Книга Заговор теней - Олеся Шалюкова

Тайган замолчал.

– Несколько минут назад они ушли, сделав огромное дело… завершив свое экзаменационное задание. Насколько мы… – голос директора немного сорвался, – знали этих студентов, они никогда не захотели бы, чтобы над ними долго плакали. Да и эпитафии им претили…

– Поэтому, – Уна выпрямилась, смахнув слезы с щек, – мы просим в память о них… помолчать. Одна только минута молчания… Помолчим… пожалуйста.

Судьба в объятиях ТерАля съежилась. По левой щеке прокатилась одна-единственная золотистая слеза, упала вниз и разбилась на миллиарды осколков о крышу.

И на всю вселенную опустилась тишина. На одну долгую минуту замерло все… Остановили свой бег облака, перестала расти трава, умолкли люди и нелюди, застыли планеты.

Молчание было торжественным и единственно подходящим. Дань памяти тем, кто выполнил свой долг до конца, но не вернулся обратно…

Глава 36

Тени выцветших страниц

– Ату ее! Ату ее! – неслось залихватски за спиной почти ничем не примечательной девушки, пока она бежала по коридорам Тайного города, открытого для всех студентов совсем недавно, и то из-за подлости и предательства одного из тех, кто знал о его существовании.

Коридор наконец закончился. Задыхаясь от быстрого и очень долгого бега, вытирая мокрые от слез щеки, девушка нарисовала на стене руну оборота. Кусок стены повернулся на сто восмьдесят градусов, открывая проход.

Выскочив, студентка Академии теней прислонилась к стене. Об этом проходе мало кто знал. Она сама обнаружила его недавно, благодаря помощи одного духа академии, точнее – тени.

Раньше студентка даже и не подозревала, что тени могут существовать отдельно от студентов.

– Сюда, – прошептала изогнутая тень невысокого человека. – Иди сюда, Мира.

И девушка пошла.

Тень провела студентку в библиотеку и там оставила. Те, кто травили ее, опасались слишком нагло вести себя при людях.

Девушка немного посидела за столом, листая старые подшивки академических газет. А потом появились ее загонщики.

Мира опустила голову.

Ее дразнили за то, что она – не такая, как все. Девушка, очень похожая на человека, но при этом с треугольными ушками и пушистым лисьим хвостом.

Мало кто знал, что Мира еще и оборотень, и может оборачиваться в юркую серебристую лису. Никто и не подозревал, что при этом у нее не один, а три хвоста. Расстроенно посмотрев на своих мучителей, Мира выбралась из-за стола. Осторожно пробралась вдоль стеллажей, затем нырнула в еще один коридор и… неожиданно очутилась совсем не там, где планировала.

Старый коридор… чистый, словно кто-то постоянно здесь убирался. В воздухе танцевали яркие золотистые пылинки.

Тихо… Здесь было так тихо, что легкие шаги девушки отдавались эхом. Студентка обернулась назад, на проход, который привел ее сюда, и двинулась дальше.

Свернула и замерла, завороженно глядя на картинную галерею.

– Что это? – спросила она сама себя.

И ей ответили.

– Галерея павших героев. С самого начала моего основания, – тихо шепнул кто-то.

Мира подошла к первой картине, на которой была изображена довольно странная компания. Высокий серый орк, двое таких же, как она, – парень и девушка, судя по виду, близнецы. Слева, словно немного прячась за орком, стояла невысокая элливани. Огромные переливающиеся крылья надолго заворожили Миру. И она не сразу увидела, что пятый в этой компании – гном.

– Кто это? – поинтересовалась девушка.

Некто немного помолчал и ответил:

– Это первые.

– Первые?

– Первая пятерка, которая образовалась в нашей академии.

– Но они же не похожи друг на друга! – отозвалась Мира.

– А и не должны. – В голосе говорящего прозвучала легкая усмешка. – Они интересные, правда? Были дружны, хотя и часто ссорились.

– А почему элливани прячется за орком?

– Они любили друг друга.

– Это же невозможно! – Мира потрясла головой. – Это же… это же…

– Абсолютно нормально.

Девушка еще немного постояла около портрета, затем шагнула дальше. Здесь были групповые портреты, одиночные. На них были изображены студенты, преподаватели.

Иногда Мира замирала перед портретом надолго, иногда проходила, не задерживаясь. Время тут почему-то текло не так, как везде. И девушка была уверена, что, когда вернется обратно, снаружи пройдет совсем мало времени.

– Кстати, а кто ты? – спросила она у говорящего.

– Я дух академии. Тот, кто все видит. Все знает. Но мало что может, если в него никто не верит…

– Дух… академии? А что ты можешь?

– Например, создавать проходы. Через один из таких ты попала сюда. И убежала в первый раз.

– Спасибо за помощь, – тут же отозвалась Мира. – Если бы не ты, то… – Девушка вздрогнула. – Страшно сказать, что бы они со мной сделали.

– Точно ничего хорошего, – вздохнул дух. – Плохо то, что я не могу ничего рассказать преподавателям. Во внутренние дела студентов им запрещает вмешиваться устав.

– А раньше… раньше было так же?

– Нет. Раньше были те, кто соблюдал порядок и заставлял делать это других. Но это… достаточно долгая история.

– Расскажешь? Как-нибудь?

– Хорошо, – согласился дух.

Мира прошла по коридору. Остановилась перед молоденькой нагой, танцующей с четырьмя мечами.

– Дух… а ведь здесь же не все выпускники и преподаватели. Только некоторые?

– Точнее, очень некоторые. Здесь лучшие. В чем-то первые, в чем-то единственные, в чем-то неповторимые. Например, вот эта нага, перед которой ты стоишь, – мастер четырехручного боя. Она была лучшим воином в нашей академии. И отправлялась на охоту за изменниками и предателями, возвращаясь победительницей даже из самых сложных схваток.

– Но здесь она такая молодая. Она умерла…

– …молодой, – тихо шепнул дух.

На миг Мире показалось, что по портрету наги скользнула ладонь.

– Ушла на задание и не вернулась, встретившись с звездой хаоса… Ты их видела.

– Они… враги?

– Нет. Просто и звезде, и наге не повезло.

– А так бывает?

– Конечно, – подтвердил дух.

И Мира отступила, прошла еще чуть-чуть и замерла. Дальше простиралась чистая стена. А самым последним в ряду картин был огромный и просто невероятно… живой портрет.

– Кто… это? – спросила девушка, завороженная увиденным.

На портрете стояли пятеро. Высокий блондин с фиолетовыми глазами опирался на двуручный меч, по лезвию и рукояти которого был филигранно выбит золотой дракон с такими же необычными глазами, как и у хозяина.