Книга Седьмой круг ада - Игорь Болгарин

– Одному! – подтвердил Кольцов. В нем начала просыпаться надежда. – Василий должен обратно в Севастополь вернуться.

– Эх, втравите меня в историю!.. – словно пожаловался невесть кому Тихон Дмитриевич. – Но ведь и дело какое, а?.. А только не вытянет троих баркас в такую-то непогодь.

– Василий не пойдет с нами, – твердо повторил Кольцов.

От берега они уходили на веслах, с трудом выгребая против ветра. Только в море Павел понял, как ненадежен и мал при такой погоде баркас. От ударов волн он трещал всеми своими скрепами.

Наконец запустили движок, и Кольцов с облегчением привалился к борту.

Настоящий шторм пришел к рассвету. Подгоняемый посвистом моряны, метался он по Азову. Среди бесконечно огромных волн, то взлетая на кипящие гребни, то ухая вниз, в мутную круговерть, с трудом двигался вперед баркас. Ветер хлестал по лицам желтой пеной. Тихон Дмитриевич не отходил от движка – чуть ли не лежал на нем, прикрывая своим телом. Кольцов, выбиваясь из сил, отчерпывал из баркаса воду.

– Относит к проливу! – крикнул рыбак. Неизвестно, каким образом он ориентировался в открытом, одинаковом со всех сторон море.

Наступило утро, но воздух был серым и тяжелым. По небу ползли черные, угрюмые тучи. Бушующая стихия не унималась. Измученные Тихон Дмитриевич и Кольцов поочередно залезали в крошечный кубрик, забывались коротким, тревожным сном. Но даже во сне Кольцов с болью ощущал, как уходит драгоценное время. Еще в Севастополе они рассчитали, что в случае удачи десант удастся опередить на сутки. Но вот прошла ночь, прошел день, наступила еще одна ночь, и получалось, что до высадки десанта оставалось всего лишь несколько часов. То, что оказалось не под силу врагам, делала стихия. Ночью в плеск и рокот свивающихся в тугие жгуты волн вплелся странный стук. Ритмичный. Словно дятел старательно долбил ствол большого дерева. Потом вдали зыбкими звездочками замигали два огонька. Они то возносились высоко вверх, то опускались вниз, будто падая в пропасть.

Тихон Дмитриевич в волнении схватил Кольцова за руку, сжал ее и долго держал так, не выпуская.

Большой, серый, военный катер прошел рядом, словно призрачный «Летучий голландец». Подмигнув ходовыми огнями, он бесследно растаял в водяной круговерти.

– Обошлось! – облегченно сказал Тихон Дмитриевич. – А могло быть… Да потопили бы, и вся недолга!

– Катер, видимо, патрульный? – высказал догадку Кольцов.

– Похоже на то, – поразмыслив немного, согласился рыбак и ворчливо добавил: – И чего им в такую погоду дома не сидится!

Катер, который Кольцов и Тихон Дмитриевич приняли за патрульный, нес на своем борту команду «охотников». Когда часа через полтора он появился неподалеку от Кирилловки, его ходовые огни были уже погашены. Осторожно, на ощупь приближался он к берегу, так и не дойдя до него, замер на мелководье. «Охотники» поручика Дудицкого, быстро и без суеты покинув катер, побрели к берегу по воде. Катер тут же растаял во тьме. Операция «Седьмой круг ада» началась…

Самым опасным местом для подчиненных Дудицкого являлся сейчас участок ровной, как скатерть, степи, окружающей Кирилловку. Не зная, где в точности расположены дозоры красных, они шли настороженной цепочкой, забирая в сторону от спящего села, под защиту довольно большой рощи колючей дикой маслины – ничего иного на этих солончаковых землях не росло. Ступали осторожно, держались друг друга, боясь отстать от группы в ночных сумерках. Ни стука шагов, ни треска сучьев под ногами – ничего. Лис не ходит тише… Все хорошо понимали, что успех операции зависит от этих первых шагов.

В высоких и густых зарослях маслины нашли укрытую со всех сторон поляну. Невдалеке пролегала проселочная дорога, вдоль которой на шестах был подвешен телефонный провод. Он вел на Кирилловский пост.

– Обрежем перед самым нападением, – решил Дудицкий. – Пока не трогать!

Сердито ухал в ночи чем-то раздосадованный филин. Офицеры-«охотники» проверили затворы винтовок и, сняв походные английские ранцы, расположились на поляне. Дудицкий сам отбирал этих людей и знал, что каждый из них в отдельности стоил многих. И дело не в том, что весь отряд состоял из кадровых офицеров, – все они были неоднократно проверены в походах по красным тылам. Наверняка каждый из них понимал, что кто-то сегодня может быть убит, а кто-то ранен, но сейчас на их серьезных лицах не отражалось ничего, кроме усталости. Дудицкий очень желал успеха всем, и прежде всего себе. Он напросился в этот рейд, покинув опостылевшую охранную службу, которая не обещала ничего, кроме звания пропойцы. Решил по-старинному: или грудь в крестах, или голова в кустах.

Всю ночь баркас носило по морю как щепку. Выносливый и не подверженный морской болезни Кольцов тем не менее чувствовал себя разбитым и беспомощным. К рассвету шторм пошел на убыль.

– Ну, парень, если даже не верующий, перекрестись! – крикнул Кольцову повеселевший рыбак. – Скоро земля откроется.

И едва только просветлело небо, впереди показалась темная полоска земли.

– С курса не сбились? – тревожась, спросил Кольцов.

– Не должно, – успокоил его Тихон Дмитриевич. Быстро приближался берег, был он пустынен. Но рыбак по каким-то ему одному известным приметам определил:

– Во-он там, правее, за холмами – Кирилловка. Она – в балочке, потому и не видно.

Волны резко опали. Но впереди достаточно далеко – быть может, с версту – все еще расстилалось море. И зыбь колыхала желтую воду. Тихон Дмитриевич выключил движок, наступила неправдоподобная тишина.

– Все, дальше баркасу ходу нету. Дальше пешком пойдешь.

– Как? – не понял Кольцов. – Я не Иисус Христос.

– Мелководье, воробью по колено…

И, как бы подтверждая слова Тихона Дмитриевича, баркас чиркнул о невидимое в мутной воде дно.

– Иди прямо, влево не забирай, там как раз глубина.

– Так чего ж вы туда к самому берегу не правили?

– Ну как не понимаешь? – укоризненно посмотрел на него рыбак. – Наскочим на пост, пока проверят, что да как, – день кончится. А мне надо обратно спешить.

Прощание получилось коротким – торопились оба. Разгребая ногами воду, Кольцов пошел к берегу. Отойдя порядком, обернулся. Тихон Дмитриевич уже выгреб на глубину и теперь, сложив весла, склонился над движком. Движок неторопливо, лениво залопотал. Баркас раздумчиво тронулся с места, стал набирать скорость. Когда Кольцов обернулся еще раз, уменьшающийся вдали баркас с согбенной фигуркой рыбака на корме таял в голубой дымке: с моря наплывал туман.

Пока туман был слабым, едва заметным, но к восходу солнца обещал окутать плотной пеленой не только море, но и берег.

Едва Кольцов ступил на сухой, ершистый песок, как навстречу ему поднялись из ковыля двое красноармейцев с винтовками. Они выскочили на берег и, развевая полы шинелей, побежали по песку.

– Стой! – клацнул затвором один из них. – Не двигайся! Товарищ Федоренко, обыщи-ка его…