Книга Дети Третьего рейха - Татьяна Фрейденссон

– Ладно. А теперь можешь сказать мне, в чем дело? Чего ты боишься? – Любопытство мое меня победило. Я бы даже сказала, раздавило меня с хрустом, как какого-нибудь жука.

Хёсс взглянул на меня, как взрослый на ребенка, и тяжело вздохнул:

– Да я даже не за себя боюсь…

– Как эта история связана с мемориалом Яд Вашем? Ну что, на тебя МОССАД, что ли, охотится? Кому ты нужен?

– Есть кое-кто, кому я неожиданно стал очень нужен. – Райнер щелкал зажигалкой, чем снова тихо сводил меня с ума. – Не возражаешь, если я расскажу тебе без камеры? Только сейчас, заварю снова всем кофе… Я могу рассказать это и на камеру, точнее, обязательно это сделаю, просто ты послушай сейчас, и подкорректируешь меня… Это началось лет пять—семь назад. Я ездил по делам в Швейцарию и познакомился там с очень богатым человеком. Это был швейцарский банкир S. – Райнер произнес фамилию, которая не говорила мне ничего ровным счетом, но он резко развернулся ко мне: – Ты же не скажешь никому? Он известный человек.

– Нет, – искренне ответила я.

– В общем, этот человек, банкир, – я и сам тогда не понял, что он так ко мне прикипел, я же птица не его полета, ясное дело. Но мы как-то разговорились, понравились друг другу, и он спросил: «Ты же остаешься в Швейцарии еще на день?» Я оставался. У меня была зарезервирована гостиница. И он сказал: «У меня свой особняк, и мне будет приятно, если ты приедешь на ужин. С твоего позволения, я приглашу кое-кого из своих друзей – им будет приятно познакомиться с таким классным парнем, как ты». Ну я сказал, мол, приеду конечно. Он сказал, что пришлет за мной машину с водителем к восьми часам. И в восемь у гостиницы меня правда ждала машина.

– У вас тут всё в порядке? – нежно защебетала Анна-Мария, возникшая вдруг на балконе и недовольно морщившаяся от сигаретного дыма. Агент, о существовании которой я, к ее чести, успела подзабыть.

– Да, – в один голос сказали мы, чем вдруг насторожили пожилую фрау необычайно.

– Райнер, – сказала она, – ты поосторожнее.

– Конечно. – Он отодвинул от себя пепельницу, видно, уже просто не мог курить. – Ты же видишь, что камера сейчас не работает.

– И что дальше? – спросила я, как только настороженная Анна-Мария исчезла в проеме балкона.

Райнер нервно засмеялся.

– Вот, представь, такая картина. Стою я у двери красивого особняка. – Хёсс будто нажал невидимую кнопку звонка. – И думаю, что человек этот действительно очень богат. Мне открывают дверь. Причем открывает ее сам хозяин дома. Высовывает голову и говорит: «У меня для тебя сюрприз, проходи!» Я больше ничего не помню, кроме того, что рядом с ним стояли еще несколько человек, лиц которых я сейчас не помню, но, думаю, они тоже были «непростыми». Хуже всего, что они вскинули руки в нацистском приветствии. И были в эсэсовской форме. И этот банкир тоже. «Какой-то нелепый маскарад, издевательство, прикол?» – подумал я сначала. Потом я подумал, помню: «Стоп! Я не говорил этому человеку, кто я такой и кто мой дед. Выходит…»

– Он знал это…

Хёсс резким кивком головы дал мне понять, что я права.

– Не исключаю, что и наша бизнес-встреча была запланирована лишь потому, что он знал, кто я такой.

– Что было дальше?

