Книга Последняя любовь Скарлетт - Джулия Хилпатрик

Он лучезарно улыбнулся.

– Во-первых, вас уже разыскивает полиция, и не в ваших интересах поднимать дополнительный шум. Во-вторых, если я хоть что-то услышу за спиной, я повернусь и подстрелю вас обоих… Я обещаю вам это… Не таким молокососам, как вы, тягаться со мной, капитаном Реттом Батлером! И если в этот раз я вас пожалел, то в следующий, будьте уверены, я исправлю свою досадную ошибку.

Ретт обвел неудачных мошенников тяжелым взглядом из-под сдвинутых густых бровей.

Хенкок кивнул, Галлоуген мрачно посмотрел на револьвер Ретта.

– Вот так-то, ребята! – сказал Батлер и отошел к двери. – А теперь – до свидания!

Он закрыл за собой дверь и положил револьвер в карман. Не мешкая, Ретт пошел по коридору. Когда он проходил возле дежурного по этажу, то усмехнулся – юнец сладко спал.

«Вот так следует вершить большие дела! – весело подумал Ретт. – Достаточно быстро и, самое главное, совершенно бесшумно!»

За его спиной действительно никто не ругался, не распахивал с треском дверь, не бежал по коридору.

Однако Ретт не стал дожидаться лифта и поскорее пошел к лестнице. Спускался он через три ступеньки.

Как только входная дверь захлопнулась, Галлоуген подхватился и сжал в руке табурет.

– Ты что, очумел? – зашипел Хенкок. Он буквально повис на нем.

– Пусти, Колин, – вырывался Галлоуген, – старикашка подсказал чудесную идею с табуретом…

– Идиот! – воскликнул Хенкок. – Ты что, хочешь, чтобы Батлер проделал дыру в твоей глупой башке? Считать цифры умеешь, а такого не понимаешь. Сиди, ведь у нас осталось еще немного денег, и нас пока никто не спешит арестовывать… Может быть выберемся из этого проклятого города…

Галлоуген со стуком поставил табурет на пол и грузно опустился на него.

– Кто знает, может ты и прав, – пробормотал он.

* * *

На последнем лестничном марше Ретт притормозил и перешел на свою постоянную беззаботную походку.

Выходя с лестницы в вестибюль, он даже улыбался и помахивал саквояжем.

– Ну что, проучили молодого наглеца? – спросил его администратор.

Ретт недоуменно уставился на него, но потом вспомнил, какую версию тут излагал.

– Ах, да! – Батлер с довольным видом подмигнул. – От молокососа только перья полетели!

– А что в саквояже? – поинтересовался администратор.

Ретт поднял и снова опустил руку с саквояжем.

– В этом? А, ерунда! Кое-какие вещи молодой девчонки, которые этот негодяй не хотел отдавать! Всего хорошего, мистер!

– Всего хорошего!

Батлер поспешил покинуть отель, чтобы избежать новых вопросов.

– Поехали, Френсис, – махнул он рукой шоферу, залезая в автомобиль.

– Куда, мистер Батлер, на этот раз? – спросил тот. – Отвезти вас домой?

– Нет, – помотал головой Ретт. – Теперь снова на кладбище.

Они поехали. Ретт подумал, что надо не только отдать деньги вдове Лесли Райта, но и позвонить или просто приехать в контору – успокоить Джедда и отменить сыскную кампанию, учиненную им.

Когда автомобиль подъехал к кладбищу, похоронная церемония завершилась, посетители расходились по автомобилям и экипажам. Ретт решил не выходить из машины.

Он следил, как миссис Райт под руки подвели к машине, как открыли дверцу, усадили плачущую женщину внутрь, дверцу закрыли. На переднее сиденье сел высокий широкоплечий мужчина – брат вдовы.

Автомобиль тронулся, Батлер сделал знак шоферу, чтобы тот следовал за машиной вдовы Райт.

Вслед за этим автомобилем Ретт Батлер подъехал к особняку, где еще недавно жил покойный Лесли Райт. Ретт подождал, пока вдова выйдет из машины и скроется в доме.

Потом он обернулся и взял на колени свой цилиндр, который до того лежал на заднем сиденье. Батлер открыл саквояж и переложил оттуда в цилиндр связку с четырьмя миллионами долларов. Таким образом, в саквояже остались двенадцать миллионов восемьсот тысяч долларов ровно – деньги покойного Лесли.

«Эх, Лесли, Лесли, – покачал головой Батлер. – Если бы ты был чуть более выдержан…» Ретт положил цилиндр назад и закрыл саквояж. «Вот они, твои деньги, Лесли, а ты поторопился…»

Ретт Батлер глубоко вздохнул и открыл дверь.

Путь к дому давался ему с большим трудом. Он действительно чувствовал себя косвенным виновником смерти Лесли Райта. Если бы он сумел тогда распознать мошенников…

К тому же, Ретт вспомнил, что его обвинила в возможной причастности к смерти мужа миссис Райт. «Еще, чего доброго, выставят за дверь», – с опаской подумал Батлер.

Он позвонил. Дверь открыл лакей с таким каменным лицом, которое, казалось, не прошибить никакими мольбами.

– Мистер знает, что госпожа сегодня никого не принимает? – сурово спросил лакей.

Батлер стоял молча. Саквояж оттягивал ему руку.

– У нас большое горе, – продолжал лакей. – Умер господин Лесли Райт… Знает ли об этом мистер?

Ретт снова промолчал. Глубокая тоска охватила его.

На что он надеялся, когда ехал сюда? Что миссис Райт выбежит навстречу и будет долго благодарить его за возвращенные миллионы? Что пригласит в дом и назовет лучшим другом семьи?

Семьи, которой уже нет…

И что значат для женщины какие-то возвращенные деньги, когда она навсегда и безвозвратно потеряла любимого человека!

«Нет, какой я все-таки глупец!» Ретт Батлер скривился, словно от сильной боли.

– Что случилось, мистер? – встревоженно произнес лакей. – Что с вами? Вам плохо? Я могу вызвать врача!

Ретт усилием воли овладел собой и протянул привратнику раскрытый саквояж:

– Я товарищ вашего покойного господина… Это деньги, которые я ему должен был отдать… Передайте, пожалуйста, миссис Райт…

Лакей удивленно принял из рук Батлера саквояж и осмотрел его содержимое.

– Мистер! – сказал он, подняв глаза. – Прошу вас назваться, кто вы?

Однако Ретт уже удалялся спешной походкой человека, исполнившего свой долг.

– Это совершенно неважно, – обернувшись, на ходу бросил он. – Совершенно неважно…

Лакей так и остался стоять на пороге дома с разведенными от удивления руками.

* * *

Смеркалось, когда Ретт Батлер вернулся в контору. Он застал там Джедда, который сосредоточенно складывал из газеты голубей и запускал их в полет по ограниченному пространству кабинета.

– Добрый вечер, Джедд! – поздоровался Батлер. Он решил до поры не рассказывать о неожиданном завершении истории с вложением капиталов в дело постройки паромной переправы через бухту Сан-Франциско.