Книга За морем - Беатрис Уильямс

— Да, — прошептала я.

— И ты ни за что не скажешь мне, что с тобой?

— Нет.

Тогда Джулиан обхватил меня за плечи и увлек на тонкую подушку в изголовье. Одеяло тут же соскользнуло к поясу, частично меня обнажив.

— Позволь, я угадаю?

— Не надо.

— Это какая-то болезнь?

Я печально помолчала и наконец выдавила:

— Нет.

— Ты что-то не то съела?

— Нет, — опять не сразу ответила я.

— Кейт, неужели…

Долгое мгновение мы лежали в безмолвии, слыша лишь доносящееся откуда-то из дома поскрипывание, непонятные глухие удары из какой-то другой комнаты. В очаге, уже догорая, едва вспыхивали угли. Оголенными руками я чувствовала прохладу воздуха — лишь тело прижавшегося ко мне Джулиана согревало меня своим влажным жаром.

Наконец его ладонь, скользнув ниже, легла мне на живот.

— Скажи мне только: я об этом знал?

— Да, — сдавленно отозвалась я.

— Мы обязательно поженимся, — решительно сказал он, — в следующий же мой отпуск. Я как можно быстрее постараюсь получить увольнительную. Хотя я и так уже считаю тебя своей женой, но просто хочу, чтобы по этому поводу ни у кого не возникло никаких вопросов и сомнений, если со мной вдруг что-нибудь случится.

Я лишь беспомощно кивнула. Как я могла с ним дальше спорить!

— Мои родители позаботятся о тебе, — уверенно продолжал он, свободной рукой проворно подтыкая вокруг нас одеяло с простыней. — Тебе нельзя оставаться здесь, во Франции. Это слишком опасно.

— Твои родители… Я ведь их совсем не знаю. Они, верно, подумают, что я… какая-то американская нахалка, пытающаяся тебя заловить…

— Я им сообщу, причем совершенно однозначно, кто ты есть для меня. Они непременно тебя полюбят. Особенно отец. Ты как раз из того типа женщин, что так ему нравится. — Джулиан поцеловал меня в висок.

Я повернулась лицом к нему, чувствуя себя в его мужественных объятиях маленькой и хрупкой. Позади него мерцала свеча, и ее приплясывающий огонек отбрасывал сбоку на лицо Джулиана беспокойно подрагивающие тени.

— И все же, как ты можешь настолько доверяться мне? — прошептала я. — Я вдруг, как снег на голову, возникла на твоем пороге, объявила себя твоей женой, к тому же беременной — и ты даже во мне не сомневаешься, никак не испытываешь меня?

— Ну, я, положим, испытал тебя. Причем весьма скрупулезно. — Он снова меня поцеловал, будто демонстрируя эту свою скрупулезность.

— Ну а дитя, Джулиан? Ведь я вполне могла бы пытаться тебя захомутать, просто свалив это на тебя. На тебя, возможно, самого завидного жениха во всей Англии! — Голос мой пронзительно напрягся. — Ты не боишься, что я все это тщательно подстроила?

— Кейт, — ответил он, прижав мою голову к своему плечу, — если бы ты пыталась меня облапошить, навязав мне не моего ребенка, — не думаешь, что ты придумала бы что-нибудь куда более правдоподобное, нежели путешествие во времени?

— Но это все равно мне кажется не совсем честным. Ведь еще с час иль два назад ты был робким девственником. Ты…

Я осеклась. Последние слова внезапным эхом прозвучали у меня в голове.

Девственником!

«Да, — признался мне когда-то Джулиан, сидя со мной у себя в библиотеке. — Была одна. Во время войны».

— Джулиан, — взволнованно сказала я ему в плечо, слыша собственный голос будто из далекой дали, — что было там выгравировано, на кольце?

— Хочешь прочитать?

— Да. Очень хочу.

Разом обессилев, я не могла даже пошевелиться. Взяв меня за руку, Джулиан снял с моего пальца кольцо, потянулся за свечой.

Я склонилась над тонким платиновым ободком. Сперва я даже не смогла разобрать буквы, выведенные на кольце знакомым красивым, убористым почерком. Мне пришлось прищуриться и поднести надпись ближе к неровному свету свечи, да и тогда я еле-еле разобрала слова:

«Ты узнаешь ее по этому кольцу».

От пальцев, державших кольцо, по рукам, стремительно растекаясь по плечам и груди, побежал жуткий холодок.

Он все знал. Бог ты мой, ведь он же все знал!

Все это с ним, тогдашним, уже случилось. Для него — я уже здесь была. И Джулиан — мой Джулиан, тот Джулиан из моего времени! — уже когда-то делил со мной эту постель. Он знал меня задолго до того декабрьского утра, когда мы встретились с ним в «Стерлинг Бейтс», когда он глядел на меня так изумленно и пытливо, неловко теряясь в словах при виде меня. Тут же в голове закружились обрывки воспоминаний, когда-то изреченные им слова, в ту пору показавшиеся очень странными. И эта его как будто абсолютно безосновательная паранойя насчет моей безопасности. И непонятная скорбная печаль, охватившая его после нашей брачной церемонии. И пустовавшие в долгом ожидании шкафы в его доме. И то, как он вдруг влюбился в меня в мгновение ока, точно с первого взгляда…

— Кейт, — услышала я его голос, — все в порядке? Ты сумела прочитать?

Я подняла глаза к его красивому, еще такому молодому лицу, чуть золотящемуся в сиянии свечи, — такому искреннему, пылкому, совершенно бесхитростному. Стены крохотной комнатки в один миг тесно сжались вокруг нас, словно заключив нас обоих в сумеречный бутон лилии, тем самым спрятав от одинокого тоскливого будущего, поджидавшего нас снаружи, от этого грозного и рокового грядущего века.

— Да, — обронила я.

— Вот видишь, — оживился Джулиан. — Все отлично, дорогая. Ведь именно этого я тогда и желал.

Он отставил свечу обратно на прикроватный столик, снова надел мне на палец кольцо и поцеловал его. Его губы обожгли жаром мою онемевшую кожу.

— Очевидно, я хотел быть абсолютно уверен в том, что узнаю тебя, когда ты вернешься за мной. Так что все идет как надо. Я предполагал остаться сейчас с тобой. Предполагал здесь жениться на тебе, дорогая, — сказал он низким уверенным голосом и вновь поцеловал мне руку, потом прильнул к губам.

В очаге, прервав тихое монотонное шипение, громко раскололся кусок угля.

— Да, конечно. Конечно же, ты этого и хотел.

Я обхватила его ладонью за шею, почувствовав под пальцами неожиданно мягкую и нежную кожу у загривка. Естественно, именно так он и должен все это представлять. Джулиану — что нынешнему, что из будущего — никогда бы даже не пришла в голову мысль, будто он не в силах изменить свою судьбу, будто все, что он ни делает, остерегаясь своего рока, какую бы бдительность ни проявляет — все это лишь фрагменты хитроумного узора, давно уже сотканного для него свыше.

Но для меня в единое мгновение все разом прояснилось. Джулиан будущего уже слышал прежде все мои предостережения, все это уже пережил — и никакого толку это не принесло. Любая попытка избежать переноса во времени была заведомо неисполнима, и все, что бы я ни объясняла сейчас Джулиану — хотя бы даже в этот момент, — будет уже предопределено неким означенным свыше порядком.