Книга Люди Солнца - Том Шервуд

– Уравниваю до двадцати одной… И пять сверху.

– Пас, – сказал ещё один игрок.

А когда ставки перевалили за сотню, в игре остались только Дюк, Ричард и Жирондон.

Было событие. Сильная, разом пришедшая к трём игрокам карта обусловила покеру жгучий накал и огненный, осязаемый даже телесно азарт.

– Тысяча! – обронил Жирондон рубежное слово.

И, склоняясь над сундучком, достал и сложил в столбик пять десятков тускло-жёлтеньких золотых гиней. Потом таких столбиков поставил в линию ровно двадцать. И всё это подвинул к середине стола.

– Ты говорил, что место удачное? – задумчиво ответил Ричард. – И, как бы решившись, заявил:

– Даю тысячу – и одну сверху.

«Молодец, новичок!» – возликовал Дюк и, осторожничая ещё, отозвался как эхом:

– Тысячу ещё… и одну сверху.

Он отлично понимал, что все деньги, какие бы ни поставили сегодня соперники, охрана унесёт в его карету. Небитый покер!!

– Кто-то из вас блефует, – хрипло выговорил Жирондон и посмотрел на Дюка и Ричарда наливающимися кровью глазами.

«Только бы не забыл то, что так долго обсуждали в "Девяти звёздах"! – сжался внутренне Ричард. – Не заигрался бы, компаньон!»

А Жирондон зло сказал:

– Пять тысяч, и одну сверху!

И целых пять минут все присутствующие ждали, пока он выстраивал на столе золотой куб. Вот, он выстроил, и взгляды всех перетекли к новичку. И разом все глубоко вздохнули. Ричард, демонстрируя решимость не покидать игру, полез в свой сундучок. Он выложил на столе шпалеру из четырёх тысяч гиней. Потом обратился к соперникам:

– Джентльмены. Могу ли я предложить вам в качестве ставки вот это?

И он положил на шпалеру два невиданной величины алых рубина.

Дюк привстал, взял тремя пальцами камни. Осмотрел.

– Да, вещь редкостная. Приму за тысячу гиней.

И передал камни Жирондону.

– Рубины хороши, нет спору, – жадно покатал он камни в ладони. – Но тысячу… Вряд ли. За восемьсот взял бы.

– Но ведь это грабёж! – выставил на него изумлённый взгляд Ричард. – Они стоят по тысяче каждый, и это самое малое!

– Здесь не ювелирная лавка, – деланно равнодушно ответил Дюк, – а покер.

– Джентльмены! – громко сказал Ричард, обращаясь ко всем. – Вы видите, что уважаемый Дюк согласился принять камни в качестве ставки. Но, поскольку мы не сходимся в цене, позвольте предложить их на аукцион.

– Мне – интересно, – быстро сказал Сонливец.

– Но позвольте! – громко заявил Дюк. – Сказавшие «пас» не могут принимать участие в покере!

– А мы и не принимаем, – мирно ответил Сонливец, пуская рубины по торопливым рукам. – Мы покупаем у мистера Ричарда камни, которые вы, уважаемый Дюк, принять в качестве ставки сог-ла-си-лись.

И быстрый аукцион принёс Ричарду ровно три тысячи гиней. Он добавил из них тысячу к шпалере, а две, дрожа руками, ссыпал подле себя справа.

– Уравниваю, – заявил Дюк. И, жадно глянув на оставшуюся у Ричарда горку, сказал: – И две тысячи сверху.

И сложил на столе плотный золотой куб.

– Пас, – с напряжением сказал Жирондон. И взглянул на Ричарда: «Он не уравнял ставку. Так что моя поддержка тебе без надобности».

«Вот и всё, – устало откинулся на спинку стула Ричард. – Даже участия Жирондона не понадобилось».

– Две тысячи сверху? – медленно проговорил он.

Дюк напряжённо кивнул.

– Что ж вы, мой дорогой, не закрыли игру? – едва ворочая задеревеневшим от волнения языком, спросил его Ричард. – Две тысячи? Сверху? Но тем самым вы даёте мне право также увеличить ставку.

– Охотно прошу, – ответил Дюк.

И вдруг похолодел, толкнув ногой оба свои сундука и почувствовав, как легко они качнулись на ножках.

А Ричард, в гробовой тишине, откинул крышку и стал выкладывать на стол гинеи – сотню за сотней.

– Две тысячи уравниваю, – сказал он, кивнув на так соблазнившую Дюка горку, – и четыре тысячи пятьсот шесть сверху.

И с пистолетным выстрелом захлопнул крышку пустого сундука.

– Ск… сколько? – прошептал Дюк.

– Вы хорошо видите и хорошо слышите, мистер Дюк. Четыре тысячи пятьсот шесть гиней. Будьте любезны.

Дюк, уже хорошо зная, что он там найдёт, заглянул в почти пустое дубовое чрево. «Сто… Двести… Триста… Тысяча с чем-то! Но не может быть, чтобы у этого новичка оставались ещё четыре тысячи гиней! Такой сундук не поднять! Ах, да… Он взял золото у игроков… Проклятые его рубины… Не поосторожничал!! Не подумал!!»

И, стараясь выглядеть невзволнованно, негромко сказал:

– Уравнять… Не могу.

– И? – требовательно возвысил голос Ричард.

– Пас, – дрогнув-таки, выдавил Дюк.

– Дюк просадил одиннадцать тысяч! – сказал кто-то, не скрывая своего потрясения. – Невероятно!

– Держу пари – оба вы блефовали, – шумно вздохнув, бросил Жирондон на стол надорванные карты.

– Каре, – кто-то озвучил вслух очевидное.

И взгляды переместились на Дюка. Он, забирая ничтожный, маленький и спорный триумф, выложил пред собой четыре туза с джокером. Ни возгласа не последовало. Только прерывистое дыхание. Но игорный зал взорвался криками, – без преувеличения, несдерживаемыми криками, когда Ричард открыл вздорную, ничтожную пару двоек.

– А я думал – это я магистр блефа!! – надсаживая голос, орал Сонливец. – Ну Ричард, ну новичок!!

Оглушительная новость выметнулась за стены «Дневной свечи» и полетела по Англии, и вскоре её получили все охотники за черепами, без исключения все. И то, на что так надеялись Серые братья, произошло. Никто из обречённых не был удивлён, когда получил запечатанное личной печатью Дюка письмо:

«Радуйтесь, гады, выставляю два лучших черепа на аукцион третьего сентября в тринадцать часов в моём замке».

Именно эта невероятная в их кругах грубость больше всего убедила охотников за черепами. «Он прекрасно знает, что, несмотря даже на оскорбление, мы приедем, приедем – все! Какие он выставит? Людовика? Человеко-зверя?…»

Третьего сентября тысяча семьсот семидесятого года эскорты карет один за другим въехали в ворота огромного двора хорошо знакомого им имения. Прибыли все: и Длинный Сюртук, и Соколов, и Дудочник, и Гольцвинхауэр…

– Последний, – произнёс принц Сова, отнимая от глаза окуляр подзорной трубы. – Воглер приехал. Ряды – на позицию!

И, замыкая движение последней из карет, из окружающего имения леса походным шагом выдвинулись плотные ряды алых мундиров – результат фантастической денежной сделки Бэнсона с одним лондонским генералом.