Книга Лазурные берега - Сара Ларк

Выступление Макандаля перед избранными рабами должно было состояться во время рождественских богослужений на плантациях. Последние обычно по практическим соображениям проводились после обеда. После этого устраивали бал, а рабы или обслуживали гостей, или же могли праздновать в своем кругу. На Рождество полевым рабам было лучше, чем домашним слугам, — для них пир начинался уже в святой вечер, в то время как домашние рабы должны были обслуживать белых. Отсутствие некоторых чернокожих на богослужении могло остаться незамеченным, и представители всех плантаций в округе могли прийти в сарай между поместьями Новый Бриссак и Роше о Брюм. Похоже было на то, что Макандаль готовил религиозную церемонию. Он говорил о жертвоприношении, танце и заклинании духов.

— Кто из нас должен пойти туда вместе с тобой? — спросил Джеф, сдаваясь.

Он предложил это место для встречи, после того как услышал, что порядки в Роше о Брюм стали гораздо менее строгими, с тех пор как он, Джеф, отправил Ублийе в ад. Оставшиеся надсмотрщики вынуждены были участвовать в карательных операциях и с тех пор чувствовали, что ненависть рабов преследует их еще сильнее, чем раньше. Убийство Ублийе словно прорвало дамбу, и все чаще и чаще негры возмущались и нападали на белых, пусть даже для них это означало смерть. Никто из надсмотрщиков в Роше о Брюм теперь не решался совершать длительные поездки верхом в одиночку, что раньше, во времена Ублийе, было обычным делом. Конечно, надсмотрщики охраняли поселок рабов, но теперь они держали под наблюдением только возможные пути бегства между домами. Тем не менее, как прокрасться туда, знал каждый из узкого круга людей Дамона.

Однако укроется ли от внимания надсмотрщиков сразу двух плантаций большая церемония вуду, устроенная среди бела дня? Джеф предпочел бы избежать этого риска.

— Ты пойдешь со мной, — невозмутимо ответил Макандаль. — И три других лейтенанта тоже. Майомбе и Тейсело — нет.

Джеф кивнул. Оба сподвижника Макандаля должны были руководить нападениями в других областях. Они не смогли бы попасть туда до Рождества, если бы сопровождали Макандаля в Новый Бриссак в святой вечер.

— Из женщин пойдут Сима и Мирей…

— Женщины? — изумленно спросил Джеф. — Ты хочешь взять с собой женщин?

Дух цинично улыбнулся.

— Что за праздник без женщин! — ответил он. — Ты уже не помнишь, как слышал меня в первый раз? Неужели ты не чувствуешь себя сильнее, не чувствуешь себя живее, когда дыхание Духа касается женщины?

Джеф смутно вспомнил молодую чернокожую рабыню с плантации Дюфрена, которую коснулось не только дыхание Макандаля. И на этот раз женщины с плантации придут на его церемонию. Макандаль мог воспользоваться ими, если считал, что они нужны для вызова духов. Не было никакой необходимости в том, чтобы подвергать опасности Сималуа и Мирей.

— Ничего с ними не случится! — невозмутимо заявил Макандаль. — Я это знаю. Это будет нашим триумфом! Я вижу Эспаньолу в огне, Цезарь. И зажжем его мы!

Глава 4

Именно музыкальные способности Леона послужили причиной его внезапного приглашения на рождественские праздники в Новый Бриссак. Он с самого детства входил в состав музыкальной группы, и другие члены этой группы попросили Виктора разрешить его конюху играть на празднике для рабов. Жак Дюфрен поддержал его просьбу — он был рад, что ему не придется нанимать музыкантов со стороны. У Виктора не возникло возражений.

— Мы с удовольствием возьмем тебя с собой. Ты снова сможешь увидеть своих родителей, братьев и сестер, — добродушно сказал он.

Леон поморщился.

— Уже… Да, мец, я очень рад, — пробормотал он, хотя его вид говорил об обратном. — Я люблю делать музыку. Но я хотел бы остаться здесь, петь для Бонни и Намелок, и Либби, и Амали, и Нафии, и Сабины…

Виктора бросило в жар, когда он вспомнил, что еще не позаботился о рождественских праздниках для собственных слуг. Леон же, напротив, уже, казалось, составил свои планы, хотя для него речь шла прежде всего об одной особе. И она, похоже, была для него важнее, чем семья и старые друзья.

— Если я пойти в Новый Бриссак, — наконец добавил Леон, — то могу я взять с собой Бонни? Она сможет познакомиться с мом Леона.

Леон просительно смотрел на Виктора, однако уже снова улыбался, явно обрадованный собственной идеей. Конечно, Виктор не будет возражать, если слуга захочет представить свою подругу матери и семье. Таким образом, Леон мог бы петь на празднике, и тем не менее Бонни и Намелок все равно были бы с ним.

— А почему нам не взять с собой всех слуг? — спросила Деирдре, когда Виктор заговорил с ней о празднике для черных. — Тогда Амали не наделает глупостей со своим молочником, а Сабина снова увидит своих друзей из Нового Бриссака. У нее же там и дети есть, не так ли? Пятью черными больше — на таком огромном празднике никто этого не заметит.

— Однако существует запрет на собрания… — напомнил ей Виктор. — Отец и Жером на крестинах заявили, что на этот раз запрет будет действовать даже во время рождественских праздников.

— Ах, это же не распространяется на наших людей! — возразила Деирдре. — Леона, в конце концов, затребовал сам beau-père. И Сабина ведь родом с его плантации. Боже мой, Виктор, ты просто объясни ему, что все они являются членами его семьи!

Виктор рассмеялся:

— Абсолютно так, как ты, он, конечно, считать не будет, но ты права: это уважительная причина. Все они являются рабами Дюфренов. Или вольноотпущенниками. Однако лгать по этому поводу не следует.

Деирдре кивнула:

— Значит, тогда нам понадобится вторая карета — или повозка, поэтому подумай, кто из твоих благодарных пациентов мог бы дать тебе ее на время.

Слуги Дюфренов пришли в настоящий восторг, когда Виктор предложил им поехать в Новый Бриссак. Все они, не в последнюю очередь благодаря Леону и Сабине, слышали о легендарном обильном и щедром рождественском ужине в поселке рабов, и им очень хотелось хотя бы раз на нем побывать.

— Они дают рабам выходной день после обеда в святой вечер! — восторгалась Амали. Она уже несколько лет жила на Эспаньоле, но то, что католические праздники на ее новой родине распространялись также на рабов с плантаций, все еще приводило ее в восторг. — И еще на Рождество, и на следующий день! И все время есть бесплатная еда, и пиво, и…

— В святой вечер все посещают богослужение, а это не является свободным временем, — умерил Виктор ее ликование. — А что касается следующего дня… тогда плантаторам приходится нелегко. Конечно, не обходится без последствий, если они позволяют чернокожим за день до этого напиваться до потери сознания. Высокой производительности труда на следующий день ожидать не следует. И к тому же полевые рабы, бывает, занимаются далеко не безобидными делами. Я предполагаю, что на следующий день после Рождества столько из них убило или тяжело ранило друг друга, что для плантаторов просто дешевле дать им еще один свободный день.