Книга Челомей - Николай Бодрихин

Принятым три года назад решением ЦК и Совмина Челомей обязан был готовить корабль для облёта Луны, а Королёв — корабль для экспедиции с высадкой на Луне. Это решение не было выполнено, Королёв добился того, чтобы строительство лунных кораблей и для облёта, и для экспедиции было поручено ему. После ухода Хрущёва Королёв легко добился победы над Челомеем, но эта “лёгкая победа” отняла у нас почти два года: Челомей не строил лунные корабли, а ОКБ-1 начало строить их только в 1966 году. Хотя задача создания лунных кораблей и была снята с Челомея, но он и коллектив ОКБ-52 успели многое сделать в данном направлении и по инерции, на свой страх и риск, продолжают работу над этой темой. Я имел удовольствие ознакомиться с лунным кораблём Челомея и посидеть в кресле космонавта. Корабль ОКБ-52 значительно проще, надёжнее и более полно отработан по сравнению с тем, что имеется на сегодня по кораблю Л-3 в ОКБ-1. К сожалению, корабль Челомея рассчитан только на прямой полёт, он весит 45 тонн, и его можно вывести на орбиту только ракетой типа УР-700 или Н-1.

Общее впечатление от работ ОКБ-52, от работающих в нём людей, от порядка в цехах и качества производства хорошее. Производственная база ОКБ-52 больше напоминает современный авиационный завод, а в ОКБ-1 осталось ещё немало уголков, сохранившихся от времён, когда на его территории располагался артиллерийский завод. Мы договорились с Челомеем укреплять взаимодействие и условились, что в первых числах января я привезу в ОКБ-52 Вершинина и Руденко» [53].

Спустя два года на фирму Челомея пригласили М.М. Коротаева, руководителя отдела подготовки космонавтов из Института медико-биологических проблем. Здесь, в ОКБ-52, по примеру ОКБ-1 также решили набрать свою группу космонавтов-исследователей. Это было справедливо: полёты на военно-космических станциях требовали овладения рядом смежных специальностей, когда космонавт должен был не только выжить на борту станции, но и умело обращаться с оптическим, радиотехническим, электронным и другим оборудованием. Первый набор специалистов в ЦКБМ был проведён в 1969 году. Отбор был жёсткий, отсев — огромный. Из ста человек проходило от силы два. Основная масса отсеивалась уже при амбулаторном обследовании. Впрочем, здесь помнили, что инженеры и конструкторы могут иметь относительные противопоказания. Ведь летали Елисеев, Кубасов, Лебедев, Савиных, Серебров из группы «Подлипки», а все они при первом обследовании были признаны негодными. Елисеев и Кубасов летали по три раза.

Для полётов требовались в первую очередь высококлассные специалисты, чей уровень уже был подтверждён работой на фирме. Отбор кандидатур нередко буквально выковывался в противостоянии главных конструкторов С.П. Королёва и В.П. Мишина с помощником главкома ВВС по космосу генерал-лейтенантом, а с 1967 года генерал-полковником авиации Н.П. Каманиным. Генерал Каманин считал необходимой глубокую длительную подготовку, тогда как и С.П. Королёв, и В.П. Мишин считали достаточной краткосрочную — два-три месяца.

Конечно, интерес и уважение к космонавтам, как людям, посвятившим себя исследованиям неизведанного, готовым своими жизнями заплатить за то, чтобы космос стал ближе человеку, в Советском Союзе были огромны, да и стремление космонавтов к полётам, за достаточно короткий срок приносившим и деньги, и известность, и положение, и, соответственно, самые широкие возможности, — объяснимо.

