Книга Проклятие палача - Виктор Вальд

Сулейман громко рассмеялся:

– Шайтан-бей решил податься в купчишки?

– Прости меня, светлейший. Но я желал купить нескольких рабов, что сейчас являются гребцами на той галере, на которой я прибыл. Но… Капитан-паша…

– Как это говорится?.. Дорожит своим товаром?

– Да, мой господин. Он желает тысячу золотых монет. У меня от щедрости вашего отца столько уже не осталось. Вот еще есть этот перстень…

– Дай-ка его мне.

Сулейман долго рассматривал большой перстень с крупными камнями и задумчиво вернул его Шайтан-бею.

– Мне знаком этот перстень. Его любил носить на своем указательном пальце мой брат Мурад. Ты же не украл его? Или может какое-то волшебство?

– Нет, мой господин. Это подарок. Свидетель тому Даут.

– Хорошо. Оставь его при себе. Это знаменитый перстень. А что касается твоих торговых дел… Думаю, капитан-паша уважит мою просьбу. Жди здесь своих рабов. Ну, а с золотом тебе все же придется расстаться. Я человек небогатый, а впереди много расходов. Подготовка к войне дорогое удовольствие. Жди.

Гудо еще раз низко поклонился и вернулся к камням у кромки воды.

– Знаменитый перстень Мурада, – все еще не веря и все больше не понимая, вздохнул «господин в синих одеждах». – Чтобы это значило?

И тут Гудо подумал о свитке бумаги, обвязанной красной шелковой лентой.

* * *

Гудо уже в третий раз перечитывал написанное. Большие латинские буквы, выстроенные в строгий ряд при первом прочтении, при втором уже приплясывали. А при третьем прочтении и вовсе пустились в пляс. К тому же бумага в трясущихся руках ее читателя трепетала мелкой волной.

«Я исполняю свое обещание помочь. Эта весточка только начало, хотя и стоила мне многих трудов. Уж очень щекотливое было это дело. Я позволил себе перевести письмо на понятную тебе латынь. Ведь турецкий язык и письмо ты так и не пожелал осилить. И напрасно. Само письмо, полученное тобой в том доме (ты знаешь, о чем я), я уничтожил. Так спокойнее и тебе, и мне. И опять не прощаюсь. Даут».

Это было в конце письма. А само письмо заставило сильнее забиться сердце и взволновало душу.

Гудо в третий раз перечитывал его.

«Мой милый и дорогой Гудо. Мне сказали, что я смогу увидеть тебя. Хотя ни услышать тебя, ни самой тебя поблагодарить я не смогу. Так велено, так я и поступлю, чтобы не навредить добрым людям, устроившим нашу встречу. Прости, что пишу на турецком языке. Других букв я никогда не знала. И много чего не знала и не умела. Теперь я благодарю Аллаха, который принял меня от рук нашего справедливого Господа и устроил мою жизнь так, как только мечтать можно.

Я еще не жена доброго Мурада, но он сказал, что непременно стану, когда придет время, и мое тело будет способно без тягости выносить его ребенка. А еще он много раз говорил, что любит меня, и поэтому дерзнул похитить меня. Я слышала, что это похищение произошло у гор Парнаса. Тогда был ранен рыцарь по имени Рени Мунтанери из каталонцев. Он освободил нас из плена и вез в свой афинский замок. Но Мурад выследил его и напал. Это ради меня, а не для того, чтобы кому то еще навредить. Спасать рыцаря бросилась Грета. Турки не смогли ее схватить. Так же не смогли схватить и Аделу с малышом Андреасом. Их защитил наш тогдашний хозяин-герцог. Ты его знаешь по галере и тому ужасу, которому он тебя подверг. Если встретишь его, не убивай. Господь смиловался над ним и укротил его жестокость, сделав спасителем безвинных душ. А еще он очень добрый и ни в чем мне не отказывает. Я попросила что-нибудь в подарок, и он отдал с пальца красивое кольцо. Это то малое, чем могу тебя отблагодарить.

Я живу в том доме, где мы виделись. Я забыла, что такое голод и страх. Меня учат многому, что должна знать и уметь жена такого знатного человека как Мурад. Я очень стараюсь. Часто вспоминаю своих родителей и тебя, милый Гудо. Ведь это ты спас меня от позора и унижений на том ужасном острове и молился за то, чтобы судьба была добра ко мне. Я пою песни Мураду, но не часто. Ему очень нравится, и он говорит, что мой божественный голос способен не только разрушать мосты (был у меня с Гретой такой случай возле города Арты, за что нас объявили ведьмами), но и строить великие государства. Мурад часто в походе, и это печалит меня. Я его очень жду. А еще прошу, чтобы он не убивал христиан. Он обещал их обращать в истинную веру. А Аллах добрый бог. Я теперь это знаю.

Я знаю, что ты уезжаешь. Знаю, что тебя называют Шайтан-беем. Пусть бог и не бог помогут найти Аделу, Грету и Андреаса.

Помните меня, и я вас всегда буду помнить.

Сейчас у меня другое имя, но помните меня как вашу Кэтрин».

* * *

Гудо смахнул со щеки слезинку и посмотрел на заходящее солнце. Там, на западе, его ждала Адела с маленьким Андреасом и милая певунья Грета, у которой оказался голос, способный разрушить мост. Что тут удивительного? У Шайтан-бея дочь – шайтан! Гудо улыбнулся этой бредовой, и все же озорной, мысли и вдохнул всей шириной огромной груди.

Теперь он знал, куда идти, кого разыскивать из тех, рядом с которыми его родные, или они точно знают, куда дальше следовать счастливому отцу семейства. Именно счастливому. Ведь очень скоро Гудо будет со своей семьей. Он в этом был уверен, хотя и понимал, что для этого нужно будет прошагать множество миль и пережить множество дней. Но цель намного ближе, если знаешь дорогу к ней.

– Прости, господин Эй, что отвлекаю тебя от твоих мыслей и нарушаю приятное одиночество… Это мы, твои рабы…

Гудо обернулся. Низко склонив головы, перед ним стояли Никос и трое его моряков.

– Меня зовут Гудо. И вы не рабы. Вы свободные люди. Отправляйтесь к своим семьям. А если кто попытается вам помешать, скажите – мы под покровительством Шайтан-бея!

– Как? Мы свободны? Мы можем отправляться домой? О Господи, это чудо! Мы век будем за тебя молиться, добрый господин… Наш добрый Гудо. Мы будем до конца своих дней помнить твое имя и благославлять его в своих молитвах… Наш благодетель!

– Хватит! – криком успокоил всех четверых «господин в синих одеждах». – Ступайте с богом. Ваш путь не близок, а жены и дети очень ждут вашего возвращения.

Моряки отступили, еще раз поклонились и, оглядываясь, медленно поплелись в сторону города. Остался только капитан Никос.

– Чего стоишь? – нахмурился Гудо, – Ступай. Держись своих друзей. Так легче вам будет добраться домой.

– Господин… Гудо. В этом кошеле сто золотых монет. Владыка Сулейман велел передать тебе. Капитан-паша уступил ему в цене за нас…

– Вот как! – обрадовался «господин в синих одеждах». – Вот только… он тут же отсчитал половину и ссыпал ее в огромные ладони человека, которому так подходило имя легендарного чудовища. – И не смей мне перечить. Это вам в дорогу, а оставшееся – для детей.

– Благодарю, мой добрый господин, – лицо Никоса странным и все же ужасным образом искривилось.