– Не мог же я набить всем лицо, – заметил Райнер, мило улыбаясь, – их было много. И я спросил их, зачем всё это, потому что в такое… сама понимаешь, сразу вот так вот поверить трудно. Они хотели, чтобы я побыл с ними. Чтобы я стал… возглавил одно нацистское движение, мощнейшее, имеющее сильное влияние на юге Германии. Но оно финансируется ими из Швейцарии. Эти люди в форме СС сказали, что они почтут за честь отужинать вместе со мной, что у них множество ко мне деловых предложений, что я должен остаться и что всё очень-очень серьезно. И что им нужен я, потому что только человек с таким именем, истинный потомок своего деда, только такой человек может повести толпу за собой…

– Проще говоря, они тебе сказали…

– «Будь нашим фюрером».

– Fuck, я думала, что так не бывает… – произнесла я вслух.

– Fuck, – повторил Хёсс, – я тоже так думал.

– Но это же как в кино.

– Это жизнь, – заметил Райнер невесело, – моя жизнь.

– Вообще… как ты описываешь этих товарищей… я бы сказала, что это кучка больных клоунов с тягой к переодеваниям…

Собеседник не улыбнулся.

– А потом начался настоящий ад. После того как я сказал этим людям, что не остаюсь на ужин, что я вообще не по этой части, что дед мой чудовище и убийца, они сказали, что найдут меня опять.

– Ну, может, и не найдут… – Я по-свойски похлопала Райнера по плечу.

– Находили уже. И не раз, – ответил Хёсс, – и найдут снова. У них есть время, деньги, терпение. Власть тоже есть.

– Попахивает забавами старых извращенцев, – заметила я, – только одни яхты покупают и девок пачками, а другие развлекаются факельными шествиями и заочно избирают себе фюрера. Идиоты – и первые и вторые. Ты всё-таки думаешь, что ребят в форме СС стоит опасаться?

– Уверен. – Райнер потер лоб рукой. – Хуже всего, что идиоты эти мои ровесники, а значит, передохнут не скоро. Так что рассчитывать не на что. Государству вообще плевать, что там происходит, не в телевизоре зигуют – и ладно.

Он поднялся со стула, встал ко мне спиной и уставился куда-то вдаль.

– Слушай, я тут подумала, а как крупное нацистское движение может обходиться без лидера? Это же смешно. Они обращаются к тебе… Значит, всё же лидера нет? И что это за доморощенное движение тогда?

– Есть, был лидер. Голубой один…

– Голубой?! Райнер! Это шутка?! Голубой нацист?! Лидер?! – Больше, чем смешно, было разве что дико и странно. – Они б еще чернокожего взяли!

Хёсс оглянулся и в недоумении посмотрел на меня, силясь понять, чем вызвал такое бурное мое оживление:

– Да, был голубой нацист. Лидер. Очень крутой. И… умер. Аккурат когда они мне начали активно предлагать пост «фюрера».

– Не думаешь ли ты, что они его… сместили таким образом?

Хёсс пожал плечами:

– Да просто убили. Я в совпадения такие не верю. Потому что я им тогда задал вопрос – тот самый, что и ты: мол, у вас же есть лидер. Они сказали – «не проблема». Или «не считается». Что-то такое сказали…

– Ну, знаешь!..

Нужно было срочно выпутываться из сетей молчания, повисшего на балконе; даже кролики перестали шуметь.

– Живи уже нормально, – сказала я. – Я так понимаю, теперь всё кончено? Ты же спрятался?

– Становится только хуже. А у меня четверо детей, жена. И я не знаю, как найти выход. И тут не отделаешься переменой фамилии, потому что они знают, кто я.

– И сколько они тебя уже домогаются?

– С того самого момента, как я увидел их в Швейцарии. Я с Никласом Франком разговаривал много раз – но как, скажи мне, мы вдвоем можем им противостоять? Государство прячет голову в песок. Я пытался обращаться в полицию. Но анонимки под дверью, звонки, – этого не достаточно, чтобы объявить кого-то, кого я могу подозревать, вне закона. Тем более если этот кто-то очень богатый и известный человек из Швейцарии.