Книга Ночь с четверга на пятницу - Инна Тронина

Она не произносила главных слов, но взгляд говорил Артуру именно то, что он хотел услышать. Теперь голубые глаза не резали клинком надвое, не били током высокого напряжения, а мягко светились в полумраке. Тураев вспомнил, что они сейчас в доме одни, и улыбнулся.

— Я сделаю это, даже если вновь придётся сидеть. Ради Стефана я пойду на всё. В его муках виноваты именно «оборотни». Аргент здесь — только орудие, палач, получивший приказ. И схватили твоего сына именно по ментовской ориентировке. Надо ещё о бабе той не забыть, которая сдала его. Но об этом мы подумаем позже. Кроме того, шесть человек, которых прикончили генералы, стоят перед глазами. Я видел их лица на снимках, а я Ярцевым и Пирожинским даже разговаривал. Владислава особенно ярко помню… Он отдел мне дискету и побежал вглубь парка прекрасным финским шагом — сильный, высокий, полный жизни. А жизни-то оставалось всего несколько минут! Там, в Туркмении, он выжил, потому что знал, где враг. А в России, в Москве расслабился, до конца не веря, что свои прикончат его в интересах тамошних наркоторговцев. Видимо, его убили, чтобы обыскать, — как Лёвку. Не знали только, что диск уже передан. Ну, и, разумеется, хотели заставить замолчать. Я же лишь чудом спасся в тот вечер. Только потому, что вовремя получил от Стефана сигнал тревоги…

Артур помолчал немного, и Сибилла не торопила его.

— У меня есть на примете один вор, который запросто проникает в любую дырку. Возможно, влезет и в трубу, если камин не будет в тот момент топиться. Разумеется, придётся ему заплатить, и немало. Я согласен, что компроматом сейчас никого не удивишь, если только от братцев уже не хотят избавиться. Но это вряд ли — слишком ценные кадры. Все самые сомнительные дела берут на себя. Тут до меня дошли слухи, что Алексей Василенко начал новый проект. В прошлом году в Москве убили зампреда Центробанка, который боролся с отмыванием денег. И теперь старший генерал намекает, что и в этом преступлении легко обвинить вообще любого банкира. А потому они должны платить просто за будущую спокойную жизнь. По данному эпизоду в досье тоже есть показания…

Артур замешкался, но быстро заговорил снова, сжимая руку Сибиллы в своей.

— Ты права! Нужно действовать иначе, а не ябедничать, как в детском саду. Да неужели там, — Тураев указал пальцем вверх, — действительно ничего не знают?! И мы, как идиоты, несли им эту правду, теряя кровь и жизнь, надеясь на их божественное милосердие? Для того, чтобы впредь не чувствовать себя убогим, я найду этого вора. Из-под земли его достану! И уговорю сделать то, что мы хотим, потому что иначе нельзя. Этот вор живёт в Питере; по крайней мере, раньше жил. Нужно узнать у Виктора Возыхова, отца девочки Полины, где сейчас находится Пашка Бушуев. Это тот самый парень, что начинал вместе со мной работу и чудом не оказался на месте Стефана. Он до сих пор скрывается в Ленинградской области и потому имеет больше возможностей. Я попрошу его встретиться с «законником» по кличке Модернист. Павел не может вернуться в Москву, пока сила и власть в руках этих генералов. Значит, он крепко заинтересован в их исчезновении. Только два условия на сегодня… Нет, три!

Артур поймал отсутствующий взгляд Сибиллы и поблагодарил Создателя за то, что прямо сейчас не напоролся на резкий отказ.

— Ты хотела рассказать мне всё об отце Стефана…

Тураев чувствовал себя идущим со слегой по болоту, и каждый миг рисковал сорваться в трясину.

— Расскажу, — шёпотом отозвалась Сибилла и взяла его голову в свои ладони. — Твоё второе условие?

— В Питер, искать Бушуева, поеду я. Во-первых, от тебя не знает и может не поверить. Во-вторых, я снова должен работать по делу, а не сваливать его на женские и детские плечи…

— Принято, — всё так же шелестяще ответила Сибилла. — А третье?

