Книга Доктрина шока - Наоми Кляйн

Люди, желавшие оказывать помощь, жаловались на правительство Шри-Ланки, которое сковывает их действия на каждом шагу: сначала создает буферную зону, затем отказывается предоставить другие участки земли для застройки, а потом заказывает бесконечное количество исследований и генеральных планов иностранным экспертам. Правительственные бюрократы понимали, что все это время жертвы цунами живут в тесных лагерях, получая скудные пайки, слишком далеко от берега, чтобы снова приступить к рыбной ловле. Часто эту задержку объясняли волокитой и неумелым руководством, однако проблема имела более глубокие корни.

До цунами: провалившийся план

План по перекройке Шри-Ланки появился за два года до стихийного бедствия. Он родился с окончанием гражданской войны, когда все те же заинтересованные участники явились в Шри-Ланку, чтобы вместе открыть эту страну для мировой экономики, и среди них USAID, Всемирный банк и Азиатский банк развития. Все соглашались, что самое очевидное преимущество Шри-Ланки заключается именно в том, что страна из-за длительной войны осталась одним из немногих мест, не охваченных общим потоком глобализации. Эта маленькая страна сохранила удивительно много дикой природы: там были леопарды, обезьяны и тысячи диких слонов. Ее берега не осквернили небоскребы, а на горах стояли индуистские, буддистские и мусульманские святилища. И что всего прекраснее, восторгалось агентство USAID, «все это располагалось на небольшом пространстве размером с Западную Вирджинию».

По плану джунгли Шри-Ланки, которые давали надежное убежище вооруженным партизанам, надо было открыть для отважных экотуристов, которые будут кататься на слонах или смогут вообразить себя Тарзаном, перемещаясь по канатной дороге меж кронами деревьев, как это делают в Коста-Рике. Местные религии, за которые пролито столько крови, могут приспособиться к духовным запросам западных гостей: буддистские монахи откроют центры медитации, индуистские женщины будут показывать в отелях свои красочные танцы, а аюрведические медицинские заведения — снимать боли и недомогания.

Короче говоря, пусть в других странах Азии существуют потогонные предприятия, call-центры и лихорадка биржи; Шри-Ланка будет дожидаться момента, когда заправилам этой деятельности понадобится отдых. Именно из-за того, что радикальный капитализм позволил им накопить огромные богатства, деньги тут не будут проблемой; на них можно будет получить идеальное сочетание роскоши и дикой природы, приключений и чуткого обслуживания. По убеждению консультантов, будущее Шри-Ланки лежит в создании такой сети туристического бизнеса, какую создала Aman Resorts, недавно открывшая два удивительных отеля на южном побережье, где комната стоит до 800 долларов в сутки и в каждом номере есть глубокий бассейн.

Правительство США прониклось таким энтузиазмом относительно Шри-Ланки с ее потенциалом превратиться в туристическую страну наивысшего класса и со всеми богатыми возможностями для строителей и туристических фирм, что USAID запустило программу организации туризма Шри-Ланки и создало для ее продвижения влиятельную группу лоббистов в вашингтонском стиле. Она получает кредиты, чтобы увеличить средства на развитие туризма «от уровня менее 500 тысяч долларов в год до примерно 10 миллионов в год». Тем временем американское посольство приступило к осуществлению Программы соревнования, которая на самом деле должна отстаивать экономические интересы США в Шри-Ланке. Директор программы, седой экономист Джон Варли, объяснил мне, что, по его мнению, Совет по туризму Шри-Ланки мыслит слишком мелко, мечтая привлечь один миллион туристов в год к концу десятилетия, добавив: «Я лично думаю, что они могли бы назвать цифру вдвое больше». Питер Харрольд, англичанин, осуществляющий на Шри-Ланке операции Всемирного банка, сказал: «Мне всегда кажется, что для сравнения нам стоит ориентироваться на Бали».

