Книга Дорога на Дамаск - Линда Эванс

Руководство ДЖАБ’ы понимает, что его щедрые обещания, раздача денег и продуктов, постоянная беззастенчивая лесть и демагогия обеспечивают ДЖАБ’е голоса праздного и многочисленного городского населения. Благодаря городской бедноте ДЖАБ’а одерживает на выборах одну победу за другой. Впрочем, даже самый поверхностный анализ действий руководства джабовцев обнаруживает, что верхушке партии плевать на интересы своих избирателей, которых они презирают. Пример тому — не только разговор, который состоялся у тебя с Гремианом, но и обезображивание ДЖАБ’ой системы джефферсонского образования, где студенты высших учебных заведений не знают того, что известно на других планетах школьникам. Джабовцы добились того, что полуграмотное городское население полностью зависит от их действий.

В настоящее время правительство Джефферсона все чаще и чаще прибегает к жестким мерам. Например, в прошлом году были приняты поправки к закону об избрании президента, которые позволяют руководству ДЖАБ’ы больше не обращать внимания на тех, кто не доволен экстремистскими планами правительства. Эти поправки противоречили конституции, но никто их не оспорил. Теперь на пути ДЖАБ’ы нет никаких преград, и в связи с событиями последних двух дней можно ожидать шагов, которые обнажат ее истинное лицо.

— Но как же так?! — воскликнул наконец Фил. — Ведь ДЖАБ’а совсем не такая! Она за справедливость! Это все знают! Ведь она отнимает деньги у богатых фермеров и раздает их бедным!.. А почему Верховный Суд не отменил какие-то там решения, если они были не по конституции?!

— Все судьи, заседающие в Верховном Суде, кроме одного, входят в состав высшего руководства ДЖАБ’ы. Я в курсе того, что ты незнаком с историей, но уверяю тебя, что лишь за последние два года высшие судебные инстанции на этой планете вынесли по меньшей мере пятнадцать решений чисто политического характера, не имеющих никакого отношения к справедливости, о которой ты упомянул. ДЖАБ’а твердит, что хочет помочь народу, а на самом деле ее действия привели к стремительному падению уровня жизни, к всеобщей неграмотности и к резкому сокращению личных прав и свобод населения.

Что же до «богатых фермеров», то оставшиеся на Джефферсоне производители сельскохозяйственной продукции получают почти на шестнадцать процентов меньше самого бедного городского безработного. При этом они посвящают шестьдесят или даже семьдесят часов в неделю тяжелому физическому труду, существуя в гораздо худших условиях, чем обитатели грязных городских трущоб. Увы, на Джефферсоне нет больше «богатых фермеров»!

О людях надо судить по их делам, а не по их словам. Дела же ДЖАБ’ы демонстрируют неприкрытое презрение ко всему населению Джефферсона. У этой партии одна цель — безраздельное господство, и ее руководство уже почти его добилось. Сейчас практически никто не может помешать главарям ДЖАБ’ы. Джефферсон стоит на краю политической и экономической катастрофы.

Фил Фабрицио ошарашено затряс головой.

— Так почему же ты выполняешь их приказы? — удивленно спрашивает он. — Особенно те, которые нарушают конституцию?

— Мною командует президент Джефферсона, и конституция не имеет к этому никакого отношения. Окружное командование изложило мне мое основное задание и приказало подчиняться президенту. Пока приказы президента не противоречат моей цели и не влекут за собой то, что заложенная во мне программа считает «чрезмерным сопутствующим ущербом», я буду их выполнять.

— Выходит, ты личный линкор президента?! — с трудом выдавил из себя ошеломленный механик.

— По сути дела — да.

— И ты будешь выполнять все, что скажет президент?

— Да, если это не сопряжено с чрезмерным побочным ущербом.

— А что такое «чрезмерный побочный ущерб»? — интересуется Фил.

— В моей программе существует алгоритм, сопоставляющий ценность назначенной мне цели с размерами ущерба, который я должен буду причинить планете, чтобы добиться этой цели. Например, программа не позволит мне смести целый город только потому, что с его территории по мне стреляют. Я имею право уничтожить его лишь в том случае, если действия его жителей угрожают моему существованию.

— Значит, если тебя могут убить, ты сметаешь все на своем пути?

— В этом случае я могу прибегать к любым мерам для устранения угрозы. Например, в сражении против людей Аниша Балина я без колебаний стрелял по всем целям. На Барренском утесе гражданское население не пострадало, потому что его там просто не было, но случись такое сражение в городе, там погибло бы множество мирных жителей. Я всегда стремлюсь этого не допустить, но те или иные объемы побочного ущерба неизбежны. К сожалению, я задавил много людей, пытаясь пробиться к президентской резиденции. Мне приказали двигаться к ней определенным маршрутом, не применяя огнестрельного оружия. Я выполнил этот приказ, стараясь погубить при этом как можно меньше гражданского населения.

Фил молчал, стиснув зубы. Во взгляде у него появилось какое-то новое выражение. Потом он развернулся кругом и зашагал к своему автомобилю, сел в него, захлопнул дверцу, рванулся с места и на большой скорости исчез в неизвестном направлении. Я опять остался один.

Когда же кончится мое одиночество?!

III

Через три дня Саймону пришло сообщение с прибывшей «Звезды Мали». Он не видел двоюродного брата жены со дня своей свадьбы, но сразу же узнал на экране Стефана Сотериса.

— Полковник Хрустинов? — неуверенно спросил Стефан, пристально разглядывая изменившееся до неузнаваемости лицо Саймона.

— Это я, Стефан. Не обращайте внимания на мое лицо. Оно сильно пострадало при катастрофе, и хирургам пришлось его перешить.

— Извините… — смущенно прошептал Стефан.

— Ничего страшного.

— Мы только что пришвартовались к орбитальной станции «Бомбей». Давайте встретимся у выхода семнадцать в одиннадцать часов!

— Договорились.

Стефан кивнул и прервал связь.

Саймон принял душ, достал из гардероба элегантный костюм, он и так выглядит неважно, а если еще оденется как попало… В конце концов, сегодня он впервые за два года увидит свою дочь. Наверное, он ее не узнает, а она — его… Ведь они никогда не были особенно близки. Нa, на первых порах им, наверное, будет трудно вместе.

Саймон ходил медленно. Ему плохо помогали даже филигранные искусственные суставы, приводивших в движение его ноги в коленях. А без них он ползал бы на костылях. Впрочем, раньше Саймон боялся, что вообще никогда не сможет ходить. И вот теперь, через два года, он кое-как самостоятельно передвигался. Саймону хотелось позвонить Шейле Брисбен и попросить пойти с ним, но он передумал. Елене и так будет нелегко, а если она увидит с ним постороннюю женщину, девочке еще чeгo доброго полезут в голову разные мысли…

Доехав до космопорта и поставив машину на стоянку, Саймон совсем разволновался. Он уже не понимал, чего больше боится — встречи с дочерью и вынужденной лжи о гибели Кафари или тех проблем, что сулила ему совместная жизнь с Еленой.