Книга Наследники легенд - Ирина Шевченко

– Где мы? – спросила я человека, назвавшегося Истманом.

– Нигде. И никогда…

Коридор не желал заканчиваться.

– Вы уверены, что мы идем в правильном направлении?

Взгляд зацепился за юный побег розы в широком глиняном горшке, примостившийся у стены. Молодая листва, розоватые веточки. На горшке – длинная трещина в форме молнии.

– Я знаю, что надо идти, – ответил мне провожатый, не сбавляя шага. – И тогда мы придем куда хотим. Но, наверное, я не очень хочу встречаться с хозяином. А вы?

– Мне нужно его увидеть. Вы… Должно быть, вы не туда идете.

– Хорошо, – безропотно согласился мужчина. – Пойдем другой дорогой.

Он попросту развернулся и двинулся в обратную сторону.

…С увядшего розового куста облетали последние потемневшие лепестки. Горшок с трещиной-молнией покрылся пылью…

Башня нигде. Башня никогда.

Посреди бесконечного коридора выросла резная дверь.

Истман, если это действительно был он, остановился, пропуская меня вперед.

Замедлив шаг лишь на миг, я распахнула невесомые створки и очутилась в пустом округлом зале. С развешанных по стенам полотен на меня глядели люди и эльфы. Незнакомые и знакомые. Обойдя помещение по кругу, я узнала королеву Аэрталь, надменного черноволосого мага, ненадолго задержалась у портрета Велерины и остановилась у картины, на которой маленькие эльфы, девочка и мальчик, играют с крылатой лошадкой. Кто-то меняется с возрастом, а кого-то не так уж сложно узнать на детских портретах.

– Тут не хватает еще одного ребенка, ведь так? – Приведший меня сюда человек остался за дверью, но мой вопрос был обращен не к нему.

Лесная Фея, когда-то не позволившая Велерине убить своего брата, была весьма непредусмотрительна… И при встрече я ей это припомню.

– Мне всегда было сложно рисовать самого себя, – негромко сказали за моей спиной. – Да и зачем, когда можно взглянуть в зеркало?

Длинные золотистые волосы, голубые льдинки глаз. Эльф стоял, небрежно опершись на маленький столик, которого минуту назад тут не было, как и его самого.

– Вы нарисовали все эти картины?

– У меня для этого достаточно времени. Хочешь взглянуть на последнюю работу?

Яркие, еще не высохшие краски. Карминовые губы, серо-голубые глаза. Отблескивают золотом собранные в изящную прическу волосы, а бледную кожу оттеняет черный шелк открытого платья.

– Несколько отличается от оригинала, – критически оценил свое творение эльф. – Но я увидел ее именно такой.

Я тоже видела ее такой. Во сне.

– Рейнали.

Я почти не удивилась, словно догадывалась обо всем с самого начала. Но с этой скрытной принцессой мне будет о чем поговорить. Если выберусь…

– Мой муж тоже любит рисовать, – начала я нерешительно, и эльф расхохотался над моей грубой уловкой.

– Ему ведь хватит для этого одной руки?

– Думаю, да.

Не хотелось повышать голос, угрожать и требовать, не хотелось с кулаками наброситься на хозяина, а точнее – пленника странной башни. Не тот случай.

Фрагменты мозаики, несколько раз перемешавшись, легли как надо, и я уже знала, зачем я тут.

– Хочешь послушать сказку? – предложил эльф.

– О Велерине и Повелителе Времени? Я слышала ее совсем недавно.

– Нет. Это будет другая история.

Каждое его слово – минута жизни для Лара. А может, и год. Или век… Пусть говорит.

– Тебе никогда не казалось странным, что дети Леса так не похожи друг на друга? В волосах одних сияет золото, у других – лунное серебро. Третьи черноглазы и черноволосы. Разве столь сильные отличия могли проявиться в народе, зародившемся под одним солнцем? Нет. Первые эльфы пришли на Тар из других миров. Из трех разных миров. Эта легенда потерялась в веках, но я помню. И мне известно наверняка, что это правда: отец говорил мне, а он знал об этом как никто другой, ведь это он привел их сюда…

Рассказчик искал недоверия в моем взгляде, а нашел лишь улыбку и продолжил с легким удивлением:

– Он привел на Тар три рода светорожденных, и из каждого рода взял себе жену. Может, по очереди, а может, и сразу трех. Знаю только, что каждая из них родила ему ребенка. И знаю, что ни одна не пережила этих родов. Такова была плата: пришельцы не могли долго жить под новым небом и уходили, оставляя его своим потомкам. Мы были первыми детьми, родившимися в этом мире. Первыми, кто принял и разделил его силу. Талли, я и Лест. Лестеллан, маленький подлиза, любимчик Аэрталь. Когда наш отец… Знаешь, кем был наш отец? Он был богом. Кто еще мог пройти границы миров?

Думаю, он был проводником. Но вслух я ничего не сказала.

– Боги не живут среди смертных, и однажды он ушел. Талли была уже взрослой и могла позаботиться о нас… Она была…

На секунду мне показалось, что сейчас случится то самое, то, чему я так и не придумала названия, и меня накроет волной чужих воспоминаний. Всего лишь секунду его голос был живым и наполненным чувствами. К сестре, к брату, к бросившему их отцу…

– Впрочем, о чем это я? – оборвал он сам себя. – Это ведь уже не важно. Ни то, откуда мы пришли. Ни то, куда уйдем. Мы – первые, вот о чем я хотел сказать. Сильнейшие. Дети забытого бога. Может быть, сами боги. И это вся сказка…

Я обернулась на картину и так и осталась стоять, чувствуя, что снова осталась одна.

Через минуту скрипнула дверь.

– Лорд Тэриан хочет выйти отсюда, – сказал человек, считавший себя каэррским императором. – Хочет, чтобы вы открыли ему дверь и вывели за Черту. Если вы этого не сделаете, он убьет вашего мужа.

– А если сделаю, мир станет похож на эту башню.

– Да, – не спорил он. – Хотите еще вина?

Утраченная конечность формировалась с трудом, с болью. Для нее не хватало сил, не хватало клочков тумана, на которые рассыпалось его тело. Но нужно было постараться. Вырвать немного, вернуть сначала абрис, наполнить контур материей. Вспомнить, каково это – иметь пальцы. Каково шевелить ими, касаться струн, перебирать волосы любимой, гладить нежную щечку дочери…

Восстановление заняло время, и на это время Сумрак выпал из реальности.

Короткое возвращение в мир ознаменовалось обрывками чужой беседы. Туманом стелясь по траве, он прислушался к знакомым голосам и мысленно улыбнулся. Он не знал, с чего начался этот разговор и кто его начал, но порадовался его спокойному течению и теплоте отдельных фраз. Прислушиваться не стал, снова сосредоточившись на руке…

– Он перехватил меня в лесу и привел в свой дом.

– Най рассказывал. Говорил, ты плакала, когда вернулась. Проклинала эльфов.

– Было дело. Мама никогда не говорила, что ушла из-за него. Он сам признался, что практически выгнал их с отцом. Если бы не это, они сейчас были бы в Лар’эллане, были бы живы.