Книга Пан Володыевский - Генрик Сенкевич

Возвращаясь, они, довольные, поглядывали на сегодняшнюю жатву. Ордынцев погибло немного — они не сумели даже сплотиться для боя и, всполошенные, тотчас переправились через реку; зато несколько десятков янычар лежали, как снопы, хорошенько связанные перевяслом. Кое-кто шевелился еще, но все уже были обобраны челядинцами подкомория.

— Смелая пехота, — сказал, взглянув на них, Володыёвский, — на врага идет, точно вепрь-одинец, но все же и половины того не умеет, что шведские пехотинцы.

— Однако же залп они дали, будто орех кто разгрыз, — заметил подкоморий.

— Это само по себе получилось, а вовсе не по причине их уменья, обыкновенно они особой муштры не проходят, но все же это гвардия султанская, они хоть как-то обучаются, а есть еще янычары нерегулярные, те много хуже.

— Дали мы им pro memoria. Бог к нам милостив, раз мы с победы столь значительной эту войну начинаем!

Однако искушенный Володыёвский был иного мнения.

— И вовсе не значительная то победа, — возразил он. — Разумеется, и это хорошо для поднятия духа тех, кто пороха не нюхал, да и в горожанах; иных, однако, последствий я не предвижу.

— Думаешь, у басурман после того фанаберии не убудет?

— Нет, не убудет.

Так, беседуя, они достигли города, где горожане передали им двух взятых живьем янычар, которые пытались укрыться в подсолнухах от сабли Володыёвского.

Один был легко ранен, другой целехонек и спесив необычайно. Остановившись в замке, маленький рыцарь велел Маковецкому допросить янычара, поскольку сам он, хотя и понимал по-турецки, говорить не умел. Маковецкий стал выспрашивать турка, прибыл ли султан собственной персоной в Хотин и как скоро замышляет он подойти к Каменцу.

Турок отвечал четко, но дерзко.

— Падишах собственной персоной уже прибыл, — сказал он. — В таборе говорили, что завтра Халил и Мурад положили переправиться на этот берег, взявши с собой инженеров, которые тотчас начнут рыть шанцы. Завтра-послезавтра пробьет час вашей гибели.

Тут пленник упер руки в бока и, уверенный во всесилии султанского имени, продолжал:

— Безумные ляхи! Да как осмелились вы под боком у повелителя нападать на людей его и терзать их? Иль полагаете, суровая кара вас минет? Иль жалкий этот замок сумеет вас защитить? Кто же вы будете через несколько дней, как не пленники? Кто же вы нынче, как не псы, кидающиеся на хозяина?

Маковецкий усердно все записывал, а Володыёвский для острастки после слов этих влепил пленнику пощечину. Турок остолбенел и тотчас проникся уважением к маленькому рыцарю да и вообще стал выражаться пристойнее. После допроса, когда пленника вывели из зала, Володыёвский сказал:

Пленников и показания их надо немедля отправить в Варшаву, там при дворе короля все еще в войну не верят.

— А с кем это Халил и Мурад переправиться намерены? — спросил Ланцкоронский.

— С инженерами. Они брустверы и насыпи под пушки будут возводить, — ответил Маковецкий.

— А как вы, судари, полагаете, правду тот пленник говорил или попросту лгал?

— Коли вам желательно, — ответил Володыёвский, — можно будет пятки ему поджарить. Есть у меня вахмистр один, он Азью, сына Тугай-бея, потрошил и в такого рода делах exquisitiscimus, но я полагаю, янычар истинную правду сказал; переправа вот-вот начнется, и воспрепятствовать ей мы не в силах, будь нас даже и во сто крат более! Так что ничего иного нам не остается, кроме как собраться и ехать с этой вестью в Каменец.

— Так славно у меня под Жванцем пошло, что я рад бы там в замке окопаться, — сказал подкоморий, — только бы ты, сударь, иногда выскакивал из Каменца мне на подмогу. А там уж будь что будет!

— У них и так двести пушек, — ответил Володыёвский, — а уж когда они еще две кулеврины переправят, замок и дня не продержится. Я и сам хотел в нем окопаться, но теперь вижу — бессмысленно это.

Другие согласились с ним. Ланцкоронский еще упирался из молодечества, он, мол, останется в Жванце, но был он все же достаточно опытный воин, чтобы не признать правоту Володыёвского. Окончательно убедил его Васильковский; прибыв с поля, он торопливо вбежал в замок.

— Ваши милости, — сказал он, — реки не видно, весь Днестр под плотами.

— Переправляются? — спросили все разом.

— Еще как! Турки на плотах, а чамбулы следом вброд.

Ланцкоронский не колебался более и тотчас отдал приказ потопить старые замковые гаубицы, а имущество, какое удастся, припрятать или вывезти в Каменец. А Володыёвский вскочил на коня и двинулся со своими людьми наблюдать за переправой с дальнего холма.

Паши Халил и Мурад в самом деле переправлялись через Днестр. Куда хватал глаз видны были паромы и плоты, весла их мерными ударами рассекали светлую воду. Янычары и спаги сразу во множестве переплывали реку: перевозочные средства приготовлены были в Хотиме. На берегу поодаль тоже скопилось немало войска. Володыёвский предположил, что там наводят мост. А ведь султан не привел еще в движение основные силы.

Подъехал Ланцкоронский со своими людьми, и они с маленьким рыцарем направились в Каменец. В городе их ожидал Потоцкий. На квартире его полно было высших офицеров, а перед домом собралась толпа, мужчины и женщины, озабоченные, встревоженные, любопытные.

— Неприятель переправляется, Жванец занят! — сказал маленький рыцарь.

— Работы закончены, мы ждем! — ответил Потоцкий.

Весть эта достигла толпы, которая зашумела как волна.

— К воротам! К воротам! — кричали в городе. — Неприятель Жванец занял!

Горожане и горожанки бежали на крепостные стены в надежде увидеть оттуда неприятеля, однако несшие там службу солдаты отказались их впустить.

— Домой ступайте! — кричали они толпе. — Коли станете обороне мешать, жены ваши, чего доброго, скоро турков вблизи увидят!

Впрочем, паники в городе не было, поскольку весть о нынешней победе уже разнеслась повсюду, и, разумеется, весьма в преувеличенном виде. Этому причастны были и солдаты, рассказывавшие чудеса о сражении.

— Пан Володыёвский янычар разбил, саму гвардию султанскую, — передавалось из уст в уста. — Куда басурманам мериться силами с паном Володыёвским! Он самого пашу засек. Не так страшен черт, как его малюют! Все ж не устояли они перед нашим войском! Так вам, сукины сыны! Смерть вам и султану вашему!

Горожанки сызнова появились на шанцах, на башнях и бастионах, но теперь нагруженные бутылями с горелкой, вином и медом.

На сей раз их встретили радушно, солдаты предались веселью. Потоцкий этому не препятствовал, желая удержать в воинах бодрость и присутствие духа, а так как снаряжения в городе и замке было предостаточно, он разрешил и пальбу в надежде, что такого рода проявления радости, будучи услышаны, вызовут замешательство во вражеском стане.

Володыёвский тем временем, дождавшись сумерек на квартире генерала подольского, сел на коня и украдкой, в сопровождении одного лишь слуги, попытался пробраться к монастырю — очень уж не терпелось ему поскорее увидеть жену. Но не тут-то было. Его узнали, и многочисленная толпа тотчас окружила его коня. Послышались приветственные клики. Матери протягивали к нему детей.