Книга Все вейры Перна - Энн Маккефри

Люди из команды Гомалси рассказали примерно ту же историю: их наняли, чтобы провести корабль от Руата до маленького островка у восточного побережья Нерата. Услышав это, лорд Бергамон застонал и закрыл лицо руками. И продолжал стонать весь остаток заседания. Когда мастер Идаролан строго спросил горе-моряков, есть ли среди них ученики или подмастерья, двое ответили, что ходили пару сезонов с рыболовной флотилией, но выучиться на моряков так и не удосужились. Узнав, что члены его цеха не замешаны в этом позорном деле, старый мореход заметно приободрился.

Джексом вполне понимал его желание разрешить этот вопрос в присутствии собратьев по цеху и лордов-правителей. Во многих приморских холдах мальчишки и девчонки с детства умеют обращаться с парусами. Да и можно ли считать преступлением, если человек разбирается в кораблях? Но что задело Идаролана до глубины души, так это самонадеянность Гомалси — мало что смысля в морском деле, он взялся вести утлое суденышко от Руата до восточного побережья Нерата, через коварные течения, и самые опасные моря на всем Перне, на каждом отрезке пути рискуя жизнью мастера Робинтона!

Мастер Норист, в отличие от других, держался гордо и вызывающе.

— Я сделал то, что подсказывала мне моя совесть — попытался избавить мир от Мерзости и его гнусных дел. Он порождает среди нашей молодежи лень и праздность, отвлекая от насущных дел, освященных традицией. Я предвижу, что он до основания разрушит наши холды и цеха. Отравит жизнь на Перне коварными ухищрениями, которые только лишают честный люд работы и права гордиться плодами своего труда. Отвратит целые семьи от того, что вот уже две с половиной тысячи Оборотов почиталось нужным и достойным. И я поступил бы так снова и снова! Я сделал бы все, что в моих силах, лишь бы уничтожить проклятье, которое наслала на вас эта Мерзость! — он простер руки к сидящим за столами мастерам, собравшимся, чтобы осудить его. — Вы впали в заблуждение! И поплатитесь за это! А вместе с вами — весь Перн! И виной всему — ваша слепота, ваше пренебрежение тому, что завещано нам незыблемой традицией.

Двое мастеров и пятеро подмастерьев поддержали его речь одобрительными возгласами.

Джексом видел, что остальные Главные мастера неприятно поражены. Лорды хранили непроницаемый вид. Торик с нескрываемым презрением посматривал в сторону Сигомала и Бергамона. Корман был возмущен и не пытался скрыть свои чувства, как не скрывал и недоверия к Айвасу.

Лорд Нерата не стал оправдываться. В ответ на повторное приглашение Джексома он лишь со стоном замотал головой, отказываясь от последнего слова.

— Лорд Джексом, — поднимаясь с места, заговорил мастер Олдайв, — коллеги только что передали мне заключение, касающееся причины смерти неизвестного.

— Слушаем тебя, мастер Олдайв. — Есть достаточно оснований утверждать: смерть произошла от сердечного приступа. На теле нет никаких ран или прочих повреждений. Однако губы и ногти трупа посинели, а это часто свидетельствует о сердечной недостаточности. — Олдайв откашлялся. — В желудке обнаружена большая доза сонного зелья, которое, скорее всего, и послужило причиной остановки сердца.

— Вышеназванные обстоятельства позволяют предположить, что человек умер от несчастного случая, а не по злому умыслу обвиняемых, так что обвинение в убийстве снимается. — Джексом заметил, что Хейлфор с облегчением вздохнул. — Можно ли считать вопрос об умышленном похищении мастера Робинтона решенным?

Не обращая внимания на единодушные утвердительные возгласы разгоряченных слушателей, Джексом обратился к лордам-правителям. Они подняли руки — все, даже Корман. Бранд записал число голосов. Джексом повторил вопрос, на этот раз обращаясь к цеховым мастерам. Все до одного подняли руки, Идаролан — выше всех.

