Книга Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдональд Фрейзер

– Это вы о чем? – удивляется он. – Отступать? И вообще, откуда вы взялись? Какого черта…

– Не важно! Говорю вам: уводите своих людей, иначе вы все – покойники! Слушайте, Джордж: там больше индейцев, чем вам приходилось видеть за всю жизнь! Они разнесли в клочья кого-то из ваших выше по течению и сделают то же самое с вами, если промедлите!

– Так это ведь был Рино! – кричит Кастер. – Вы его видели?

– Нет! Я не приближался к нему и на милю, но уверен, что его разбили! Джордж, прислушайтесь ко мне: вам надо немедленно уходить!

Появился Том Кастер.

– Сколько там «враждебных»? – спрашивает.

– Тысячи! Сиу, шайены, и бог знает сколько их там! Господи всевышний, ребята, неужели вы не видите размеров этой деревни?

В ярости я обернулся и… Так и есть, индейцы спешили к броду с обеих сторон. Шайены мелькали среди ветвей, как форели, пробивающиеся через водоросли. Их были сотни, а из рощи выше по течению доносился непрерывный треск выстрелов. Пули свистели над головой, прочесывая овраг. Откуда-то сверху кавалеристам скомандовали открыть огонь.

– По коням! – ревет Кастер. – Смит! Рота «И», приготовиться к атаке! Том, возвращайтесь к своей роте, сэр! – Он поворачивается, обращаясь к тем, кто остался выше в овраге. – Капитан Йетс, мы переходим реку! Горнист, атака!

Кастер взметнулся в седло. Слышалось звяканье сбруи и крики – это солдаты поднимали коней. Тут рядом с Кастером возник скаут-индеец.

– Он прав, полковник! – проговорил он, указывая через реку. – Я говорю: не надо! Если пойдем туда – не вернемся обратно![262]

Это было совершенно очевидно для любого, кто не свихнулся на всю голову. Но Кастер побагровел и заорал, размахивая шляпой:

– Давай, Флэш! Вперед, Легкая бригада, а? Мне ли не знать, что тебе до смерти охота туда?

– До чьей, черт побери, смерти, треклятый идиот? – взревел я, хватая его за ногу. – Джордж, бога ради…

– О чем это вы, сэр? – сердито восклицает он. – Я…

В этот миг Кастер покачнулся и я заметил красное пятно, расползающееся у него по рукаву. Он не выпал из седла – слишком хороший наездник для этого, – но ухватился за поводья покрепче. Тут один из скаутов арикара завертелся и рухнул наземь. Из пробитой шеи хлестала кровь. Пули взметали вокруг нас столбики пыли, лошади ржали и пятились. Святой Георг, по нам вели залповый – чего трудно было ожидать от дикарей – огонь по меньшей мере из трех десятков винтовок. На другой стороне реки огромная толпа индейцев перегородила брод, готовя ружья и луки для нового залпа. Во главе можно было различить одетого в красное человека с поднятой рукой – он руководил огнем. Когда пули и стрелы засвистели снова, я шлепнулся на землю. Кастер привстал на стременах, его правый рукав весь пропитался кровью.

– Рота «Ф»! Организовать огневое прикрытие! Том! Смит! Отводите свои подразделения!

Слава богу, он очнулся. Кастер указывал вверх по склону.

– Выйти из-под огня! Горнист, поднимайтесь к капитану Киу. Я буду признателен, если он и мистер Кэлхаун займут оборону на гребне – вон там, наверху, видите? – со своими ротами! Вперед! Йетс, сметите их с того берега!

Рота Йетса уже поливала индейцев огнем, а Смит и Том Кастер подгоняли своих людей при переходе через овраг, на северную его сторону, в направлении склона Жирных Трав, лежащего между гребнем и рекой. Я был среди них, прокладывая путь по каменистому грунту и стараясь держаться в гуще солдат. Часть солдат была верхом, часть вела лошадей в поводу. Я забрался на одного из таких коней, ведя жестокую перепалку с владельцем последнего, пока мы поднимались вверх по склону. Пули все еще свистели вокруг, а нам встретилась поперечная лощина, через которую пришлось перебираться. Когда горн запел снова, я натянул поводья, постарался овладеть собой и оценить ситуацию.

