Книга Проклятие любви - Паулина Гейдж

– Мой царь думал, что ты мертва, – наконец проговорил он. – Печать на свитке соответствует отпечаткам на других посланиях, но твоим кольцом мог воспользоваться кто-нибудь другой.

– Мой муж сделал все возможное, чтобы убить меня, не прикоснувшись к моему телу, – едко сказала она. – Он уничтожил все надписи с моим именем, которые смог отыскать, но, как видишь, умирать я пока не собираюсь.

Она сняла кольцо с печатью и протянула ему. Он вгляделся в него и положил обратно в ее протянутую ладонь.

– В таком случае, царица, почему же ты договариваешься с моим господином в такой тайне? Ты говоришь, у тебя нет сыновей. Мой царь сомневается, что это правда. Но если это так, тогда кому предстоит стать фараоном, и почему ты хочешь попытаться посадить на трон хеттского царевича?

Она жестом разрешила ему садиться и сама опустилась на край ложа.

– Пусть нам принесут подкрепиться, – велела она начальнику стражи и взглянула в глаза иноземцу. – Если мой план провалится, двойную корону заполучит брат моего мужа. Он никчемный человек. Если он узнает, что я начала переписку с твоим хозяином, он прикажет арестовать меня. Возглавляемый Сменхарой Египет проиграет в войне с твоим народом. Но если вы отдадите мне царевича, не будет нужды нести потери людьми и золотом, выдерживая противостояние, в которое вступили наши страны. Египет станет вассалом Хеттского царства, ведущим независимую внутреннюю политику, и будет платить дань Суппилулиумасу.

– А какие гарантии того, что твои враги просто не убьют его, как только он приедет? Полагаю, ты захочешь, чтобы его охраняли солдаты из хеттов?

Нефертити обрадовалась, что как раз в этот момент внесли угощение и принялись бесшумно расставлять перед ними. Она не предполагала, какие сложности повлечет за собой исполнение ее плана. Сразу придя в уныние, и уже сожалея о том, что ей приходится сидеть здесь, под пристальным испытующим взглядом врага, чья могучая энергия подавляла ее и внушала ей благоговейный страх, она заставила себя улыбнуться.

– Воспрепятствовать мне может только военачальник Хоремхеб. Сменхара будет дуться какое-то время, но все будут счастливы, что хоть кто-то борется с угрозой Египту со стороны хеттов.

В его глазах промелькнуло удивление с примесью какого-то другого выражения, которое, она подозревала, было насмешкой. Она подняла свою чашу, и он тут же потянулся за своей.

– Если мой господин вверит своего сына сомнительной благосклонности Египта, он пожелает убедиться в его безопасности, заручившись твоим согласием на присутствие хеттских солдат в Ахетатоне. Фараон силен ровно настолько, насколько сильно его поддерживают.

– Это может быть истинно для правителей твоей страны, но не для Египта. Фараон, однажды надевший корону, становится богом, и его неприкосновенности не так просто угрожать.

Он улыбнулся, его кривые белые зубы блеснули в полумраке, и снова на его помятом лице промелькнуло выражение легкого презрения.

– Хетт – бог? Какое многообещающее будущее! Так, значит, твой народ терпел несостоятельность твоего покойного супруга лишь потому, что он был богом?

Ее оскорбил его иронический тон.

– Трудно ожидать, что невежественный иноземец сможет разобраться в тонкостях Маат, – холодно ответила она. – Это как раз то, чему я буду учить царевича, которого пришлет твой хозяин.

– Это я уже понял. – Смирение в его голосе было слегка насмешливым. – Я вернусь к своему господину и расскажу ему о твоих намерениях.

– Отправляйся этой же ночью. – Она встала, и он тоже учтиво поднялся. – Из-за недоверчивости Суппилулиумаса потрачено драгоценное время. Если в течение месяца я не заполучу мужа, мы все будем пресмыкаться перед Сменхарой, ибо если корона будет возложена на его голову, то только его смерть освободит трон для следующего фараона. Мерира проводит тебя в комнату, где ты сможешь немного поспать, пока я буду диктовать новое послание твоему царю, и на этот раз я отправлю с тобой посланника. Ты свободен.

Он склонил свою львиногривую голову и повернулся уходить, но уже в дверях резко обернулся, будто его внезапно осенила мысль.

– Ты позволишь мне еще раз заговорить? – подобострастно спросил он. Она кивнула. – Мне пришло в голову, что посланники Египта путешествуют не так быстро, как осведомители царицы. Поэтому царица может не знать, что мой господин отразил нападение египетской армии и полностью захватил страну Амки. Особого кровопролития не было, но войска египтян теперь здорово рассеяны. Доброй ночи, царица.

Он выскользнул из круга слабого света, и только по тихому звуку закрывающейся двери она поняла, что хетт вышел из комнаты. Вошел Мерира и остановился, ожидая дальнейших указаний. Нефертити почувствовала, что у нее невыносимо болит голова, а руки прижаты к пылающим щекам. Она с силой отняла руки от лица. Армия Египта потерпела поражение. Она понимала, что это радует ее, потому что теперь влияние Хоремхеба ослабеет, и все египтяне будут благодарны ей за предотвращение вторжения, которое обязательно последовало бы, если бы не она. Но за испытываемым ею облегчением глубоко в сердце она ощущала жгучий стыд и печаль, боль за свою страну и слепую ярость при мысли о покойном супруге, который предал их всех. Повернувшись спиной к терпеливо ждущему управляющему, она подавила желание постыдно разрыдаться. Египет – всего лишь стадо тупоголовых животных, которых гонит правитель, – напомнила она себе. – Конечно, эти животные будут ставить свою безопасность превыше какой-то неосязаемой любви к земле и воде. Она подавила свою боль и, наконец смогла, спокойно посмотреть в лицо Мерире.

– Драгоценное время упущено, – сказала она. – Теперь нельзя допустить ни одной ошибки. Мне нужен посланник, Мерира, кто-нибудь из тех, кто любил моего мужа и предан мне, кто-нибудь, кто не жаждет оказаться во власти фараона, чья преданность Атону сомнительна. Такого человека можно будет убедить действовать на моей стороне и помалкивать, если дать ему понять, что хетты – солнцепоклонники и что фараон из страны хеттов будет лучше для нас, чем человек Амона.

– Царица также могла бы предложить ему какую-нибудь более определенную награду за его старания, – учтиво ответил Мерира. – Возможно, пообещать ему должность «глаза-и-уши» нового фараона и приличное количество золота. Хани мог бы подойти. С тех пор как Осирис Эхнатон сократил внешние сношения, многие томятся в праздности, и они не получают платы. Хани всегда был очень честолюбив. Такое сочетание прекрасно подойдет.

– Напомни мне наградить также и тебя, Мерира, – сказала она. – Очень хорошо. Пошлем Хани. Сделай сначала ему предложение о повышении по службе, чтобы у него потекли слюни, а потом объясни, что он должен делать, да пригрози ему, но очень мягко. Мы же не хотим напугать его так, чтобы он перебежал к Эйе. Если он станет отказываться или покажется тебе слишком рьяным, прикажи сразу же убить его. Разбуди его и отправь вместе с Хаттусазити, не дав ему ни с кем поговорить. Теперь я продиктую новый свиток Суппилулиумасу. Запиши его сам.