Книга Принц для сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко

Он не мог самостоятельно есть и пить, ходил под себя и источал омерзительный трупный запах, вызывающий отвращение у всех, кроме меня. Я нянчилась с ним, как с ребенком, готовая стойко переносить любые неудобства, только бы хоть чем-нибудь облегчить его скорбную участь. Позабыв о детях и делах страны, я проводила часы и сутки возле его кресла, нежно опекая беспомощного, безумного старика, некогда называвшегося прекрасным принцем Астором. Я прижималась к его неподвижным ногам и пылко целовала безобразные руки, пытаясь пробудить уснувший разум великого гранд-мастера демонов. Но все мои попытки оставались напрасными, не принося ни малейшего результата. Не помогли ему и усилия наших магов, испытывавших на принце свои самые сильные заклинания и лекарства. Ожидаемого улучшения в его состоянии так и не наступило, и постепенно от Астора отступились все, кроме меня, да еще Люция, иногда посещавшего странного больного и с любопытством рассматривающего его непроницаемое лицо. Догадывался ли Люций о том, кем доводится ему этот неопрятный старик? Возможно – да, ибо чем еще можно объяснить бесконечное терпение семилетнего мальчика, непоседливого от природы, но между тем старательно кормившего с ложки своего неблагодарного пациента? Врожденным милосердием – или же все-таки зовом родственной крови, властно звучавшим в его молодом сердце? Проклиная собственную нерешительность, я многократно порывалась рассказать сыну всю правду обо мне и Асторе, но так и не отважилась это сделать…

Начало лета в этом году выдалось теплым и ветреным. На дворе стоял самый разгар мая, превративший наш сад в белую вакханалию пышно распустившегося яблоневого цвета, чем-то схожую с зимней пургой и напоившую порывистый ветер сладостным ароматом, кружившим голову всему и вся. Усеянные цветами яблони напоминали мне юных невест, принарядившихся в ожидании обещанного им жениха. И, видимо поддавшись очарованию этой невинной яблоневой сказки, у нас в округе играли свадьбу за свадьбой, но я отклоняла все приглашения на устраиваемые торжества, предпочитая проводить время возле Астора, поместив его в вынесенное из дома кресло.

Солнце клонилось к закату, уже не изнуряя нас жарой, а лишь нежно лаская своими прощально угасающими лучами. Яблони отцветали, теряя лепестки, опадающие к нам на плечи невесомым, медвяно благоухающим покровом. Я стояла, непринужденно опершись на ствол старого, кривого дерева и рассеянно наблюдая за усаженным под яблонями Астором, густо обсыпанным облетевшими с ветвей лепестками. Было в этой картине что-то неправильное, бередившее мне душу какими-то полузабытыми, несостоявшимися ассоциациями…

– Белый вихрь соединится с зеленой листвой! Так, кажется, он тебе говорил? – Неоднократно слышанный голос вклинился в мои размышления, обрывая их на самом интересном месте. – Он ведь обещал тебе встречу тогда, явившись в Оке времени? – подчеркнула бабушка Смерть. – Не так ли, дорогая?

– Так, – насупленно буркнула я, отводя взгляд, – обещал…

Они возникли как раз напротив меня, обнимая друг друга за талию и жалостливо поглядывая на безвольно поникшего в кресле Астора. Я сердито нахмурилась, раздосадованная их вниманием.

«Обе явились – Смерть и Аола! – Я мысленно сплюнула от раздражения, раздразненная их цветущим видом, резко контрастирующим с немощью моего любимого. – И зачем, спрашивается, пожаловали? Опять мои раны бередить собираются? Не позволю…» Я решительно выпрямилась…

– А ты не кипятись, внучка! – насмешливо посоветовала Смерть. – Ты вот мне объясни – с чего это ты решила, будто он тебе о снеге говорил?

– О снеге? – вслух удивилась я. – И правда, почему?

Белые хлопья на экране Ока времени, кружащиеся на фоне зеленой листвы… Почему я думала, что он подразумевал снег? Нет, они больше напоминали лепестки яблонь, летающие по нашему саду…

– Вот видишь, он свое обещание выполнил, – зачем-то уточнила Аола, раня мое сердце своей жестокостью. – Вы встретились!

– Встретились… – эхом откликнулась я, не найдя лучшего ответа.

– И ты любишь его по-прежнему? – участливо спросила Смерть. – Даже такого?

– Люблю! – Я гневно мотнула головой, стряхивая лепестки. – Люблю еще больше!

– Хочешь, чтобы он выздоровел? – Дарующая жизнь крутила в пальцах стебель алой розы. – Мечтаешь о его благополучии и в том случае, если выздоровление Астора не принесет тебе счастья, если он тебя разлюбит?

– Пусть, – словно переходя последний, безвозвратный рубеж, жертвенно согласилась я. – Мои желания уже неважны! Если он станет прежним, я даже готова отпустить его к другой женщине – пусть только их любовь будет взаимной и сделает его счастливым. Я согласна никогда не видеть его впредь – лишь бы только знать: он жив, здоров и счастлив. Я готова отдать ему свою жизнь, если это возродит его душу…

– Отдавай! – хмыкнула Аола, недоверчиво взмахивая розой. – А ты нас не обманываешь, принцесса?

Я негодующе фыркнула, вытащила из ножен кинжал и приставила его к своему горлу…

– Как и зачем можно любить мужчину, если ты никогда уже его не увидишь? – сомневалась Смерть.

– А вот так, – бестрепетно усмехнулась я. – Любовь преодолеет любое расстояние. Любовь существует вне наших тел, ибо она живет в душе и не боится болезни, разлуки и смерти. Ибо любовь ничего нам не должна… – Я надавила на кинжал, но Аола внезапно метнулась вперед и выбила оружие из моей руки…

– Глупая, – укоризненно шепнула она, смаргивая повисшие на ресницах слезы, – зачем ты доказываешь это нам? Скажи это ему…

«Ему? – Я вдруг враз обессилела, испытывая непреодолимое желание плакать и смеяться одновременно. – Ему?» Мои плечи затряслись от рыданий, а волшебная золотая маска, до этих пор всегда прочно державшаяся у меня на лице, неожиданно отцепилась сама собой и упала на траву, утопая в белых яблоневых лепестках… Я попыталась поймать ее на лету, но не успела, а вместо этого случайно прикоснулась к своим щекам и носу, обретшим безупречно здоровую форму. Лежащая на земле маска потекла и раскололась пополам, превращаясь в два обручальных, усыпанных изумрудами кольца… Не веря собственным глазам, я наклонилась, чтобы поднять это новоявленное чудо, но меня опередили крепкие мужские пальцы, ласково накрывшие и кольца, и мою ладонь…

– Милая, желанная моя… – Я мгновенно узнала этот бархатистый, грудной голос, такой родной и любимый. – Ты вырвала нашу любовь из плена небытия и вернула ее к жизни! Ты с самого начала была той путеводной звездой, которая не позволила моей душе заблудиться в темной пустоте и неизменно направляла нас к свету. Ты стала моим счастьем – настоящим, долгожданным и выстраданным…

Я вскинула ресницы…

Он опустился на одно колено, предлагая мне обручальные, подаренные судьбой кольца, должные соединить нас навечно. Его прекрасные золотистые глаза лучились ликующим светом молодости, шелковистые кудри рассыпались по широким плечам, а гибкая фигура пленяла грациозностью движений. Он стал еще красивее, чем прежде, бесследно скинув черные чары старости и болезни. Мой принц обрел вторую жизнь!