Книга Карпатская тайна - Дэвид Линн Гоулмон

Уилл думал, что сможет, по крайней мере, сглотнуть, когда его первая попытка закричать провалилась, но не смог собрать достаточно слюны для этого. Он почувствовал сухость в горле, когда зверь оказался всего в нескольких дюймах от его поднятого лица. Неожиданно гигантский волк отпустил ближайшую к голове лейтенанта руку, а затем игриво ударил его по правой стороне головы, повалив Уилла на землю. Когда Менденхолл перевернулся, он увидел, что Станус исчез. Некоторое время американец просто лежал, глядя на пустой склон горы, пока ветерок шевелил ветки деревьев.

* * *

Внутри храма, в комнате, расположенной всего в двадцати пяти футах от самого легендарного сокровища в библейской истории, капитан Карл Эверетт ошеломил Аню и Чарли, хихикнув во сне от чего-то, что произошло со Станусом. Его глаза быстро двигались, и наблюдавшие за ним друзья поняли, что Карла что-то только что позабавило во время его крайне необычной прогулки.

«Замок Дракулы»

Дрейк Эндрюс стоял на передней части огромной сцены и морщился от громкости звука музыкальной системы. Он неодобрительно посмотрел на своего агента. Русская музыкальная труппа выстроилась вдоль передней и задней частей сцены, чтобы просто услышать, как Дрейк споет несколько строк из своих старых песен для проверки звука. Даже несмотря на то что звуковая система была самой современной, инженер умудрился где-то что-то соединить неправильно, и по почти пустому ночному клубу пронесся пронзительный скрип. Эндрюс закрыл уши руками, а русские, наоборот, начали аплодировать и приветствовать его, услышав первые строки его хита 1967 года.

В этот момент некоторые куклы из реквизита Дракулы, расположенные вокруг оформленной в готическом стиле сцены, выскочили из своих древних на вид гробов, а одна даже вылетела наружу и врезалась в столик, стоящий в первом ряду. Механическая кукла ударилась в стол, скатилась, а затем что-то внутри нее зашипело, и в воздух поднялся дым. Дрейк снова посмотрел на своего агента, не говоря ни слова, пока российские музыканты все еще аплодировали ему. Было три тридцать утра, и Дрейк Эндрюс вылетел со сцены, после чего вышел на большой каменный балкон с видом на гору. Его агент последовал за ним, когда еще один механический Дракула наполовину открыл крышку своего гроба и вывалился из него, к большому удовольствию длинноволосых россиян.

Американский артист посмотрел на большой открытый двор и понял, что это выступление будет катастрофой и, когда новости о нем расползутся, ему придется работать в ресторанах на корпоративах.

Его глаза бродили по горе, возвышающейся над клубом. Что ж, по крайней мере, если он захочет выйти, ему будет гарантирована относительная анонимность. Перестав злиться из-за неполадок, певец повернулся и ударился лицом прямо в стену, которой не было в этом месте всего секунду назад, когда он вышел во внутренний дворик.

– Что за… – Слова застряли у Эндрюса в горле. Он не видел ничего, кроме черноты, а его нос, прижатый к чему-то теплому, почувствовал тяжелый животный мускусный запах. Его глаза поднялись выше, и он увидел желтые светящиеся шары с черным кольцом вокруг зрачков. Дрейк сделал шаг назад, и его глаза расширились еще сильнее.

Перед горе-певцом стоял Станус, который смотрел на него таким взглядом, как будто испытывал не более чем легкое любопытство. Большая голова животного сначала наклонилась вправо, а затем влево, а уши остались в вертикальном положении. Волк был выше шести с половиной футов, и Эндрюсу приходилось напрягать шею, чтобы целиком рассмотреть стоящее перед ним существо.

– Ух ты, вот это уже лучше! – воскликнул Дрейк, протягивая руку и прикасаясь к густому черному меху Стануса, который осторожно сделал шаг назад. – Это ты должен быть там, а не эти механические чудовища, которые постоянно ломаются. Это впечатляет.

