Книга Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс - Наталья Андреева

– А что такое? – Друг детства подхватил с тарелки гриб, и пару капель маринада упали на его светлую рубашку.

– Салфетку возьми, – поморщился Иван.

– Благодарю-с за совет-с. Манеры у вас, одначе, стали господские, следователь Мукаев.

– Руслан! – Ему было не до шуток.

– Да?

– Я же спрашивал тебя о взятках!

– Да не ори ты. Не ори. Спокойнее. Может, горячее закажем? Я смотрю, ты не в себе.

– Я не хочу есть. Я хочу узнать правду.

– А она тебе нужна, правда эта? – Свистунов налил себе еще водки, выпил.

– С какой стати я бы тогда с ним сидел здесь, с Сидорчуком? Если не брал?

– Эх, Ваня! Ну сидел. Меня же больше твое кривляние перед зеркалом настораживает. Потому что хода твоих мыслей в тот момент, извини, я понять не могу. На что ж ты, Ваня, позарился-то, а?

– Деньги. Наверное, я очень любил деньги.

– Да нет, – задумчиво сказал Свистунов. – Женщин ты любил, да. Оружие любил. И еще машины.

– Машины?!

– Да. Хорошие, дорогие машины. Просто-таки помешан был на них. Если чем тебя и можно было соблазнить, так это крутой тачкой. Но ты всегда говорил, что столько никто не даст. А копить ты не умел.

– А… Сидорчук? Он мог дать?

– Это ты у него спроси. Помнишь про заветное слово?

– И… что? Кому слово?

– Да, боюсь, не тебе. Тут бизнес с размахом. А ты, извини, мелкая сошка. Если страховались, то страховались тоже по-крупному. Недаром он в тебя палить стал от отчаяния. Если бы ты взятку получил, так зачем? Зачем рубить сук, на котором сидишь?

– Выходит, я знал, кто брал взятки? Но я не понимаю… С чего вдруг Сидорчук пошел бы со мной, со следователем Мукаевым, сюда, в «Девятый вал», стал бы пить водку и откровенничать?

– Со следователем Мукаевым, может быть, и не пошел бы, – загадочно сказал Свистунов.

– А… с кем? Ты что-то знаешь?

– Ваня, если бы я знал наверняка… Да если бы даже и знал! Давай пока оставим эту тему, поговорим о приятном.

– Нет, подожди. Как это о приятном? Он же в Горетовке родился, Сидорчук!

– Ну и что? – исподлобья глянул на него Свистунов.

– И… он левша.

– А говорит, что не левша.

– Но почему подписался левой? Почему?

– Это вопрос. К тебе, между прочим.

– Хватит загадками говорить! – Он разозлился, почувствовал знакомые толчки в ребра. Эта игра в кошки-мышки начинает его утомлять. Карты на стол, капитан Свистунов!

И тут вдруг сообразил. Тупица! А документы? Там же должны быть документы на машину! В черном «Мерседесе»! Ну дурак! Испугался, когда нашел куртку, пистолет и водительские права, не потрудился даже осмотреть салон! И в бардачке не пошарил! А вдруг они там, документы? Кто владелец, где зарегистрирована, если выдана доверенность, то когда, кем. Завтра надо это проверить. Руслан молчал, выжидающе на него смотрел.

– Ладно, давай о приятном, – сказал Иван другу детства.

– Вот так-то лучше. Что у тебя с Зоей?

– Как что? Жизнь.

– И хорошая?

– Нормальная.

– И какая она, любовь?

– А ты не знаешь?

– Знаю. Хотел у тебя экзамен принять.

– Слушай, я сегодня же пойду к Лесе и поговорю с ней. О том, что наши отношения не могут продолжаться.

– Да ну! – прищурил потемневшие глаза Руслан. – А не поздно?

Иван посмотрел на часы:

– Половина восьмого. Не поздно.

– Я не о том.

– Ты что-то знаешь?

– Может, и знаю. Да только это, Ваня, не мое дело. Вам в нем разбираться.

– Ты прав.

Иван встал и решительно направился к барной стойке.

– Девушка, где тут у вас можно купить цветы? – спросил он у русалки.

– Цветы-ы?

– Ну да. Цветы. Розы.

– Розы, – она томно вздохнула. – Может быть, и успеете. Магазин работает до восьми. Спуститесь вниз и направо. Неужели вы и впрямь ничего не помните?

Он не ответил, обернулся, посмотрел на Свистунова. Тот налил себе еще водки, выпил, не закусывая. Уловил его взгляд и махнул рукой: иди, я остаюсь.

…За розы выложил всю свою наличность. Неужели придется просить денег у Зои? Это унизительно. Раньше с ним такого не случалось, он бы запомнил. По дороге обдумывал, что сказать Лесе. И как сказать. Позвонил в дверь, стоял, ждал, пока откроет, собирался с мыслями. Но так и не собрался.

– Ты-ы?! – Она уставилась на розы.

Он торжественно начал:

– Милая Леся! Всю мою жизнь… – спохватился: не с рождения же у них любовная связь? – …то есть я хотел сказать, всю нашу совместную жизнь с тобой. Да, именно так: совместную жизнь я обращался с тобой… м-м-м… несколько неправильно. Не делал тебе подарков, не дарил цветов. Это плохо. Но это прошло. Теперь прошло. И сейчас, глядя на свое, то есть на наше, прошлое, я хочу не только извиниться. Поверь, я был бы рад, если бы вы с Русланом обрели счастье, – он перевел дух. – Да. Так. И если бы была возможность начать все сначала, я бы никогда… Я не помню, как это было, но мне рассказали. И поверь, я раскаиваюсь до глубины души. Нам надо расстаться.

– Это все?

– Да. Все, – твердо сказал он.

– Давай букет.

– Пожалуйста, – он протянул цветы и так же торжественно сказал: – До свидания, Леся. Навсегда.

Она взяла розы, задумчиво на них посмотрела, окунула лицо в букет, вдохнула тонкий аромат цветов. Потом вдруг размахнулась и изо всей силы хлестнула его букетом по лицу. Потом еще раз и еще:

– Несколько неправильно! Мерзавец! Да что это на тебя нашло?! Несколько неправильно! Я бы тебе сказала… И это в тот момент… Какая же я дура! Вон! Убирайся! Несколько неправильно! Ха!

Он скатился с лестницы, чувствуя, как на щеках горят царапины, розы оказались колючими. И что он теперь скажет Зое?! Что с кошкой дрался?! Где? В засаде? Что на него нашло? Что на нее нашло! Сумасшедшая! Розами-то за что?

– …Я только хотел с ней по-хорошему расстаться, – пытался объяснить он жене.

– Да, да, – она прижгла царапину на щеке перекисью водорода, он не удержался и застонал. – Терпи.

– Но за что?

– Кто ж ее знает, Ваня? Видимо, что-то есть. Погоди, время придет, ты все узнаешь.

Ближе к полуночи

– Вы прямо как на работу сюда, – усмехнулся плечистый парень в камуфляже.

– Ничего не поделаешь: веду расследование.