— Теперь можете удалиться в Большой зал для вынесения приговора, — произнес руатанский лорд. Неожиданно руку поднял мастер Робинтон. Джексом удивился, но предоставил ему слово. Главный арфист, как жертва, имел право быть выслушанным. Джексом, однако, побаивался, как бы Робинтон не обратился с просьбой о помиловании преступников — это только вызвало бы всеобщее негодование, тем более, что в деле был замешан такой злобный и мстительный тип, как Норист.

— Я обращаюсь ко всем присутствующим, — начал Робинтон, адресуя свою речь не лордам-правителям и не цеховым мастерам, а всем тем, кто собрался за пределами двора, толпясь вдоль стен и въезда в холд и даже на крышах прилегающих построек. Голос его звучал слабо, но отчетливо. Он откашлялся и начал снова. — Вот что я хочу сказать всем вам: Айвас не научил нас ничему такому, чего бы не знали наши предки. Он не дал нам ни машин, ни механизмов, ни приспособлений, которых бы они не имели и не использовали, когда впервые высадились на Перне. Он вернул цехам только те знания, которые были утрачены в наших Летописях за долгие Обороты. И если посчитать эти знания злом, то получается, что и все мы с вами — тоже порождение зла. Но я не могу допустить, чтобы кто-нибудь из вас верил, будто все мы по природе своей злы или хотим причинить зло своим цехам. Если же взять холды, то Айвас заполнил пробелы в их истории, и теперь все знают о своем прошлом и о тех смельчаках, прилетевших на Перн в поисках новой жизни, которые заложили каждое из поселений. Разве можно считать всех нас злом или потомками злых людей? — Мастер Робинтон в упор посмотрел на Нориста, но тот глядел в сторону.

— Что же касается Вейров, Айвас обещал избавить их от долгой, нескончаемой борьбы, и это избавление станет возможным благодаря чудесным способностям наших драконов, которых тоже создали предки, и отваге их всадников. И в них тоже нет зла, ибо в противном случае они, воспользовавшись мощью своих драконов, давно поработили бы нас. Но, как видите, ничего подобного не случилось. Но то зло, которое причинили мне эти люди, продиктовано худшим из возможных намерений: стремлением вынудить нас разорвать нить, связующую с прошлым, лишить возможности осуществить мечту наших предков — сделать нашу планету мирной, процветающей, изобильной. А ведь я не сделал этим людям ничего плохого, — продолжал Робинтон, махнув рукой в сторону Сигомала, Бергамона и Нориста. — Никогда я не желал им вреда, да и сейчас не желаю. Мне их жаль: их терзает страх перед новым, неизведанным, они рабы своей злобы и неосознанной скудости мыслей и чувств. Мастер Робинтон перевел взгляд на тройку похитителей.

— Я-то вас прощаю, но вы взяли деньги за неправое дело, а это очень дурно. И, что еще хуже, вы хотели заставить замолчать арфиста: ведь когда правде затыкают рот, страдают все вокруг. Он тяжело опустился на место, будто силы покинули его, но когда Менолли хотела прийти на помощь, Робинтон покачал головой.

Грох наклонился к сидящему рядом Уорбрету и тихо перешептывался с ним и Баргеном. Торик, который со своего места не слышал их, встал и, обойдя стол, подошел поближе. Рандел, Дектер и Лоуди последовали его примеру. Нессел чувствовал себя весьма неуютно между Ларадом и Асгенаром. Сэнджел и Торонас о чем-то негромко спорили между собой. Цеховые мастера тоже сбились в кучку вокруг Фандарела, который, понизив мощный голос до хриплого рокота, что-то втолковывал. Морилтон подал голос всего один раз, предпочитая внимательно слушать, что скажут другие. На разбирательстве он представлял Цех стеклодувов: никто из других мастеров не пожелал принять на себя столь сомнительную честь.