Черные с серебристыми кончиками уши Стануса стали медленно опускаться, пока не легли на его голову. Его мышцы заиграли под толстым мехом и шкурой. Затем зверь быстро закрыл свои глаза, и его уши снова встали вертикально. Казалось, что животное не могло решить, опасен ли человек, который стоит перед ним, или это просто клоун.

– Ну, может быть, костюм нужно вот здесь немного ушить, – сказал Эндрюс, оттягивая на дюйм шкуру и мех гигантского животного, стоящего всего в футе от него. Станус зарычал. – Да, и кроме того, еще бы не помещало глаза сделать не такими яркими. – Артист похлопал Стануса по животу, а затем обошел взволнованного зверя и закричал в сторону клуба. – Вот это, я понимаю, костюм, а вы, ребята, отправили его сюда, чтобы пугать туристов! Он должен быть там! – После этого певец улыбнулся, поворачиваясь обратно к своему гостю. – Да, немного поработать, и ты станешь довольно убедительным… – И тут Эндрюс осекся, поняв, что актера в вонючем костюме волка и след простыл.

Ветеран Лас-Вегаса подбежал к перилам балкона и посмотрел через крутую расселину, на которой был построен замок – ничего. Человек просто исчез.

– Да уж, единственный отличный актер во всем этом зверинце, и тот ушел – просто отлично, – проворчал Эндрюс.

* * *

Станус бросился вниз по склону после краткой встречи с человеком в замке. Волк сначала хотел сделать то что он делал во время своих предыдущих визитов в «Замок Дракулы», то есть оторвать голову мужчины от шеи. Но присутствие путешественника остановило его, не дав последовать своим кровавым инстинктам. Американец внутри его головы, хоть и не мог помешать Станусу делать то, что он хочет, был способен повлиять на зверя и направить его по другому пути. Голиа всегда принимали заклинание и путешественников, участвовавших в нем, потому что животные всегда стремились получить дополнительную информацию от иеддитов.

Карлу удалось унять животные инстинкты Стануса, когда человек схватил его за шерсть. Несмотря на то, что он не причинил волку этим никакой боли, что зверь ненавидел прикосновения кого-либо, за исключением других голиа. Эверетт прочел это в его голове. Во сне он чувствовал ту дорогу, по которой бежал Станус. Он ощущал гладкость каменной террасы и даже запахи. А еще была одна вещь, которая его беспокоила, и Карл знал, что это может быть серьезной проблемой. Он чувствовал все, вплоть до шишек, которые голиа давил своими лапами на бегу. Станус, казалось, не замечал острой боли, но Карлу она очень мешала. Для него это означало, что если он мог чувствовать даже мельчайшие вещи, он также почувствует, когда животному будет действительно больно или когда оно будет ранено. Теперь он знал, почему у мадам Корвески была сломанная и опухшая лодыжка. Она сломала ее, когда путешествовала с Миклой. Капитан понял, что эта маленькая экскурсия на курорт может оказаться немного рискованной, и, конечно, надеялся, что он сможет контролировать Стануса настолько, чтобы не попасть под пулю.

Эверетт был поражен тем, каким проворным и точным был Станус. Зверь отлично лазал по деревьям и скалам – не хуже обезьян. Он перемещался с молниеносной скоростью и так эффективно, что мягкость его бега была сравнима с поездкой на машине с хорошей подвеской. Капитан только и думал о том, как бы сделать такие прогулки регулярными.

Запрыгнув на дерево, хищник остановился, чтобы передохнуть, глядя на огромный L-образный отель и казино. Он принюхался, и у Карла возникло странное ощущение: словно животное что-то искало в его памяти, а затем вынюхивало эти воспоминания. Голиа ухватился за большое дерево, и его когти врезались глубоко в древесину, заполнив воздух тяжелым мускусным запахом сосновой смолы. Глубокие вдохи Стануса наполнили его легкие таким количеством воздуха, что Карл подумал, что гигантский волк лопнет, но в этот момент Станус медленно выдохнул. Эверетт был потрясен, когда глаза животного уставились на самый верх отеля, и голиа замер, изучая каждое окно шестого этажа.