Книга Шесть подозреваемых - Викас Сваруп

Застрелить человека легко. Куда труднее сохранить после этого хладнокровие. Руки у меня затряслись, едва не выронив оружие, а сердце заколотилось так, что дело чуть не дошло до инфаркта. Сняв левый ботинок, я трясущимися пальцами поднял подметку и убрал пистолет в тайник. И даже успел завязать шнурки до того, как лампы загорелись, а в гостиную ворвались полицейские. Когда мне велели назвать свое имя и адрес, я представился официантом и показал поддельный документ. Меня обыскали с головы до ног, но ничего не нашли. А потому отпустили на все четыре стороны.

Поступил бы я как-то иначе, если бы знал, что Мухтар Ансари уже не сможет исполнить заказ? Трудно сказать. Когда при вспыхнувшем свете передо мной возник совершенно невредимый Джаганнатх Рай, я понял: что-то пошло не так. Но теперь все стало на свои места. Первая пуля, тоже тридцать второго калибра, выпущенная Ашоком Раджпутом из местного самодельного револьвера, пролетев мимо цели, засела внутри деревянной стойки бара. Зато вторая — моя — убила Вики Рая наповал. Если бы полицейские удосужились как следует обыскать окрестности, они бы нашли в саду вторую гильзу тридцать второго калибра,

Понимаете, в чем ирония? Вики Рая признали невиновным по делу Руби Джил на том основании, что, по словам полицейских, пули были выпущены из двух разных стволов. Зато в этот раз копы решили забыть о втором пистолете, и Ашока Раджпута арестовали! Не подпиши он чистосердечное признание, хороший адвокат мог бы все уладить.

Много лет назад я смотрел фильм… Сейчас уже не помню названия. Это была одна из тех картин с претензией на художественный вкус, где люди не разговаривают, а камера движется очень медленно, фиксируя мимолетные обыденные события (к примеру, на экране битых две минуты показывали пустые качели, которые со скрипом раскачивались туда-сюда на ветру). В фильме рассказывалось об одной обнищалой деревне, где жителей нещадно эксплуатировал феодальный землевладелец. Сюжет почти стерся из памяти, однако финальная сцена до сих пор стоит у меня перед глазами. Маленький мальчик бросает камнем в богатый дом заминдара[225]и разбивает окно. По молодости лет я тогда еще не мог осознать всей важности этого камня. Зато понимаю теперь. Великие революции разгораются из крохотной искры.

И я зажег эту искру. Революция движется полным ходом. В ее рядах — молодые люди, подобные Мунне Мобильнику. Они во весь голос требуют того, что принадлежит им по праву. И больше не станут молча мириться с беззаконием.

У каждой революции есть свой герой — и свои нежелательные побочные эффекты. Немного грустно думать о судьбе Ашока Раджпута. И конечно же, мое сердце скорбит о погибшем Экети. Я пытался ему помочь, но, видимо, было слишком поздно. Его смерть навсегда останется тяжким бременем на моей совести. Однако нельзя сказать, что эта жертва пропала втуне. В конце концов, Вики Рая больше нет на свете. Его отец все равно что мертв. Справедливость восторжествовала. Отныне преступники-богачи не будут спасть спокойно. Им дали понять, что возмездие способно настичь любого из них и в любую минуту.

Пожалуй, я мог бы гордиться: все-таки не каждый день совершается идеальное убийство. Никто даже не подозревает о произошедшем — ни жена, ни мои товарищи по газете. Я попрежнему прихожу на рабочее место в урочное время, а вечерами засиживаюсь допоздна. В перерывах обедаю вместе с коллегами, смеюсь бородатым шуткам, вступаю в нелепые разговоры о политике и карьерных перестановках. Хотя меня буквально тошнит от пустого трепа и мелочных интересов. А еще — поражает их самодовольство и самоуспокоенность. Неужели мне одному открыто, что значит быть журналистом -расследователем, глубоко преданным своему делу? Или у меня одного в этой жизни есть высшая цель?

Я понимаю, что взялся пахать одинокую борозду, но теперь уже не поверну назад. Потому что вокруг еще много грязи. Я продолжаю слушать чужие разговоры, от которых кровь закипает и голова начинает гудеть.

А знаете, ведь убийства тоже затягивают.

От автора

Книга далась мне с трудом — и не только потому, что она вторая. Уже сам замысел— рассказать переплетающиеся между собой истории шестерых совершенно разных людей, да еще и в тесных сюжетных рамках, — превратил работу над ней в довольно дерзкое предприятие. И если я все же добрался до этой страницы, то только благодаря великодушной поддержке друзей и коллег, а также терпению родных — моей жены Апарны (ей посвящен этот роман) и сыновей, которых зовут Адитья и Варун.

Джейн Лоусон, редактор книги «Миллионер из трущоб, или Вопрос-Ответ», и мой агент Питер Букман с восторгом поддержали первоначальный замысел и вдохновляли меня на протяжении всей работы. Потом, когда Джейн благополучно ушла в декретный отпуск, новый редактор Рошель Венейблз и команда из издательства «Трансворлд» занимались данным проектом с необычайной энергией и преданностью. В особенности я должен поблагодарить Кейт Самано за самое тщательное литературное редактирование.

И хотя Экети — полностью вымышленный персонаж, мое изучение племени онге основано главным образом на великолепной книге автора Мадхушри Мукерджи «Земля нагих людей: встречи с островитянами каменного века» («Penguin India, 2003). Кроме того, ценными источниками сведений стали этнографическое исследование Вишваджита Пандьи, посвященное обычаям и ритуалам андаманцев («Над лесами», «OUP» 1993). и научный труд Бадала Кумара Басу «Онге» («Сигал букс», 1990). Желающим изучить вопрос подробнее от всей души рекомендую посетить веб-сайт Джорджа Вебера (www.adman.org), подлинную сокровищницу знаний о племенах Андамановых островов.

Я очень обязан моим коллегам Навдипу Сури и Дж. С. Пармару за множество чрезвычайно полезных советов. Хочу также поблагодарить всех вас: Дамон Галгут, Крис Копасс, Авинаш Мохнани, Манодж Малавия, Сарвагья Рам Мишра, капитан Субхаш Гоуниял, Р. К. Ратхи, Лопа Банерджи, Ума Дхяни, Рати Бхан Трипатхи, Вакил Рамдас, Вероника Карди и Роланд Галахагью. Как всегда, поисковая система «Гугл» оказалась неоценимым подспорьем.

И наконец, не могу не выразить признательность чудесным людям — жителям Южной Африки, этой плодородной земли, на которой в часы досуга, по выходным и праздникам, постепенно рос и созревал этот роман.