Нет сомнений, что первоклассный туризм — это быстро растущий рынок. Между 2001 и 2005 годами доходы роскошных отелей со средней ценой номера 405 долларов в сутки выросли на 70 процентов — очень неплохой показатель, если учесть спад активности после 11 сентября, войну в Ираке и взлет цен на топливо. Феноменальный рост в этом секторе во многом является побочным продуктом резкого неравенства, появившегося в результате повсеместной победы экономики чикагской школы. Каким бы ни было общее положение экономики, всегда найдется достаточно людей из элиты, состоящей из новых мультимиллионеров и миллиардеров, чтобы Уолл-стрит сочла эту группу «сверхпотребителями», способными постоянно поддерживать спрос на предметы роскоши. Аджей Капур, бывший руководитель нью-йоркской группы стратегий на рынке акций в Smith Barney (дочернего предприятия Citigroup), призывал своих клиентов вкладывать деньги в его «плутономическую корзину» акций, где представлены такие компании, как Bulgari, Porshe, Four Seasons и Sotheby's. «Если экономика богатых, как мы полагаем, будет процветать и дальше и если неравенство доходов сохранится и будет далее расти, с нашей "плутономической корзиной" также все будет в порядке».

Но чтобы Шри-Ланка могла сыграть свою роль в плутономике, необходимо было резко усовершенствовать некоторые вещи, причем в срочном порядке. Во-первых, чтобы создать здесь курорты для богатейших людей мира, правительству нужно было устранить барьеры, мешающие частному сектору владеть землей (около 80 процентов земли Шри-Ланки принадлежит государству). Также стране нужны были «гибкие» законы о труде, чтобы инвесторы могли укомплектовать свои туристические заведения. И наконец, нужно было модернизировать инфраструктуру: построить автодороги и шикарные аэропорты, улучшить систему водоснабжения и электросеть. Но поскольку Шри-Ланка оказалась в долгах по причине закупки оружия, правительство страны не могло финансировать эти изменения из своих средств. Так начались обычные переговоры о сделке: Всемирный банк и МВФ дадут займы в ответ на создание экономических условий для приватизации и «партнерства государственного и частного секторов».

Все эти планы и условия были тщательно изложены в программе экономической шоковой терапии, одобренной местным представительством Всемирного банка, под названием «Реконструкция Шри-Ланки», которая была создана в начале 2003 года. Ее главным защитником в стране стал политик и предприниматель Мано Титтавелла, человек, который удивительно напоминает Ньюта Гингрича, как по виду, так и по образу мыслей.

Как и все прочие программы шоковой терапии, «Реконструкция Шри-Ланки» требовала много жертв ради того, чтобы инициировать быстрый экономический рост. Миллионы людей должны покинуть свои родные деревни, чтобы освободить берега для туристов и земли для строительства отелей и шоссе. По программе, рыбной ловлей должны в основном заниматься большие траулеры из портов, а не деревянные лодочки, которые можно спустить на воду прямо с берега. И конечно, как это происходило в подобных обстоятельствах везде, от Буэнос-Айреса до Багдада, на государственных предприятиях должны произойти массовые увольнения, а стоимость работы основных служб должна возрасти.

Защитники программы столкнулись с одной проблемой: большинство жителей Шри-Ланки не верили в то, что эти жертвы окупятся. Это был уже 2003 год, и горячая вера в глобализацию уже давно начала иссякать, особенно после ужаса экономических кризисов в Азии. Наследие войны также было препятствием. Десятки тысяч жителей Шри-Ланки погибли в сражениях за «народ», «родину» и «территорию». Теперь же, когда наконец-то настал мир, самых бедных из них просят отдать свои крохотные клочки земли и их скромное имущество — огород, хижину, лодку, — чтобы Marriott или Hilton могли построить площадку для гольфа (и тогда жителей деревни ждет участь уличных торговцев в Коломбо). Это выглядело бесчестной сделкой, и население отреагировало на нее соответственно.