Книга Навсегда в твоих объятиях - Кэтлин Вудивисс

— Если хочешь сражаться, Ладислас, я готов, — глухим, угрожающим голосом промолвил Тайрон. — Но я не уеду отсюда без моей жены.

— Да что ты? И лишишь моих ребят удовольствия привязать тебя меж двух коней, чтобы потом посмотреть, какой из них утащит большую часть твоих потрохов? Зря, полковник, ты думаешь, что я настолько эгоистичен.

Тайрон взглядом велел Зинаиде подойти ближе. Она повиновалась, но Ладислас, взревев, бросился к ней. Однако в следующий миг Тайрон встал у него на пути. Скрипя зубами от ярости, Ладислас попытался стащить противника с седла, но Тайрон снова резко повернул коня, и ошеломленный Ладислас очутился нос к носу с жеребцом. Еще мгновение, и, болезненно вскрикнув, Ладислас отшатнулся. Удивленно прижав ладонь к лицу, он обнаружил, что левая его ноздря сильно кровоточит.

Петров закашлялся, чтобы подавить невольный взрыв хохота. Потом, с трудом овладев собой, с сочувственным видом спрыгнул с лошади и заботливо проводил атамана к ступенькам крыльца, где и усадил, чтобы тот немного очухался. Алена сбегала в дом и вынесла мокрое полотенце, чтобы утереть Ладисласу кровь.

Пока разбойники были заняты собой, Тайрон усадил Зинаиду на коня позади себя. Но в тот же миг Петров нацелил свое кремневое ружье прямо в грудь Тайрону.

— Стой на месте, полковник, а не то умрешь! — прорычал великан.

— Если ты убьешь меня, Петров, эти скалы обрушатся на твою блестящую лысину. Обещаю тебе это, — отозвался Тайрон.

Петров расхохотался:

— Ты что, Господь Бог, англичанин?

— А ты лучше послушай меня, Петров, — предупредил Тайрон. — Если тебе нужны доказательства моего могущества, то сначала убери это ружье, чтобы оно невзначай не выстрелило, а то навлечешь на себя беду.

Петров быстро скользнул любопытным взглядом по поросшим деревьями краям ущелья, опустил дуло вниз, но ружье держал наготове. Полковник тем временем резко взмахнул белым флагом.

В тот же миг громовые раскаты разорвали тишину, заставив и Петрова, и Ладисласа в страхе замереть. Пушечные ядра, долетев до отвесных стен, окружавших вторую тропинку, ведущую из лагеря, обрушили крупные камни. Охрана, стоявшая на том посту, бросилась бежать, словно по пятам за ней гнались черти. На бегу, часовые то и дело оглядывались.

Тайрон тотчас пришпорил жеребца и развернул его в сторону выезда из лагеря. Ладислас опомнился первым и, указывая на Райкрофта, закричал Петрову:

— Стреляй в коня, черт побери! Стреляй в коня! Если они сбегут, мы погибли!

Повинуясь беснующемуся от нетерпения атаману, Петров поднял ружье и прицелился. Медленно, нехотя нажал он на спусковой крючок — ему ужасно жаль было убивать столь прекрасное животное, но своя голова была дороже. В следующий миг лошадь споткнулась и покатилась через голову, а оба всадника полетели на землю.

Выругавшись и скрипя зубами от злости, Тайрон тотчас вскочил на ноги и побежал к жене, неподвижно лежавшей на дороге. У него не было времени приводить ее в чувство. Подхватив Зинаиду на руки, Тайрон бегом помчался к обрыву. Наверху, размахивая руками, его товарищи уже спускали веревку.

