Книга Наследие орков - Денис Юрин

– Почему так сложно? Стирать личность, устанавливать новую, – спросила Диана, немного свыкшаяся с картинкой на экране.

– А по-другому было нельзя. В самый неподходящий момент подопытный образец мог вспомнить что-то не то, например, задаться вопросом «Где я?» и нарушить чистоту эксперимента, пустить все труды экспериментаторов насмарку.

– Но зачем это было нужно? Чего хотел достичь Дор? – задала еще один вопрос Диана и напряглась, готовая увернуться от следующего тяжелого предмета.

– Он хотел управлять миром, притом самым дешевым и эффективным способом. Я думаю, вам следует взглянуть на видеозапись одного из экспериментов. – Конт достал из стола кассету и вставил ее в универсальный пульт.

На экране замелькало изображение, разделенное на две части: в левой – пустая комната, за накрытым столом ест человек, а в правой – веселая компания из пяти человек, праздничное застолье. В нижних углах экрана мелькают цифры таймеров. Звучит команда, человек в левой половине экрана берет стакан сока и выливает его в суп, затем продолжает есть. То же самое повторяют и участники празднества, но только с запозданием на минуту.

– Примечательно то, – произнес Конт, нажимая на «стоп-кадр», – что команду слышал только человек из левой части экрана, а остальные, находившиеся в совершенно другом помещении на удалении в пятьсот метров, вдруг почувствовали естественную потребность поступить именно так же.

Конт перемотал пленку вперед и снова нажал на клавишу пуска.

– Ну, я не знаю, – застенчиво улыбалась в камеру миловидная девушка лет двадцати, – просто когда мы с друзьями сидели за столом, я вдруг вспомнила, что мой приятель из Шеварии делал именно так, и захотелось попробовать. А чего тут предосудительного? Врачи, между прочим, утверждают, что такой режим питания очень полезен для пищеварения.

На экране мелькнул следующий кадр.

– Я всегда так делал, с детства, – пожал плечами коротко стриженный парень, тоже один из участников застолья. – А разве можно есть суп по-другому?

– Коллективный разум, этот мерзавец использует коллективный разум! – выкрикнул Дарк, вскочив с кресла. – Но как?!

– Надеюсь, некоторым не надо объяснять – с какой целью? – Глядя в упор на Диану, Конт искривил губы в ехидной ухмылке. – Очень удобно внушать только одному человеку, когда ты хочешь добиться послушания от толпы. Никаких затрат по формированию общественного мнения, берешь одного и просто приказываешь ему, а выполняют твой приказ тысячи, причем они искренне убеждены, что это их собственное решение. – Конт сделал паузу, а потом наконец-то решился ответить на вопрос Дарка: – Ты никогда не задумывался, почему ни у орков, ни у эльфов не было морронов и коллективного разума, почему эта загадочная субстанция присуща только человечеству?

– Не время для загадок, Конт, не тяни резину, – грубо перебил его Дарк.

– Хорошо, не буду, тем более что нам уже пора выдвигаться на позицию. Объясню по дороге! – Конт встал и направился к выходу, остальные послушно последовали за ним. – В природе много вещей, которые современная наука не способна объяснить. Почему волки сбиваются в стаю, когда только один из них чует добычу? Как общаются муравьи или крысы? Мне кажется – образами. Они передают мысли на расстояние – образные мысли, а не мысли, облеченные в словесную форму. В нас та же животная основа, что у волков или крыс, которую часто сдерживает разум, сознание. При виде красивой женщины у всех мужчин возникает одно и то же желание, но общественно-социальная составляющая, называемая еще нормами поведения, глушит естественную потребность. Первобытные люди жили в пещерах, и, пока из их ртов вырывалось лишь нечленораздельное рычание, основной поток информации передавался по схеме: мысль – импульс – мысль. Однако прогресс требовал более высокой формы общения. А, как известно, два медведя никогда не уживутся в одной берлоге. Образ и слово – взаимоисключающие понятия. Как только человек пытается выразить свою мысль словами, так сразу же теряется от десяти до пятидесяти процентов информации, и это у образованных людей, не страдающих косноязычием. В отличие от других рас, становление человечества шло высоким темпом. Эльфы ускорили процесс, сжали его во времени, а значит…

– …образная система передачи информации частично сохранилась, не была полностью заменена на словесную, – догадался Дарк.

– Совершенно верно, – кивнул Конт, ускоряя шаг, – для всех остальных поясняю: в нас больше от примитивной формы жизни, чем было у всех ныне вымерших рас. Если искусственно стимулировать остатки этой системы общения, то можно заставить людей передавать друг другу информацию на расстоянии, внушать и считывать мысли, и все, заметьте, не в ущерб здоровью и сознанию. Правда, это только теория, на практике же возникает много технических трудностей. За долгие годы работы ученые сделали лишь маленький шажок вперед, добились, чтобы один реципиент передал всего пяти донорам самую примитивную мысль: «Сделай так, так вкуснее!» – и то на расстоянии в пятьсот метров и в лабораторных условиях, когда не мешают побочные факторы. Однако не надо себя обманывать, первый шаг сделан, это качественный прорыв, дальше исследования пойдут намного быстрее и успешнее. Если мы сейчас не остановим Дора, то кто знает, что станется лет через пять? Кто больше пострадает: люди, даже не понимающие, что их используют, или мы, морроны, которые целиком зависят от энергетических потоков коллективного разума?!

* * *

Вот и нашлись ответы на сложные вопросы. Теперь Дарк знал, что происходит, нашелся и враг, которого нужно было убить, чтобы сохранить этот мир, мир, который изменился и уже никогда не станет прежним. Неизвестно, чьи поступки предосудительнее, кто заслуживает большего наказания: негодяй, убивающий людей, или мерзавец, промывающий им мозги?

У Дарка не было времени размышлять над этой философской дилеммой, как, впрочем, и заново прокручивать в голове только что увиденное и услышанное. Мозг моррона устойчивей человеческого к воздействию эмоциональных факторов, он способен отложить «на потом» ворох сочувственных переживаний и разрушающих психику страданий.

Аламез позабыл о рассказе Конта сразу же, как только они вышли из сферы и заняли стрелковые позиции у входа. В голове осталась лишь сухая информация, выстроившая алгоритмичную цепочку действий: «отбить нападение приближающегося врага – убить Дора – взорвать комплекс – продолжить борьбу до полного уничтожения эльфийского наследия – шаконьесов». В данный момент Дарк не мог позволить себе сострадания к погибшим узникам подземелья или попытаться предугадать исход предстоящего боя. Его полностью поглотили куда более насущные вопросы: как настроить трофейную винтовку на прицельную стрельбу короткими очередями, как принять более удобное положение, чтобы угол монитора и узкая стальная планка распределительного щитка, на которых он лежал, не так сильно кололи бока и не стесняли движений?

Коллективный разум предательски дремал, и поэтому была высока вероятность того, что и Дарк, и Диана остались смертными, уязвимыми для пуль. По крайней мере, раны Аламеза не затягивались, а это уже о многом говорило.