Книга Эндана - Галина Ли

Леа опустилась на кровать, положила рядом меч и стала медленно, через силу раздеваться.

Через полчаса заглянувшая в покои принца Эдвина няня Леантины обнаружила бывшую подопечную в кровати. Девушка крепко спала, свернувшись в клубок и подтянув колени к подбородку. Видно было, что принцесса прилегла ненадолго: она не разделась и влажные после купания волосы сразу заплела в косу. Несмотря на царившее за окном лето, ее высочество мерзла: босые ноги были поджаты, а руки принцесса прятала в рукава.

Старая няня покачала головой, жалея Леа. Длинные ресницы девушки не скрывали черных кругов под глазами, в уголках губ залегла горькая складка. Одним словом, выглядела ее высочество откровенно больной.

Старуха осторожно потянула за край одеяла, намереваясь вытащить его из-под спящей, но передумала и вышла за дверь, чтобы вскоре вернуться с мягким пушистым пледом. Она заботливо укрыла принцессу, недолго постояла над ней, с нежностью и грустью рассматривая такое юное и такое печальное лицо, а затем ушла, плотно прикрыв дверь. Правда, недалеко ушла.

Верная своим убеждениям Рива скомандовала подвернувшимся слугам и уже через пару минут восседала у входа в покои принца в большом удобном кресле, с твердым намерением не пускать никого, пока уставшая девочка сама не проснется. А тем, кто захочет покуситься на отдых ее высочества, старая няня приготовила достойный отпор! Будь это хоть принц, хоть их высочества, хоть жена наследника, хоть сама королева! Правда, последней Рива позволила удостовериться – с Леа все в порядке. С порога. Ослушаться няню Роанна не посмела – еще бы, ведь когда-то упрямая старуха воспитала ее саму.

И даже слуги, спешащие по делам, старались проходить мимо покоев принца Эдвина на цыпочках, ежась под строгим взглядом няни. Уж они-то знали, что при желании вредная бабка может устроить им полную неприятных сюрпризов жизнь.

* * *

Леа стояла на вершине ледяного холма, и мимо девушки проходила бесконечная вереница мертвых. Это шли павшие воины в посеченных доспехах, изуродованные клыками нежити. С такими страшными ранами, что смотреть на людей было невозможно. Однако девушка взгляда не отводила, пытаясь разыскать среди них кенлирского короля.

Энданцы, оснирийцы, азанагские воительницы, северяне, гномы – все они пали под Тургором. Принцесса узнала в толпе графа Вардиса, жрицу Нэру, телохранителя отца, но правителя Кенлира среди них не нашла.

А может, Леа просто не смогла его разглядеть? Ведь мертвых оказалось слишком много.

В душе расползлось черной гарью отчаянье – Тиара просто необходимо найти! Она должна сказать ему… он должен знать!

Неожиданно прямо под ухом раздался злорадный смех. Принцесса повернула голову и увидела Эллису. Черная королева смотрела на девушку с нескрываемым торжеством.

– Ты не найдешь его здесь, принцесса. Я забрала его душу с собой!

Женщина снова захохотала. Леа потянулась к ее горлу, но когтистая лапа перехватила руку – Эллиса притянула девушку к себе.

– Он мой, Леа, теперь он мой. – Довольная улыбка растянула бескровные губы, обнажив вытянувшиеся клыки. – Но не переживай, ты скоро встретишься с ним. Ты и сама чувствуешь это, ведь правда, Леа? Когда к тебе заглянет смерть, не гони ее. Позволь отвести ко мне. Обещаю, ты свидишься со своим северянином.

Правительница нежити, высунув длинный узкий язык, провела им по щеке девушки:

– Даже во сне вы, люди, просто восхитительны на вкус. – И разжала руки. – До встречи, принцесса! Скоро увидимся!

