Книга Башня над пропастью - Ян Ирвин

— Поцелуи! Тогда начинай, — засмеялась Карана. — На моих ногах по крайней мере сотня…

Лиан наклонился и взялся за ее сапог.

— Нет! Я пошутила!

Стянув с девушки сапоги и носки, не смотря на ее протест, Лиан увидел, что ее кожа покрыта шрамами и кровоподтеками. Он целовал пальцы и лодыжки ног Караны. Девушка задрожала.

— Посмотри, куда меня укусил скорпион, — сказала Карана.

Лиан осмотрел зажившую ложбинку со шрамом.

— Такой большой шрам! — сказал он, нежно целуя это место.

Карана описала жестокий метод лечения Шанда.

— У меня есть и побольше, — похвастался он и показал шрамы на ладонях, полученные при падении в краю базальта, и длинную отметину от икры до колена.

— Увечья, полученные при падении, не считаются, — возразила Карана, прижавшись щекой к его ладони. — Шрамы должны быть честно заработаны.

— Даже если они заработаны из легкомыслия? — рассмеялся Лиан, снова дотрагиваясь до раны от укуса скорпиона. — А нет у тебя чего-нибудь получше?

Карана показала множество других шрамов. Лиан поцеловал каждый, продолжая разыгрывать презрение.

— И это самое лучшее? В то время как мне протыкают бок копьем, ты ранишь палец на ноге?

Ее улыбка исчезла.

— Копье в бок? Ты, конечно же, сочиняешь? — Лиан расстегнул рубашку и показал след от копья.

— Малиена зашивала рану. Чуть левее — и я бы умер.

Каране показалось, что копье входит ей под ребра. Дрожащим пальцем она коснулась шрама.

— Я не знала. Я даже не почувствовала.

— Это произошло через несколько часов после Тайного Совета. Я даже не знаю, что ты тогда делала.

— Лежала без сознания. Я пришла в себя только через два дня.

— Ты пролежала там два дня?

— Нет, Шанд нашел меня ночью. Я не хочу сейчас об этом говорить. Я хочу узнать, что случилось с тобой. Твое «Сказание о Зеркале», наверно, уже очень длинное, — прошептала она с закрытыми глазами, водя пальцем по шраму на боку Лиана. Потом ее рука скользнула под его рубашку, и Карана провела по его груди. — Как это случилось?

— Довольно длинное, и даже сказитель играет в нем небольшую роль. Копье угодило в меня, когда я открыл дверь виллы Тензора, пытаясь вернуться в Большой Зал. Вот и все. Я не герой. Давай-ка вернемся к твоим бедам. Пока что я не вижу, чтобы ты одержала надо мной верх.

— У меня есть что показать, правда я немного стесняюсь. — Она заколебалась, потом медленно расстегнула рубашку и сбросила ее на пол. На белой коже были ужасные следы от веревки, которой она страховалась при подъеме в башню.

Потрясенный, Лиан опустился на колени и прижался щекой к ее животу. Она гладила его растрепанные волосы.

— Очень больно? — спросил он. — Я даже не решаюсь поцеловать тебя.

— Довольно сильно болит. И тем не менее я должна потребовать, чтобы ты сдержал обещание.

Подняв голову, Лиан заглянул ей в глаза.

— Как я люблю тебя, — сказал он.

— Я тоже тебя люблю. Мою плату, пожалуйста.

Лиан с подчеркнутой медлительностью осмотрел Карану, подтрунивая над ее нетерпением. Стройный изгиб ее шеи с рыжими завитками, изящное ухо, шелковистая кожа, нежная грудь. Ужасные шрамы.

— Тут понадобится бездна поцелуев.

Карана откинулась назад и распростерла руки. Она дрожала всем телом.

— Впереди целая ночь, — сказала она.

Им был дарован остаток дня и ночь. Хотя после наступления сумерек похолодало, оба хотели только одного — быть друг с другом. Уважал ли Тензор это желание, или, быть может, был занят другим, — во всяком случае, он не появился. Влюбленные разожгли огонь, использовав сгнившую старую мебель, и вскипятили воду для чая, чтобы согреться и взбодриться.

Лиан поднес к губам кружку. Чай был слишком горячий. Нужно сказать что-то еще.

— Существуют меры предосторожности… — начал Лиан.

— Как всегда слишком поздно. Я подумала об этом несколько недель тому назад, — перебила его Карана.

— Откуда ты могла знать, что я жив? Ах ты, маленькая хитрюга!

— Тише! Иди сюда! Я замерзла и устала. Оставь в покое это одеяло. Помоги мне постелить постель.

Они завернулись в одеяло и провели всю ночь, прижавшись друг к другу. Они мало спали, да им и не хотелось. Просто наслаждались друг другом, дремали и просыпались, смотрели на странные южные звезды и ощущали в душе покой. И снова дремали.

Очнувшись от сна, Карана подивилась возвращению своего таланта, который так мощно проявился, когда Лиан был в опасности.

Ранним утром они сошли вниз, рука в руке, не зная, что же сделает Тензор. Они издали заметили, что его кабинет пуст. Карана, готовая к столкновению, пребывала в растерянности.

Вдруг что-то загремело, и в центре врат появился Тензор. Карана схватила Лиана за руку, но опасения их были напрасными: арким был слишком поглощен тем, что обнаружил там, откуда вернулся.

— Я видел его! — воскликнул Тензор. Однако врожденная осторожность не покинула аркима. — Когда я проверил новое Зеркало и выяснил, что оно работает, я не стал атаковать Ночную Страну. Вместо этого я построил крошечные врата для слежения, оснащенные защитными и предохранительными устройствами. И весь день наблюдал за Ночной Страной. Рульк восседал в большом зале, — продолжал он, — на кресле, огромном, как трон. Вокруг валялись части какой-то конструкции — жалкое устройство, одна из тех штуковин, что так любят кароны: там полно колесиков, рычагов и каких-то неведомых деталей. Рульк выглядел старым и усталым. Хотя я сам приложил к этому руку, я не думал, что Ночная Страна так его вымотает.

— Не позволяй себя одурачить, — возразила Карана. — Он много раз являлся мне во сне. Он гораздо сильнее тебя.

Тензор засмеялся.

— Сны подвластны ему и показывают лишь то, что он хочет показать, а я видел его. Мои глаза не лгут. Он сидит там тихо, возится со своими конструкциями, веря, что может проложить собственный путь к свободе. Дурак! Из Ночной Страны не убежать — оттуда можно только выпустить. Я освобожу его навсегда.

Тензор засмеялся, и Лиан с Караной поняли, что он полностью захвачен своими мечтами.

— Ты глупец! — воскликнул Лиан. — Рульк тебя одурачил. Он показывает тебе то, что ты хочешь увидеть.

Глаза Тензора сощурились.

— Он сильнее, чем я надеялся, но слабее, чем я ожидал. Он хитер, но я тоже. И у меня есть оружие.

— Тензор, — обратилась к нему Карана, — я умоляю тебя во имя нашего родства.

— Ты сама обесценила эту валюту, — сказал Тензор, отворачиваясь.