— А третье… Только обещай, что не обидишься, — предупредил Тураев, всё крепче прижимая к себе Сибиллу, и уже отчётливо ощущал биение её сердца. — Можешь отказаться и сразу забыть, чтобы это не мешало делу!

— Ну, говори! Не обижусь. — Артур почувствовал, что Сибилла улыбается. — Не бойся, мальчик, и дерзай!..

— Поскольку я выезжаю сегодня вечером, у нас ещё остаётся достаточно времени для того, чтобы выспаться, — начал заходить издалека Тураев, хотя мог бы этого и не делать. — Выспаться в одной постели, как это было четырнадцать лет назад. С той только разницей, что я больше не женат. И нет рядом Лёвки Райникова, которого мы могли бы этим огорчить. А, стало быть, мы можем наконец-то официально оформить наши очень давние отношения. Оформить несмотря на то, что твоё руководство никогда не одобрит брак с бывшим зэком, не погасившим судимость, да ещё уволенным с заправки за прогулы. Вот я и сказал всё, что хотел. Теперь казни или милуй…

Тураев склонился перед Сибиллой, заранее принимая любое её решение, выражая готовность слепо ему повиноваться и не таить обиды. Он старался сейчас не думать о том, как отреагирует на этот его шаг Ирина Валитова; но дочка Симочка, уж конечно, несказанно обрадуется. Она молча принимала от Артура подарки, включая целую кучу всевозможных кукол Барби с гардеробом, но отношения к нему не меняла. Теперь уже отец никогда не будет жить с ними, и Серафиме ни с кем не придётся делить свою мать.

— Милую!

Сибилла легко скользнула ладонью по его волосам, и к щекам Тураева от счастья прилила горячая кровь. Забыв о том, что родственники могут вернуться и застать их в постели, он поймал Сибиллу в объятия. Они вместе упали поверх одеяла, словно сбросив с плеч эти четырнадцать лет.

А потом Артур, запоздало сообразив, что они не сняли ни свитеров, ни тёплых брюк, долго гладил седой ёжик Сибиллы, багровый шрам на её затылке, похудевшие щёки, твёрдые плечи. И в сером свете первого мартовского дня он увидел, что лицо возлюбленной вдруг сделалось молодым, без единой морщинки. Тураеву казалось, что он целует седую девушку, у которой так и не нашлось времени на то, чтобы побыть молодой…

— Я никогда не принадлежала себе. Вернее, давно уже не принадлежала, и выбирать мужчин не имела права. Разве что в четырнадцать лет стала ездить с байкерами, которыми руководил Нильс Силинг. С его младшим братом Ларсом мы вместе лежали в больнице после несостоявшихся суицидов. Я порезала себе вены осколком зеркала, а Ларс пытался повеситься. Потом мы все вместе носились на ревущих «кроссачах» по дорогам Швеции. Я была в полной экипировке, и байкеры, похоже, забывали, что рядом девчонка. Чтобы укрепить свое положение в их сообществе, я готовила, стирала, убирала за ними мусор на привалах. Ну, и, конечно, стала любовницей Нильса Силинга, с которым мы позже на несколько часов поженились. Мой Стефан получил фамилию совершенно чужого человека, в то время как имя его отца знает весь мир.

После роковой аварии, когда я овдовела и получила не совместимые с жизнью травмы, божьей милостью выжила; за это время не раз заглядывала за Черту. Я могу сказать, что там очень хорошо — невероятно красивые оттенки зелени, цветов, неба, воды. Какие необыкновенно добрые люди со светящимися головами обитают живут в лучшем мире! Наверное, с этого и пошли представление о райских садах, о нимбах святых. Я умоляла их оставить меня в раю, но они неожиданно проявили твёрдость, даже жёсткость, и отправили меня обратно на больничную койку. Я вернулась в мир горя и боли, а после поняла, что не заслужила райского блаженства.