В какой-нибудь сотне шагов, у подножья склона, рощица прямо кишела краснокожими, беспрестанно палящими по нам. На склоне вокруг меня находились три роты. Подняв глаза, я заметил закрепившиеся на гребне роты «Ай» и «Л». Кастер соскользнул с седла и старался с помощью здоровой руки и зубов перетянуть раненое запястье. Я подбежал к нему и помог управиться с повязкой.

– Спасибо, дружище! – выдохнул он и осмотрелся.

Не знаю, увидел ли он то же, что и я. В любом случае, было уже слишком поздно. Гляньте на мою карту[263] – и убедитесь сами. Кастер избрал неверный путь.

Я не мню себя гением, но если бы этот придурок послушал меня, то сохранил бы большую часть своего отряда – требовалось просто провести его по Оврагу Целебного Хвоста и залечь на обрыве, где пять рот могли держаться против целой армии. При другом раскладе, отдай он приказ о всеобщем отступлении, подразделения Киу и Кэлхауна наверняка унесли бы ноги. Вместо этого Кастер повел отряд через открытый склон Жирных Трав, позволив краснокожим расстреливать солдат, прячась за складками местности, и единственной надеждой оставалось только достичь холма на дальнем конце гребня и окопаться там. Даже это могло получиться, если бы, по чудовищному совпадению, индейцами не командовал тот ублюдок в красной рубахе, Желчный Пузырь, который в умении читать местность не уступал Веллингтону. Этот хитрый мерзавец в момент сообразил, какую оплошность мы допустили, и сделал в точности то, что ему полагалось сделать.

Это элементарный тактический маневр, и если кто-то из вас не понимает, что означает «обход с фланга», я поясню. Взгляните на карту: мы направлялись к холму, помеченному буквой «Х», преследуемые по пятам доброй половиной всего народа сиу, перебравшейся через брод. Если бы индейцы просто преследовали нас, мы, скорее всего, добрались бы до холма, но Желчный Пузырь сразу смекнул, что гребень между холмом и обрывом представляет собой ключевую позицию, и как только мы выкатились на склон Жирных Трав, отправил своих воинов вверх по другому оврагу. Индейцам было велено держаться под прикрытием, пока не достигнут гребня, откуда смогут обрушиться на роты «Ай» и «Л», и не окажутся на господствующей высоте по отношению к спешащим на холм остальным трем ротам Кастера. Смышленый индеец бил белого человека его же методами, причем располагал для этого ошеломительным превосходством сил. Одновременно его застрельщики, поднимающиеся с реки, теснили нас так интенсивно, что не давали Кастеру возможности перегруппировать силы для контрудара. Наступать вниз по склону белый генерал не мог, поскольку, даже если опрокинул бы противостоящих индейцев, все равно уперся бы в реку, а людей Киу оставил на растерзание врагу. Ему оставалось только отступать к холму и рассчитывать, что Киу последует за ним.

Наши солдаты все шли спешенными, разделившись на три основные группы. Они вели коней в поводу и стреляли по индейцам, которые старались рассыпаться по лощинам и овражкам, ведя при этом непрестанный огонь. Как ни странно, но до этого мы несли сравнительно небольшие потери, зато теперь солдаты стали валиться под градом свинца и стрел. А еще я впервые наблюдал картину, повторявшуюся в следующие четверть часа с пугающей частотой: солдат, обернувший поводья вокруг предплечья, стоит на колене и пытается ножом выковырнуть заклинившую в затворе карабина гильзу. А дело было вот в чем: какой-то заводской умник не проверил должным образом оружие, а расплачиваться за перекосившийся патрон нам на этом холме предстояло своими жизнями, с бесполезными железками вместо ружей в руках.