Книга Обрученная с розой - Симона Вилар

Уже начало смеркаться, когда они, усталые и счастливые, неспешно возвращались в город. Неожиданно позади раздались голоса и звуки рожков.

– Дорогу, дорогу! – кричали нарядные всадники, отгоняя в сторону прохожих и груженные поклажей телеги.

К Бордо продвигалась пестроцветная кавалькада всадников на великолепных лошадях. Простолюдины срывали с голов колпаки:

– Карл Гиеньский! Карл Гиеньский, наш славный герцог, возвращается с охоты!

Блестящий кортеж приближался. Шитые золотом одежды, смех, ржание коней, яркие перья на шляпах всадников, длинные шлейфы дам, роскошная сбруя и дорогое оружие – все было ослепительно, все вызывало восхищение. Тщедушный герцог Карл скакал впереди всех на поджаром караковом жеребце, за ним следовала вереница красавиц в замысловатых головных уборах.

Анна невольно подалась вперед.

Ее наряд горожанки, представлявшийся ей таким очаровательным, сейчас настолько померк в ее глазах, что она не могла сдержать невольный возглас досады.

– Нам пора, – сказал Филип и весь оставшийся путь пребывал в задумчивости.

Ночью он проснулся словно от толчка.

– Письмо… – бормотал он. – Письмо!

Поистине он совсем обезумел. Он дал клятву вручить Уорвику письмо короля Эдуарда! Вручая футляр с посланием, брат короля сказал: «Ваш путь будет и опасен, и долог. Всякое может случиться в дороге, и задержки неизбежны, но чем скорее вы доставите письмо графу, тем большую услугу окажете своему королю».

Майсгрейв обхватил руками голову. Послание Эдуарда IV покоится на дне сундука, стоящего у окна… Итак, он погубил в пути лучших из своих людей, совратил юную дочь графа Уорвика и преступил клятву… Этот узел надлежало рассечь одним ударом. Завтра же в путь!

Он посмотрел на Анну. Она спала, уткнувшись в подушку, и по ее спине скользил лунный луч. У Филипа дрогнуло сердце. Всему конец. В его жизни больше не будет счастья. Долг и любовь боролись в его душе. Где взять мужества, чтобы обречь себя на вечную разлуку с той, которую даровал ему по милости своей Господь?

Он долго лежал, глядя в пустоту и мрак. Но даже и тогда, когда его поглотил сон, не пришло успокоение. Ему снились вооруженные всадники, несущиеся на него. Он пятился, прижимая к себе письмо короля, пытался нащупать меч, но не мог, так как был наг. Всадники все надвигались, вырастая как башни, от топота их коней сотрясалась земля. «Письмо! – вопили они. – Письмо!» Он хотел бежать, но не было сил, ноги не слушались. Всадники же проносились мимо, хохоча и почему-то выкрикивая: «Хватайте короля! Письмо у него!» – «Оно у меня!» – хотел крикнуть Филип, но язык не повиновался ему.

Наконец возник воин на коне, покрытом клетчатой попоной. «Бери девчонку, но отдай письмо!» Его шлем треснул, под ним оказалось лицо горбатого Глостера. Филип бросился прочь, волоча за собой Анну. Он оказался в толпе, пробился в первые ряды и увидел, как палач заносит топор над головой короля Эдуарда. «Ты получил девчонку!» – хохотал Глостер, и Филип вдруг понял, что с ним не Анна, а Элизабет. «Отвези письмо! – молила она. – Я буду ждать тебя всю жизнь. Одного…» Топор сверкнул, начав опускаться. «Остановите казнь!» – молил Филип. Но ему уже протягивали окровавленную голову, которая улыбалась и подмигивала ему. Он глухо, по-звериному, закричал. Перед ним было лицо Анны. Она повторяла:

– Филип! Филип! Что с тобой? Очнись!

Он проснулся. В окно вливался утренний свет. Анна, уже почти одетая, трясла его за плечо.

– Филип, Филип, милый! Ты так кричал во сне!

Он обнял ее и притянул к себе.

– Ты! Я так боялся за тебя!

Она гладила его по голове, по плечам. В ее руках была сила, от которой уходила тоска.

– Все хорошо, я с тобой.

Он посмотрел ей в лицо.

– Нам надо ехать.

Анна нахмурилась, а потом улыбнулась краем губ:

– Мы и поедем. Поспи немного. И не спускайся, пока я тебя не позову.

Напевая, она убежала, а Филип долго лежал, уставившись в потолок. Он слышал голоса внизу, слышал звенящий смех Анны. Она была беспечна, как всегда, но он уже не мог оставаться таким. Он думал о странном сне и о королевском письме. Пока они наслаждаются любовью, Уорвик может отплыть в Англию и развязать там новую войну. И тогда им снова придется гоняться за ним, и неизвестно, сыграет ли свою роль это послание.

Его окликнула снизу Анна.

Он оделся и спустился. Анна усадила его за стол, поставила перед ним тарелку с медовыми ячменными пирожками, зажаренными в масле.

– Я сама приготовила это для тебя!

Филип был растроган.

– Разве стоило утруждать себя, моя принцесса?

Анна скорчила гримаску.

– Припоминаю, что в те времена, когда я была Аланом, меня заставляли и коня чистить, и караульную службу нести.

Она смотрела, как он ест, вся светясь, и Филип не знал, как снова заговорить с ней об отъезде.

В полдень они отправились к мессе. Анна, как всегда, стала пробираться к алтарю. Неожиданно дюжий слуга в шитой галуном ливрее грубо оттолкнул ее.

– В сторону! Честь и место графу и графине Коменж!

Тучный сеньор и его супруга важно проследовали к алтарю, а их слуга, пятясь, вновь задел Анну. У Филипа вспухли бугры желваков на скулах. Он шагнул было вперед, но Анна успела схватить его за руку:

– Мы в храме, Филип!

– Этот пес не смеет коснуться тебя!

– Нет, Фил, не права я. Граф Коменж – могущественный человек в Гиени, и, говорят, сам Карл Валуа прислушивается к его советам.

Филип упрямо мотнул головой:

– А ты принцесса из дома Невилей, достойная общества венценосных особ. В твоих жилах течет кровь правителей Англии.

– Молчи. Не забывай, что сейчас я всего лишь простая мещаночка из Бордо.

– Беру Бога в свидетели, что скоро это недоразумение кончится и граф Коменж вынужден будет с почтением относиться к благороднейшей леди английского королевства.

Анна ничего не ответила и отвернулась. В оставшееся время службы они украдкой наблюдали друг за другом, опасаясь встретиться глазами. Из церкви они вышли в числе первых. Филип видел, что Анна хмурится и готова вспылить в любой миг. Внезапно он вспомнил, каким пинком его наградила первая леди, когда он впервые сказал, что надо ехать, и невольно рассмеялся. Анна оттаяла и прильнула к нему, а Филип внезапно понял, как следует действовать.

Он повел ее к лошадиному барышнику. Уяснив, в чем дело, Анна удивленно взглянула на него. Опережая вопрос, он сказал:

– Перед отцом ты должна предстать достойно. Ты выберешь лошадь, которая придется тебе по душе.

Он знал, как она любит коней, и надеялся, что подарок окончательно вернет ей доброе расположение духа. Однако ошибся. Девушка никак не отреагировала на его слова и оставалась молчалива и задумчива.