Но громкий топот копыт не менее дюжины лошадей быстро настиг Тайрона, и вскоре группа всадников с обнаженными клинками преградила ему путь к спасению. Полковник попятился в поисках выхода. Всадники тем временем надвигались, кровожадно ухмыляясь. Тайрон стиснул зубы и решил испытать их, сначала резко подавшись влево, потом вправо, бросившись на несколько шагов назад, затем вперед, постоянно уворачиваясь и двигаясь прыжками. Но куда бы он ни устремлялся, разбойники лишь плотнее смыкали ряды, не давая ему ускользнуть. Наконец они окружили Тайрона, и ему оставалось только признать поражение.

Медленно опустившись на колени, он набрал в грудь побольше воздуха и склонился к Зинаиде, чтобы поцеловать ее на прощание. Но тут он увидел, что глаза ее закрыты, и сердце у него замерло, от ужаса. Ни малейшего признака жизни, даже слабого дыхания не было заметно. Тайрона захлестнуло отчаяние. Он запрокинул голову и закричал во всю мощь своих легких: — Григорий, отомсти за нас!

Глава 21

Скала над Тайроном в тот же миг взорвалась орудийным залпом. Теснившие Тайрона всадники вдруг бросились в разные стороны, точно стая перепуганных гусей. Лишь один остался на месте и попытался остановить еще двоих, готовых умчаться прочь вместе с остальными. В наступившей после залпа тишине он грозно прокричал:

— Ладислас велел вернуть эту парочку! А ну-ка сюда, вы, трусливые крысы! Привяжите их к своим коням, или, клянусь небом, я из вас самих душу выну!

Однако, оглянувшись на скалу, они увидели множество солдат, спускающихся в долину. Перед лицом новой угрозы разбойники поняли, что лучше подобру-поздорову уносить ноги. Они пришпорили коней и что есть мочи помчались к единственному выходу из ущелья. Но, едва достигнув цели, они остановили коней, развернулись и ринулись обратно, увидев, что Григорий со своими гусарами уже несется им навстречу и обнаженные клинки сверкают над их головами.

Между тем Тайрон крепко прижал к себе бесчувственное тело жены. Громко всхлипнув, он уткнулся лицом в ее шею и вдруг… Легкое, словно трепетание крыльев мотылька… Но, несомненно, это было именно оно! Биение пульса! Тайрон выпрямился и с радостью увидел, как задрожали длинные темные ресницы.

Зинаида медленно приходила в себя и, наконец, с тихим стоном открыла глаза. Когда же она попыталась улыбнуться, Тайрон всхлипнул от радости.

— Зинаида, сердечко мое! Я думал, ты умерла!

— А разве нет? — Она поморщилась, пытаясь пошевелиться. Все тело ныло. Наконец она нашла в себе силы шутливо заметить: — Если вы всегда так катаете, дам на лошади, сэр рыцарь, то я больше никогда не соглашусь на подобную прогулку с вами.

— С тобой все в порядке? — озабоченно спросил Тайрон.'

— Не-ет, — простонала Зинаида. — Во всяком случае, мне так не кажется! У меня все так болит, словно я уже умерла и попала в ад, ибо это никак не назовешь раем! Поверьте, сударь, я еще никогда в своей жизни не испытывала ничего подобного! Кажется, у меня не осталось ни одной целой косточки и ни одного живого места на всем теле!

— Но ты жива! — счастливо улыбнулся Тайрон. — Ты жива! Хвала небесам за это!

— Теперь мы поедем домой? — с надеждой спросила Зинаида. — Я бы с удовольствием забралась в нашу постель и отдохнула недельку-другую в твоих объятиях.

— Мы так и сделаем, любовь моя, как только мои люди разделаются с разбойниками.

Тайрон оглянулся и понял, что ситуация изменилась в их пользу. Большинство разбойников были разоружены, а остальные сдались сами. Все должно было кончиться с минуты на минуту.

Тайрон поднялся с земли и, с улыбкой глядя в блестящие от слез каре-зеленые глаза жены, произнес:

— Моя дражайшая Зинаида, ты — самая большая радость моей жизни. И я люблю тебя так, что и сказать невозможно.