусть даже у меня все болит после подъема и разговора с Джоном, я ускоряю шаг, входя во дворец премьера. Я миную монфорских солдат и офицеров, а также политиков в изящных костюмах – они снуют на нижнем ярусе дворца. Люди смотрят на меня, когда я прохожу мимо – внимательно, но без страха. Здесь я не выродок.

Две головы с потрясающей шевелюрой – одна синяя, другая снежно-белая – выделяются на фоне темно-зеленых костюмов и мундиров. Элла и Тайтон. Мои друзья-электриконы сидят в нише у окна, устроившись так, чтобы им никто не помешал.

– Ждете меня? Зря, – говорю я с улыбкой, все еще переводя дух.

Тайтон оглядывает меня с головы до ног; белоснежная прядь падает ему на лицо. Он безмятежно откидывается назад и кладет длинную ногу на сиденье напротив.