…Леа открыла глаза и прислушалась. За стенами дворца шел дождь. Капли воды с неприятным сухим шорохом падали на землю серой прозрачной стеной.

Девушка равнодушно глянула в окно, вздрогнула и бросилась прочь из комнаты, чуть не снеся с пути дремлющую в уютном кресле Риву.

Та огорченно всплеснула руками – вот неугомонная, разве можно отдохнуть за неполных два часа?!

* * *

– Ваше высочество, все собрались.

Вежливый голос слуги отвлек наместника от созерцания сада. Он, как и многие горожане, не мог оторвать взгляда от странного дождя. Вместе с водой с неба сыпалась мелкая ледяная крупа, смерзаясь на глазах в толстую корку.

Такой погоды в эту пору его высочество, как ни силился, припомнить не мог.

Да что там в памяти! Ни в одной летописи Энданы не упоминалось о подобном казусе в летнюю пору.

Эдвин пожал плечами: в конце концов, все когда-нибудь бывает в первый раз.

Повернулся, решив разбудить сестру, но она уже стояла на пороге:

– Эдвин, она надвигается! Пусть ударят в Голос Награны!

Его высочество вздрогнул – большой колокол, возвещавший о приближении беды, молчал вот уже лет двести.

– Ты уверена? – Принц не сводил взора с сестры.

Леа кивнула:

– Да, Эдвин! Я чувствую их близость.

Внезапно девушку скрутил кашель, и, когда она снова выпрямилась, Эдвин стал белее траурного флага кенлирцев. Юноша протянул руку и, словно не веря своим глазам, осторожно коснулся губ Леа. Кончики длинных пальцев молодого человека тут же окрасились в ярко-алый цвет.

– Леа?! – Голос принца прозвучал почти испуганно.

Ее высочество нахмурилась, достала платок из кармана, аккуратно стерла кровь сначала со своих губ, затем с пальцев брата и тихо сказала:

– Позже разберемся. – Но, видя, что Эдвин не двигается с места, улыбнувшись, добавила: – Что ты как маленький. Можно подумать, в первый раз. Ничего страшного, ну проведу лишний месяц в гостях у Арзилы.

Наместник неуверенно кивнул – ведь и правда, не в первый, почти после каждой длительной отлучки сестренка отлеживалась в храме азанагов.

– Ладно, пойдем, нас уже ждут. – Юноша сделал несколько шагов к двери, внезапно остановился и потребовал: – Леа, обещай, что после этой заварушки ты хотя бы год посидишь спокойно дома!

Ее высочество бесстрастно посмотрела на брата и с холодком в голосе ответила:

– Ты становишься похож на Риву. Она тоже вечно желает невозможного.

Затем спокойно вышла из комнаты.

Эдвин, зло выругавшись, последовал за сестрой, размышляя по пути: а не попросить ли ему Итирию все же наградить упрямую девицу золотой отметиной на руках? Авось на этот раз волшебство сработает! И тогда сестренка, возможно, немного хвост подожмет!

А дождь все шел и шел, покрывая толстой лаковой коркой стены домов, деревья, забытую во дворах утварь, мощеные улочки, землю и траву. Ветви деревьев, отягощенные льдом, сгибались до самой земли и роняли плоды, которые падали, разбивая налипший прозрачный панцирь в мелкие куски.

Холодный ветер гнал над землей низкие темные тучи, затянувшие все небо хмурой мглой за какой-то час. Улицы опустели: горожане попрятались по домам. Лишь стражники у ворот да дозорные на стенах не покинули постов. Город непривычно затих, словно затаился, и только сухой стеклянный шорох качающихся на ветру обледенелых ветвей нарушал воцарившуюся тишину. И тут, сначала робко, неуверенно, а затем все громче и призывнее, запел медный Голос Награны. Его густой бас разнесся над столицей, заставив людей, распахнув окна, вслушаться в тревожные звуки. А колокол все звонил и звонил, призывая горожан браться за оружие.