Ю.А. Гагарин, по-видимому, дважды бывал в ЦКБМ. Первый раз он приехал вместе с Г.С. Титовым в 1962 году по личному приглашению Сергея Хрущёва. О высоких визитёрах было доложено «наверх», и Владимир Николаевич вместе с Гербертом Александровичем Ефремовым (из воспоминаний которого и стало известно об этом визите) поспешил в отдел, где работал С.Н. Хрущёв. Состоялся весёлый молодой разговор, когда космонавты в шутливой форме торопили хозяев с созданием космической станции, о начале проектирования которой уже было известно. Владимир Николаевич, соблюдая требования режима, хотя это были и космонавты, провёл гостей по предприятию, ознакомил с некоторыми достижениями.

Второй раз Юрий Алексеевич побывал в Реутове весной 1967 года вместе с П.И. Беляевым и П.Р. Поповичем. Свидетелей того визита было много, осталось несколько, в том числе и те, кто непосредственно показывал Ю.А. Гагарину возвращаемый аппарат, — Л.М. Шелепин и А.В. Благов. Они запомнили, что Юрий Алексеевич, получив приглашение занять место в спускаемом аппарате, аккуратно снял ботинки, поставил их рядышком и ловко разместился в одном из кресел аппарата, внимательно слушая пояснения А.В. Благова о расположении пультов связи и управления. Тогда они ещё не были сделаны, а только нарисованы на деревянных корпусах, изображавших приборы и ручки управления. «Тут лучше, чем в “Союзе”», — сказал Юрий Алексеевич и обратил внимание Павла Романовича на системное расположение ручек управления и приборов.

Насколько помнят участники той встречи, среди принимающих был и Владимир Николаевич. Хотя, конечно, всё внимание было обращено на героев-космонавтов.

Более тесная работа с космонавтами началась, когда в ОКБ-52 развернулись работы над орбитальной станцией (ОПС) военного назначения для ведения детальной космической разведки и военных исследований. При этом конструкторы ЦКБМ всегда прислушивались и учитывали все замечания космонавтов и специалистов ЦПК.

Уже в 1969 году был определён состав экипажей для полётов на станцию «Алмаз». Среди кандидатов были и известные лётчики-космонавты П.И. Беляев, П.Р. Попович, Б.В. Вольтов, В.В. Горбатко, и ещё не летавшие кандидаты.

Неудачи с запусками экипажей к ЦКБЭМовскому «Салюту», закончившиеся трагедией, вызывали у руководства страны сильнейшее раздражение, и наконец челомеевскому ЦКБМ были поручены так долго откладываемые запуск ОПС «Алмаз» и пилотируемая космическая экспедиция.

Первыми космонавтами, ступившими на станцию «Алмаз», были П.Р. Попович и Ю.П. Артюхин.

Ветеран НПО машиностроения Л.Д. Смиричевский, освоивший профессии инженера и лётчика, в середине 1960-х годов готовившийся к полёту на космической станции «Алмаз», в 2009 году взял интервью у своих товарищей-космонавтов, дважды героев Советского Союза П.Р. Поповича и В.В. Горбатко:

Л. Смиричевский. Какое впечатление произвели на вас встречи с Владимиром Николаевичем Челомеем? Какие воспоминания остались о взаимодействии с ним, о его поддержке?

П. Попович. Вопросы боевого применения в космосе интересовали меня и ещё нескольких товарищей с первого дня пребывания в ЦПК. Сначала мы «варились в собственном соку». В середине 1960-х годов или чуть раньше при встрече с Владимиром Николаевичем он меня спросил:

— Вы занимаетесь военным применением в космосе?

— Да, занимаемся.

— Мы тоже занимаемся. Есть предложение работать вместе.

Через несколько дней, при следующей встрече с В.Н. Челомеем, разговор пошёл о конкретных планах, которые на фирме уже были готовы.

Какое впечатление он на меня тогда произвёл? Очень эрудированный, интеллигентный, культурный и грамотный человек. Я, конечно, слышал, что он бывает резковат. Но генеральным конструкторам другими и нельзя быть, иначе они и генеральными и главными стать не смогут. Такими же были Королёв, Птушко, Янгель и другие.