Книга Кровь и лед - Роберт Мазелло

— Должно быть, вы лейтенант Копли, — сказал Майкл.

Мужчина опешил, но быстро оправился от удивления.

— Раз вам это известно, получается, вы и Элеонор знаете?

— Да. Она в безопасности, — заверил его Майкл. — Мы хорошо о ней заботимся.

Глаза Синклера вспыхнули злобой, и Майкл моментально пожалел о неудачном выборе слов. Синклер определенно полагал, что обладает исключительным правом прикасаться к Элеонор.

— Она в лагере, — продолжал Майкл. — На станции Адели.

— Вот, значит, как вы называете это место.

Синклер выглядел и говорил как британский аристократ — во всяком случае, такими их представляли в фильмах, которые видел Майкл, — однако в глазах лейтенанта сверкал безумный блеск, словно от него можно было ожидать чего угодно. Впрочем, для Майкла особым сюрпризом это не было.

Он лихорадочно пытался придумать, что сказать, чтобы заставить Синклера опустить гарпун.

— Мы здесь не для того, чтобы причинить вам вред, — произнес журналист. — И в мыслях не было. На самом деле мы может вам помочь.

«И что дальше? Продолжать трепать языком или лучше заткнуться?» — думал Майкл.

— Сколько вас здесь?

Синклер тяжело дышал, выпуская в воздух рваные облачка пара, и Майкл только сейчас понял, каких физических усилий стоила лейтенанту пробежка. Он еле держался на ногах, хотя и продолжал демонстрировать несгибаемость характера.

— Четверо. Нас всего четверо.

Наконечник гарпуна дрогнул. Синклер медленно закрыл веки, затем резко их распахнул.

Выражаясь словами Экерли, «восстановил изображение»? Это снова напомнило Майклу о том, какую смертельную опасность представляет человек напротив.

— Мы здесь, на Южном полюсе, работаем, — пояснил Майкл. — Мы американцы.

Гарпун опустился ниже. Майкл мог поклясться, что по губам Синклера скользнула легкая улыбочка.

— Раньше, давным-давно, я мечтал попасть в Америку, — сказал Синклер и откашлялся. — Мне она представлялась чем-то идеальным. Ни я там никого не знаю, ни меня никто не знает.

Уголком глаза Майкл уловил в проеме задней двери какое-то движение. Синклер, должно быть, проследил за его взглядом, так как, вскинув гарпун, резко обернулся. Не успел Майкл выкрикнуть: «Стойте!», как в кузницу, разметав бочки, с заднего входа ворвался вооруженный винтовкой Франклин.

Мгновение Синклер колебался, но когда увидел наведенное на него дуло оружия, метнул гарпун. В ту же секунду раздался оглушительный выстрел, и во все стороны полетели высеченные из дымовой трубы осколки кирпича. Один из них, словно шершень, ужалил Майкла в щеку, а другой, поменьше, угодил в глаз. Майкл согнулся, прикрыв лицо руками, а когда поднял голову, увидел, что гарпун торчит в одной из бочек и покачивается. Франклин продолжал стоять, держа винтовку наготове, однако смотрел вниз… на Синклера. Тот лежал на наковальне, безвольно свесив с нее руки и конвульсивно подергивая пальцами.

В помещение, тоже со вскинутым пистолетом, влетел Мерфи.

— Ты что наделал?! — взревел Майкл.

— Он в меня гарпун метнул! — Но кажется, Франклин был поражен не меньше Майкла. — В любом случае я в него не попал. Пуля угодила в трубу.

Майкл бросился к Синклеру и увидел, что на затылке у того рана, из которой, пропитывая русые волосы алым, стекает кровь.

— А это тогда что?

— Рикошет. Винтовка заряжена резиновыми пулями. Наверное, пуля от трубы отскочила.

Мерфи обошел наковальню с другой стороны, и вместе с Майклом они осторожно опустили Синклера на пол, а затем перевернули на спину. Глаза мужчины впали, а губы посинели. Майкл думал сейчас лишь о том, как происшествие повлияет на Элеонор.

— Давайте-ка отвезем его в лагерь, — сказал Майкл. — Надо, чтобы Шарлотта его осмотрела. Быстрее.

Мерфи кивнул и встал.

— Сначала придется его связать…

— Он в отключке, — возразил Майкл.

— Пока да, — парировал Мерфи. — Но что, если очухается? — Начальник бросил взгляд на Франклина. — Свяжем, а потом погрузим сзади на мой снегоход. На станции сразу поместим его в карантин. Подожги сигнальную шашку, чтобы Лоусон знал, что мы здесь и готовы возвращаться.

Франклин вышел на улицу исполнять распоряжение.

Майкл вспомнил Экерли, которому однажды тоже устроили «карантин» — положили на ящик в запирающемся продуктовом складе, и чем все это закончилось…

— Вам известны правила, — сказал Мерфи Майклу. — До дальнейшего распоряжения никто, кроме нас, не должен знать, что он на станции. Ясно?

— Ясно.

— К Спящей красавице это особенно относится.

Майкл и сам предпочел бы сохранить секрет. Одним больше, одним меньше, подумаешь… В последнее время он явно преуспел в сокрытии информации. Вопрос лишь в том, как долго удастся скрывать происшедшее здесь? Если о Синклере другие работники базы могут и не узнать, то с Элеонор совсем иная история. Насколько Майкл мог судить, между ними установилась прочная эмоциональная связь. Прочная настолько, что он бы не удивился, если бы Элеонор уже почувствовала, что Синклера обнаружили… ранили… и он на пути к ней.

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

22 декабря, 19.30

Пока Дэррил нес рыбу к аквариуму, она так отчаянно извивалась в его руках, что он едва ее не выронил.

— Держись, — приговаривал он. — Потерпи.

Биолог выпустил ее в резервуар, в сектор, который зарезервировал за представителями вида Cryothenia Hirschii. Рыба немного поплавала по емкости, затем медленно опустилась и залегла на дно, присоединившись к своим собратьям, таким же неподвижным и совершенно прозрачным. Даже если окажется, что это действительно неизвестный науке вид, а Дэррил в этом не сомневался, открытие, конечно, нисколько не тронет простого обывателя. В сущности, смотреть здесь было особо не на что — рыбы как рыбы. Но в научных кругах, где знают цену подобным открытиям, находка сделает ученому громкое имя.

Одна лишь кровь рыб, не говоря уже об их общей морфологии, обладает рядом уникальных характеристик, и с ней наверняка проведут еще не одну тысячу экспериментов. Дэррил был уверен, что «антифризные» гликопротеины в крови этих рыб, резко отличающиеся от гликопротеинов других антарктических белокровок, однажды принесут человечеству огромную пользу. Он уже сейчас навскидку мог назвать несколько будущих изобретений, в основу которых лягут результаты этих исследований, от средств борьбы с обледенением самолетных крыльев до незамерзающих покрытий глубоководных зондов.

Впрочем, нынешние эксперименты биолога преследовали более необычные цели. Когда Шарлотта сообщила о пропаже из лазарета пакета с плазмой, никто из них ни секунды не сомневался, куда он исчез. Ясное дело, его присвоила Элеонор Эймс. Если она когда-нибудь покинет приют станции Адели и снова поселится на Большой земле, ей придется каким-то образом избавиться от страшной зависимости. Дэррил, будучи человеком умным, понимал, что на Элеонор будет сосредоточено внимание всех средств массовой информации, а раз так, то и удовлетворять непрекращающуюся потребность, не говоря уже о том, чтобы просто ее скрыть, у девушки не будет никакой возможности.