Книга Мерецков - Николай Великанов

Летели 26 часов, и, понятно, на протяжении этого времени у каждого были свои думы. Фронтовики знали: окончание войны в Европе определило исход мировой войны в целом, но на Дальнем Востоке и на Тихом океане еще шли бои. Дальневосточный агрессор, недавний союзник гитлеровской Германии, продолжал вести борьбу против Англии, США и Китая. Военные действия проходили вблизи дальневосточных границ Советского Союза, где страна вынуждена были в самые тяжелые годы войны с Германией держать не менее 40 дивизий. А как бы они пригодились на западном фронте, особенно под Москвой и Сталинградом!..

Чистяков и Белобородов разместились в гостинице Военного совета 25-й армии, которой командовал генерал-майор А.М. Максимов. Здесь их уведомили, что сегодня, 3 июля, в 19.00 им необходимо быть у командующего Приморской группой Маршала Советского Союза Мерецкова…

В кабинет командующего первым вошел Чистяков. Не взглянув на погоны Мерецкова, он по-солдатски выпалил:

— Товарищ Маршал Советского Союза! Генерал-полковник Чистяков прибыл в ваше распоряжение на должность командующего двадцать пятой армией! — И отступил на шаг в сторону.

Так же по-солдатски четко доложили генерал Белобородов и другие прибывшие генералы. И вдруг кто-то шепнул Чистякову:

— Иван Михайлович, а на плечах маршала погоны генерал-полковника…

Чистяков не поверил своим глазам, даже в жар бросило. Что такое?

Мерецков заметил его смущение:

— Я, товарищи, не маршал, а генерал-полковник Максимов, но это временно, в целях дезинформации противника.

Все прибывшие впервые здесь встретились с Мерецковым. Знали о нем лишь то, что он был начальником Генштаба Красной армии, а во время войны с гитлеровской Германией командовал Волховским и Карельским фронтами. Знали еще, что до войны участвовал в испанских событиях и одно время служил начальником штаба Особой краснознаменной Дальневосточной армии.

Кирилл Афанасьевич сказал:

— Поскольку вы после долгого полета устали — отдохните, а завтра прошу в десять ноль-ноль быть у меня.

Утром все прибыли в штаб. В кабинете маршала уже были развешаны карты, схемы, испещренные разноцветными стрелками. Мерецков приветливо поздоровался с каждым и заговорил:

— Советские войска на Дальнем Востоке в настоящее время объединены в три фронта. Забайкальским командует маршал Малиновский, Вторым Дальневосточным — генерал армии Пуркаев, Первым Дальневосточным — я. Тихоокеанским флотом командует адмирал Юмашев. Руководить всеми боевыми действиями фронтов будет главнокомандующий маршал Василевский.

Василевского многие очень хорошо знали по боям под Сталинградом, на Курской дуге, при освобождении Белоруссии и Прибалтики.

— А сейчас, — продолжал Мерецков, — я ознакомлю вас со здешним положением. Наступательные операции США и Англии против Японии развертываются крайне медленно. Не станем заниматься предположениями. Скажу вам, что сего дня со всей остротой стоит вопрос о быстрейшей ликвидации японского очага войны на Дальнем Востоке. — Он взял указку и подошел к картам-схемам, на которых был нанесен общий стратегический план разгрома Квантунской армии.

Генерал Белобородое толкнул в бок Чистякова и довольно громко произнес:

— Смотри, Канны[107]!

Квантунская армия была взята в полукольцо стрелками трех фронтов.

Маршал, взглянув в его сторону, улыбнулся:

— Да, товарищи, это действительно Канны. Маньчжурская операция своим размахом поражает воображение даже тех, кто близко видел не одну войну. Наступление наших войск, как вы видите, намечается начать на фронте общим протяжением более пяти тысяч километров при глубине, достигающей шестисот — восьмисот километров. Для достижения конечной цели операции — полного разгрома всех сил Квантунской армии — отводится крайне ограниченное время, не более двадцати — двадцати трех дней. Средний темп наступления тридцать пять — сорок километров в сутки. Если учесть сложнейшие природные условия Дальнего Востока, его огромное удаление от центральных районов страны, сжатые сроки под готовки, то для каждого из нас становится ясным, как трудна эта операция.

Первый Дальневосточный фронт получил задачу прорвать систему приграничных укрепленных районов, разгромить противостоящего противника и на пятнадцатый — восемнадцатый день операции выйти на рубеж Боли—Муданьцзян—Ванцин. В дальнейшем с выходом главных сил фронта на западный берег реки Муданьцзян и в район Ванцин, Яньцзи развить удар в направлении Гирин—Чанчунь и частью сил на Харбин.

Войска фронта должны нанести два удара. Первый — силами 35-й армии из района Губерово, Лесозаводск в направлении на Мишань с целью овладеть Хитоуским и Мишанским укрепленными районами и тем самым обеспечить с севера действия главной группировки фронта. Второй — силами 25-й армии из района восточнее Дуннина в направлении Ванцин, Яньцзи с задачей расширить прорыв в сторону фланга, отрезать японским войскам пути отхода в Северную Корею. Кроме того, на войска фронта возлагается задача во взаимодействии с Тихоокеанским флотом обеспечить оборону морского побережья на участке от бухты Преображения (160 километров восточнее Владивостока) до мыса Сосунова.

— Должен вам сказать, — продолжал Кирилл Афанасьевич, — что пока Генштаб и штаб Первого Дальневосточного работают над двумя вариантами плана операции нашего фронта. Имеются также мнения: учитывая сложность природных условий в полосе фронта и то, что здесь находятся особо сильные укрепрайоны противника, начать наступление Первого Дальневосточного фронта на десять дней позже Забайкальского. Это заставило бы японцев перебросить часть своих сил в полосу Забайкальского фронта, тем самым ослабив группировку, противостоящую войскам Первого Дальневосточного фронта. Это, конечно, важное соображение. Однако разновременный переход в наступление мог бы позволить противнику сравнительно свободно маневрировать по внутренним оперативным линиям крупными группировками своих сил. А можно ли с уверенностью сказать, что противник станет выводить для отражения удара Забайкальского фронта войска именно из полосы Первого Дальневосточного фронта? Что он не использует для этого свои резервы? Вряд ли. И еще: при разновременном переходе в наступление утратится внезапность действий Первого Дальневосточного фронта…

Мерецков говорил с глубоким знанием дела, даже прочитал целую лекцию по Квантунской армии, которая занимала особое место в вооруженных силах Японии. Служба в ней считалась большой честью для японских офицеров и генералов и рассматривалась как почти обязательное условие для продвижения.

Все это не случайно. Квантунская армия предназначалась для захвата советского Дальнего Востока и Сибири. Как писали тогда японцы, она должна была пройти по «самурайским тропам», что тянулись от берегов Японского моря через всю Корею и Маньчжурию в Приамурье и Сибирь, вплоть до Урала. Личный состав Квантунской армии воспитывался в духе фанатической верности империи и ненависти к народам других стран, прежде всего Советского Союза, Монгольской Народной Республики и Китая. Командующий армией генерал-лейтенант Отодзо Ямада совмещал функции генерал-губернатора Квантунской области оккупированной Маньчжурии, а также чрезвычайного посла императора Японии при «правительстве» Манчжоу-Го.