Книга Улица Ангела - Джон Бойнтон Пристли

— А я вот о чем думаю, Смит. Мы не виноваты в том, что произошло. Это не обычный случай, когда фирма продает еще не купленный товар, рассчитывая на падение цен, а потом, если цены поднялись, терпит убыток. Тут совсем другое. Нас подвели, это чистейшее жульничество. Вина не наша. Если я объясню все нашим клиентам, скажу им прямо, что Голспи оказался мазуриком и обманул нас, быть может, они согласятся аннулировать заказы? Надо попытаться, не так ли? Где наша книга заказов? Хочу посмотреть, кто больше всех закупил и с кем можно сейчас же переговорить… Вот, например, «Браун и Горстейн». Их правление недалеко отсюда.

— И с ними у нас сделка на очень большую сумму, — заметил мистер Смит. — Вы еще, может быть, застанете мистера Горстейна.

— Сейчас позвоню в контору, узнаю, там ли он. — И, уже сняв трубку, он добавил: — Пожалуйста, Смит, подсчитайте хотя бы приблизительно, сколько они заказали.

Пока мистер Смит считал, мистер Дэрсингем узнал, что Горстейн еще не ушел и готов сейчас же принять его.

— Я иду, — сказал мистер Дэрсингем. — Еще только предупрежу жену, что запоздаю. Мы, кажется, вечером играем где-то в бридж. О Господи, мне сегодня так же хочется играть в бридж, как… как забавляться, пуская волчок.

Когда он кончил разговор по телефону, мистер Смит уже сидел за столом, положив перед собой книгу заказов и лист бумаги.

— Пока вы сходите туда, мистер Дэрсингем, я попробую пересчитать все по новым ценам.

— Я как раз хотел вас об этом просить, — сказал мистер Дэрсингем, снимая с вешалки пальто и шляпу. — Да, в хорошую мы попали переделку, нечего сказать! Я постараюсь вернуться как можно скорее.

Оставшись один, мистер Смит не стал предаваться размышлениям, он не хотел ни о чем думать. Он с суровым видом принялся за работу и целых четверть часа не поднимал глаз от книги. Складывал, вычитал, умножал. Работы было по горло. Нужно было сделать перерасчет по всем заказам последних месяцев, начиная с декабря, прибавить к новым расценкам обычные расходы и сумму, выплаченную Голспи. Мистер Смит делал все это с обычной аккуратностью и добросовестностью, стараясь, чтобы итог при первом взгляде на него выяснял положение. Так он работал уже больше четверти часа, когда вдруг зазвонил телефон. Но оказалось, что это ошибка и вызывают не их контору. Мистер Смит машинально набил табаком трубку и минуты две прислушивался к различным звукам, доносившимся с лестницы, с улицы Ангела, из других кварталов Сити. Эта заглушенная симфония, по-видимому, была единственной, которую ему придется слушать сегодня вечером. О Брамсе нечего было и думать. Он сунул в рот незажженную трубку и снова занялся вычислениями. Время бежало незаметно, росли столбики цифр, и так прошло еще полчаса.

Наконец в комнату ворвался мистер Дэрсингем, воплощение энергии и отчаяния.

— Ничего не выходит, Смит. Мы погибли!

— Что говорит мистер Горстейн?

— Я им рассказал все, что можно было, и они меня высмеяли. Честное слово, просто-напросто высмеяли! Конечно, делали вид, что сочувствуют и все такое, но я видел, что всё это — одно притворство. Ваш Горстейн тоже подлец, если хотите знать! «Очень сожалею» да «Ах, как вам не повезло» и все такое, а смысл его речи вот каков: они купили по тем ценам, которые мы предложили, и обязались снабдить своих покупателей, и на все закупленное заключили сделки с другими, и значит, мы обязаны им доставить все на прежних условиях. Спорить бесполезно. Они мне прямо сказали, что все другие заказчики ответят то же самое, а пожалуй, еще резче и грубее. Да, теперь я вижу ясно, что нам не выпутаться.

— Положение ужасное, мистер Дэрсингем, просто ужасное.

— Господи Боже мой, Смит, вам незачем твердить мне это! Мне и не снилось никогда, что придется расхлебывать такую кашу, — и во всем виноват этот гнусный мошенник. Честное слово, Смит, я не любитель бокса, но попадись мне сейчас этот тип, я бы с ним схватился. И один из нас остался бы на месте. Ну что, подсчитали?

Мистер Смит посмотрел на свои итоги, и только сейчас ему стало ясно все значение их. Он протянул бумагу мистеру Дэрсингему.

Мистер Дэрсингем несколько минут молча смотрел на нее, опустив нижнюю губу и водя пальцем по зубам. Потом усомнился в двух-трех цифрах, и мистер Смит снова проверил их. Несколько раз оба заглядывали в книгу заказов. Но цифры были неумолимы.

— Я только что заодно выяснил наше финансовое положение, мистер Дэрсингем. Вот взгляните, здесь все видно.

Они вместе просмотрели все и потратили еще полчаса на совершенно бесполезную дискуссию, бесполезность которой мистер Смит с болью в сердце понимал очень хорошо.

— Отрадного мало, Смит, — сказал наконец мистер Дэрсингем. — Ничего тут не поделаешь. Нас здорово выпотрошила эта скотина, забрав вперед комиссионные, и теперь придется продать с убытком весь товар до последнего квадратного фута и выполнить заказы.

— Убытки огромные. Наше предприятие этого не выдержит, мистер Дэрсингем.

— Знаю. Да и что бы от него уцелело, если бы даже мне удалось получить ссуду и продержаться после этого удара? В каком положении мы будем? Опять в таком же, как до появления Голспи: доходов хватит только на то, чтобы окупать расходы, и в довершение всего я влезу по уши в долги. Да мы этак и месяца не продержались бы! Я занял всюду, где мог, и если бы даже мог занять еще, я бы этого не сделал, — теперь это значит просто бросать деньги на ветер. Нет, вы скажите честно, Смит, что тут можно сделать?

Мистер Смит еще раз просмотрел бумаги, но сделал это только для того, чтобы выиграть время. Он пытался найти выход, но не находил его.

— Так как же вы все-таки намерены поступить, мистер Дэрсингем? — спросил он уныло.

— Никак. Кончать все. Что я еще могу? Куплю, сколько будет возможно, товару у этих жуликов, сдам его заказчикам — и все. Если нас объявят банкротами, тогда конец. Если нет, я сам ликвидирую дело и уйду. Я думаю, это не первый случай, когда жулики обчищают такого отпетого дурака, как я, и разоряют его предприятие. Не так ли?

— Не знаю, что вам и сказать, мистер Дэрсингем. — Мистер Смит в полном унынии смотрел на стену напротив.

— Говорить тут нечего. Но чего я не могу пережить — это того, что подлецу Голспи удалось улизнуть!

— Еще тогда, когда он потребовал свои деньги авансом, мне это показалось подозрительным, сэр…

— Так какого же черта вы молчали тогда? Что толку теперь говорить мне это?

— Я и тогда намекал вам, сэр, право, намекал…

— А я этого не помню, прямо вам скажу. Как бы то ни было, сейчас об этом толковать поздно. Голспи ограбил меня — ну, совершенно так же, как любой взломщик, который забрался бы ко мне в дом, — нет, если вдуматься, еще хуже. И невозможно даже обратиться в суд. Что он сделал? Получил вперед деньги и задержал письмо. С такими обвинениями в полицию не сунешься. Негодяй! Вот это-то меня и бесит… Который час? Четверть девятого? Пойдемте отсюда, Смит.